Габи наклонила голову ниже и добавила: — Двухсторонний. — Исключено, — отрезала Гермиона. — Даже не хочу знать, в какие неприятности ты влезла…

На самом деле, она хотела. То неубитое детское чувство справедливости, стремление защитить обиженных и угнетённых, прорывалось сквозь заслоны здравого смысла. Габи — весёлая, жизнерадостная, ищущая приключений и любви — сейчас была олицетворением всех угнетённых в этом мире, несмотря на дорогое платье, хорошо уложенные и окрашенные заклинанием волосы. — Выслушай! — негромко, но с чувством воскликнула она, и Гермиона так и не встала с дивана. — Я думала, что в Америке мне будет хорошо. Но я почти сразу попала в резервацию. Это было ужасно, — она сжала руки в кулаки, — хотя, не важно. Я вернулась сюда и решила, что хочу жить для себя. Но… я заигралась. Влезла в то, во что не должна была лезть. — Это я поняла, — пробормотала Гермиона, но жестом показала, что не перебивает и внимательно слушает. — Я бы выбралась сама, но в последнее время у меня не хватает сил. Я всего лишь полукровка, чары вытягивают слишком много, — она грустно хмыкнула и добавила: — знаешь, что мне сказали недавно? «Не обижайтесь, но вы явно родились в восьмидесятые», — кого-то передразнила она, — Восьмидесятые! Я выглядела на двадцать пять до последнего года! Осёл! — она мотнула головой. — Но он прав, я стала стремительно стареть. В общем, мне нужно закончить здесь всё — и исчезнуть как можно раньше.

Гермиона откинулась на спинку дивана с мыслью о том, что ни за что не позволит себя в это втянуть. Габи и раньше играла — с мужчинами и женщинами, поддавшимися её чарам. Волшебников она таким способом разве что иногда пугала, а вот богатые магглы часто становились её добычей: осыпали её деньгами, одевали в роскошные наряды. Похоже, теперь игра стала не интересной, а опасной.

Здравый смысл требовал сейчас встать, коротко попрощаться, аппарировать домой и выбросить Габриэль с её проблемами из головы. Ей вполне хватало Джима, беспамятного Джона Смита, Нарциссы Малфой и, в конце концов, незаконченного исследования для монографии о прямом ментальном воздействии на сознание пациента с маниакально-депрессивным психозом в маниакальный период. А ещё была космическая программа, которую требовалось обсудить с Майкрофтом, предстоящее Рождество — вполне достаточно.

Но, похоже, именно из-за этой неспособности отказывать в помощи Распределяющая Шляпа некогда отправила Гермиону в Гриффиндор. Потому что, вместо того, что было необходимо сделать, Гермиона спросила: — Почему ты не обратишься к Биллу? У него связи не хуже моих.

Габи, конечно, не покраснела, но что-то мелькнуло в её глазах, когда она ответила ровно: — Мне лучше не показываться на глаза ему и Флёр. Я… перешла черту, когда была у них в последний раз.

Объяснений не требовалось — очевидно, она решила очаровать Билла, а Флёр категорически не поняла этого желания — и указала дражайшей сестрёнке на дверь. Причём в такой форме, что Габи не обратилась к ним даже в экстренной ситуации.

Гермиона сложила перед собой руки, повторяя излюбленный жест обоих Холмсов. Габи нахмурилась каким-то своим мыслям — но ничего не сказала. — Давай ты расскажешь всё по порядку, — произнесла Гермиона после минутной паузы. — А я решу, что с этим делать.

Облегчение собеседницы было заметно невооружённым глазом, и Гермиона уже могла не добавлять, что она ещё ни на что не согласилась — это было бесполезно. — Я вернулась три года назад, — проговорила Габриэль, — и решила обосноваться в Британии. Во Франции стало неуютно. После того, как наше Министерство начало политику всеобщего равенства, страну заполонили нелюди всех мастей, в том числе и чистокровные вейлы. Ты знаешь, как волшебница я не очень сильна, а пользоваться своими чарами рядом с чистокровками — себе дороже. В Лондоне было… спокойней.

Гермиона задумчиво кивнула, как-то отстранённо думая о том, что никогда не интересовалась положением нелюдей в Европе после принятия в две тысячи девятом году Европейской конвенции о правах. И тем, каково им жить в обновленной свободной Европе — тоже. А ведь когда-то она собиралась делать карьеру в области международного права. — Я нашла себе место, профессию, — она усмехнулась, и стало ясно, что профессия так или иначе была связана с сексом — областью, в которой вейлы были безусловными специалистами. — В маггловском мире. — Тебе повезло, что я уже не работаю в ДМП, — заметила Гермиона, — иначе твоя профессия продержалась бы недолго. Продолжай. — Но около года назад заметила, что чары меняют меня, иссушают. Я не смогла бы продержаться долго — и решила ухватить побольше прибыли. Нашла человека, который дал несколько ценных советов… — По вымогательству или по шантажу?

— И то, и то, — дёрнула плечом Габи. — Не важно. Я передумала. Эрмини, мне стало страшно.

От её слов по телу Гермионы прошёл странный холод. Она спросила осторожно, наугад: — Что за человек давал тебе советы? — Профессор один (2). Преподаёт информатику в какой-то частной школе — а заодно даёт советы, — это было сказано так спокойно и беззаботно, что безотчётный страх исчез без следа, и Гермиона уже не смогла бы сказать, что насторожило ее и что заставило задать этот вопрос. — Я привлекла внимание магглов — из полиции и спецслужб. А кроме них, на меня вышли американцы — и магглы, и маги, из МАКУСА.

В этот момент Гермиона встала и сказала твердо: — Всё, на этом история заканчивается. Не хочу знать, что ты там натворила. И очень рада, что не мне выпроваживать этих фанатиков из страны. — Ты поможешь с порт-ключом? — тихо спросила Габи.

В комнате потеплело, прошла едва ощутимая волна магии — это спали чары ненаносимости. Гермиона закусила губу — но всё-таки ответила: — Да. Помогу. Мне понадобится неделя, отправка будет не раньше Рождества.

Габи подскочила из кресла, заключила Гермиону в объятия, обдав терпким запахом духов, потом отстранилась и с чувством произнесла: — Спасибо.

Гермиона, не прощаясь, аппарировала к себе домой, пытаясь понять, каким же образом она в очередной раз ввязалась в чужую авантюру.

Примечания: 1. Так любимое русскоязычным фандомом «Герми» в природе не существует. Габи использует вариант, наиболее близкий к греческому — откуда имя и заимствовано. 2. Вы же узнали отсылку, правда? У Конан Дойла мистер Мориарти был именно профессором, правда, не информатики, а математики, причем выдающимся. Но времена, как известно, меняются.

Пытаться раздобыть порт-ключ через каналы в Министерстве было бы также глупо, как положить голову в пасть дракону: департамент магического транспорта не зря ел свой хлеб и хорошо отслеживал все незаконные перемещения по стране и особенно — за её пределы.

Не лучше были и научные сообщества — большая часть коллег Гермионы так или иначе были связаны с Международной конфедерацией магов, которая, в промежутках между поиском философского камня и постижением смысла жизни, зорко следила за тем, чтобы игравшие в своих странах-песочницах волшебники не слишком-то заигрывались.

Откровенно говоря, выполнить просьбы Габи было бы нереально, если бы не одно «но» — Малфои. Какими средствами и какими силами эта семейка с истинно змеиной ловкостью выкручивалась из всех проблем и пробивалась в любые щели, даже думать не хотелось. Поэтому, не загружая голову лишними размышлениями, Гермиона просто объявила младшему Малфою стоимость лечения Нарциссы: один порт-ключ со свободным временем активации, не отслеживаемый никакими ведомствами.

Малфой, к его чести стоит сказать, просто кивнул и деловитым тоном уточнил: — Какая нужна точка выхода?

Гермиона задумалась. Габи ничего не говорила про страну назначения — словно ей было не важно, куда бежать. Но едва ли она захотела бы снова оказаться в Штатах. Канада — немногим лучше. Европу даже рассматривать не имело смысла. Австралия лично у Гермионы вызывала плохие ассоциации. Поэтому она ответила: — Китай, где-нибудь недалеко от центра Пекина.