Она погладила подругу по потускневшим от постоянных волнений волосам, а потом отстранилась. Кажется, можно было вздохнуть спокойно — по крайней мере, Гарри теперь под присмотром целителя и может рассчитывать на большее, чем неумелая экстренная помощь.

Гермиона чувствовала, как гора на плечах становится чуть легче. Конечно, ей и без Гарри хватало забот, но, по крайней мере, теперь она сможет не переживать ещё и за него. — Останешься на обед? — спросила Джинни. — Не сегодня, — отказалась Гермиона.

Она, возможно, и была голодна, но предпочла бы зайти в кафе и немного отдохнуть, разобраться в своих мыслях.

На улице действительно стояла отличная погода. Гермиона заранее превратила мантию в неброские джинсы и тёмный джемпер и, повесив на плечо бездонную сумочку, спокойно зашагала по улице. От дома Блэков было не более пяти минут до Пелл-Мелл, а оттуда — рукой подать до оживлённой Трафальгарской площади с кафе и ресторанчиками на любой вкус.

Решительно подняв окклюментный щит, Гермиона отгородилась от переживаний и волнений и велела себе расслабиться — она жила в постоянном напряжении, и избавление (пусть даже частичное) от одной из проблем было поводом для праздника.

Но несмотря на окклюменцию и позитивный настрой, расслабиться не удавалось — как будто спину ей сверлил чей-то чужой взгляд.

Чужой взгляд жёг спину и как будто скрёб острым когтем между лопатками. Очень хотелось резко обернуться или просто аппарировать прочь, но Гермиона не сделала ни того, ни другого.

Кто-то смотрел на неё сзади, и она не могла оставить это без внимания. Едва ли это просто поклонник — адреса дома на площади Гриммо никто не знает, к тому же, поклонники ведут себя иначе. Они не прячутся где-то вдали, они подбегают с приветствиями. Следят недоброжелатели. К сожалению, Гермиона не могла быть уверенной в том, что за три года Аврорат и ДМП изловили всех Пожирателей Смерти и сочувствующих, а значит, сейчас в паре десятков футов от неё мог скрываться враг.

«Постоянная бдительность», — некстати вспомнилась любимая присказка покойного Грозного Глаза Грюма. Гермиона заставила себя продолжать неспешно идти в сторону оживлённых улиц, лихорадочно пытаясь придумать, что делать. Если за ней действительно следит кто-то из Пожирателей, его необходимо поймать. Аппарировать сейчас — значит, упустить его. А кто знает, сможет ли она почувствовать слежку в другой раз?

Нужно было заставить того, кто следит за ней, обнаружить себя. Зайти в укромное, тихое место, где нет маггловских видеокамер и случайных прохожих. В любом другом районе Лондона это сделать было бы проще простого, но аристократы Блэки выстроили свой особняк в самом сердце города, в районе Сент-Джеймс. Здесь не было ни пустых двориков, ни узких проулков, ни тупиков. Так и не свернув на Пелл-Мелл, Гермиона шла вперёд по параллельной с ней улице, а взгляд всё не пропадал и, кажется, почти протёр в ней дырку.

Решение было простым до смешного. Не меняя темпа, Гермиона скользнула в один из проходов, прошла мимо нескольких дорогих бутиков и вывернула в Сент-Джеймс парк.

Оживлённый, но в то же время достаточно кулуарный, он подходил как нельзя лучше. Гермиона замедлила шаг и постепенно отдалилась от туристов и спортсменов, заполнявших главные дорожки.

Когда в пределах видимости не осталось ни одного человека, Гермиона крепко сжала палочку в кармане джемпера, остановилась, как бы в задумчивости перевела взгляд на копошащихся в пруду уток и с резким разворотом ударила.

Голубоватый луч невербального заклятия ударил в кусты и, затрепетав, вспыхнул и погас. Быстро оглянувшись и убедившись, что её никто не увидел, она бросилась к кустам, раздвинула колючие ветви и встретилась взглядом с юношей-наркоманом, чьё имя начиналось на «Шэ». Он успел увернуться от прямого попадания луча, но волной его накрыло, и теперь он злобно моргал, не в силах пошевелиться или заговорить. Пожирателя Смерти рядом не обнаружилось.

Гермиона зло закусила губу. Самой себе штраф вроде как не выпишешь, а стоило бы — за применение магии, не несущей вреда жизни и психическому или физическому здоровью, к магглу. И за нарушение Статута о Секретности, разумеется.

Юноша продолжал злобно моргать, стараясь выразить своё недовольство, а Гермиона пыталась придумать, как поступить.

Наконец, решение было принято, и она быстро сотворила небольшой щит, который скрыл её и её незадачливый «хвост», после чего осторожно, не делая резких движений, сняла чары помех. — Это противоречит законам логики и элементарной физики, — произнёс юноша, едва только обрёл способность говорить, — но подтверждается эмпирическими выводами. Ваша одежда, неестественно новая, и появление из ниоткуда — всё сходится. Правда, мне пока не совсем ясны некоторые аспекты.

Он взглянул на неё с каким-то вызовом, и Гермиона прервала его вопросом: — Зачем вы следили за мной?

Юноша прищурился, лицо его приобрело неприятное выражение, и Гермиона подумала, что, пожалуй, он — её ровесник или парой лет старше. — Вы — последний человек, который видел Гарри, а он мне нужен, — ответил он. — И всё ещё нужен. Где он? — Как вы узнали, где именно меня ждать? — Гермиона проигнорировала его вопрос, потому что у неё было всего несколько идей, зачем ему мог бы понадобиться Гарри, и ни одна из них ей не нравилась. — Идиотский вопрос, — отмахнулся её собеседник. — Это был простейший ребус, мне хватило нескольких часов. Итак, где Гарри? — Хотите продолжить свои эксперименты? — Да, — равнодушно ответил он. — Так где он?

Гермиона выдохнула, вытащила палочку, направила её в лоб человеку, чьё имя так и не удосужилась узнать, и почти без сожалений, которые испытывала обычно, произнесла: — Обливиэйт.

Как у любого офицера ДМП, у неё была лицензия обливиатора — чтобы подчищать из памяти магглов незначительные происшествия, не вызывая каждый раз бригаду. Заклинание забвения она не любила и всегда чувствовала угрызения совести, применяя его, но не в этот раз. Даже если бы он не увидел её колдовства — она всё равно не колебалась бы. Гарри только получил специальное лечение. Нельзя было допустить, чтобы кто-то считал его подопытной крысой для тестирования наркотиков.

Вместо мягкого вторжения в разум Гермиона сначала почувствовала вязкую преграду, а потом словно бы с размаху, на большой скорости впечаталась в кирпичную стену.

Её выбросило из чужого разума, и заклинание с тихим «пшик» рассыпалось искрами. Парень отскочил в сторону и напрягся, глаза блеснули сталью. — Не советую этого делать, — сказал он громко.

У Гермионы не было выбора, и она ударила обездвиживающим заклинанием. Парень рухнул на землю, извернулся и пропустил луч над головой, но следующий достиг цели.

Гермиона почувствовала, что руки у нее подрагивают. Не хотелось даже думать о том, что она только что сделала: напала на маггла. Обездвижила. Разумеется, позднее она об этом подумает. И в голове будет звучать папин укоряющий голос, говорящий о разочаровании. Но сейчас было дело важнее. — Не переживайте, — сказала она мягко, — я не причиню вам вреда. Обливиэйт.

В этот раз она подсознательно была готова к удару, поэтому выдержала его, но что толку, если вместо сознания она видела глухую тёмную стену — ни единого просвета, ни единой лазейки. Идеальный окклюментный блок.

Она прервала заклинание и встретилась со злым, раздражённым взглядом феномена — маггла-окклюмента, — который только что слишком много узнал о магии.

Как специалист ДМП Гермиона была обязана в случае внештатной ситуации вызвать команду обливиаторов. Скорее всего, вместе они расковыряли бы блок и подправили бы воспоминания или, возможно, нашли бы подходящее зелье, ослабляющее силу воли и снижающую степень сопротивления. Но было важное «но».

Парень на «Шэ» знал Гарри, знал о его болезненном увлечении наркотиками, к тому же, сумел почти найти дом на площади Гриммо. Какова вероятность, что в приступе откровенности Гарри рассказал ему больше, чем следует? И какова вероятность того, что обливиаторы найдут эту информацию?