Тихо потрескивал огонь в камине. Гермиона сидела в кресле, укрывшись пледом, и сжимала в руках чашку с чаем. Ее колотила дрожь. — Вам это так неприятно? — спросил Майкрофт задумчиво, словно мог что-то изменить. Гермиона сделала глоток и покачала головой: — Это шок. Майкрофт, вы ведь… — она отставила чашку и опустила голову. Волосы растрепались и начали лезть в глаза. — Вы ведь знаете, что я никогда не хотела заниматься политикой. Это… вам подходит. Не мне. Я ученый, а не… Скрипнул стул, Майкрофт поднялся, а Гермиона устыдилась своей несдержанности. Неужели она не могла найти иного места, где устроить истерику, нежели рабочий кабинет Холмса? Причем не дома, а на Уайт-холл. И она, пожалуй, ожидала от него отповеди на этот счет. Несколько шагов — он приблизился к креслу, остановился. Зашуршала ткань. Гермиона приподняла голову и увидела, что Майкрофт присел возле кресла, так что его лицо оказалось на одном уровне с ее. — Боже правый, иногда ваше сходство с Шерлоком просто пугает, — произнес он, — Слава Богу, что вы менее… несдержанны, чем он. — Шерлок сейчас пошел бы за наркотиками, я подозреваю, — сказала Гермиона глухо, понимая, что говорить этого не стоит. — Он вел себя точно так же, когда узнал, что поступил в Кембридж, хотя не подавал туда документов. — Разве так бывает? — спросила Гермиона. — Для гениев всегда бывают исключения. Она вздохнула: — Я не гений. — Нет, — просто согласился Майкрофт, — ко всеобщему благу. Но, думаю, в вашем случае репутация сыграла не меньшую роль, — он поднялся, но не отошел. — Мне кажется, это идея Невилла. С него бы сталось… Но зачем? Что я могу? Майкрофт молчал почти минуту, прежде чем ответить: — Думаю, вы можете отказаться. Это было заманчиво, Мерлин, как же заманчиво! И Гермиона едва не сделала этого прямо там, в зале заседаний. И она могла отказаться сейчас — если бы не короткий разговор с Невиллом, который сказал: «Я не стану Министром, меня ждет Хогвартс. Это не мое». «Но и не мое тоже!» — захотелось обиженно закричать Гермионе. Вот только кресло Министра — не мячик для жонглирования. Невилл отказался. Откажется она — его предложат кому-то еще, и, как знать, будет ли этот кто-то из их… партии. Она выразилась бы иначе, если бы нашла подходящее слово. Став Министром, она сможет сама заняться политикой по защите магглорожденных детей — мистер Кто будет рад этому. Она проследит, чтобы возвращение Шерлока Холмса прошло гладко. Она сумеет взять под контроль отношения с магглами — благо, хорошо знает само воплощение Британского правительства. Это было привлекательно. Но, став Министром, она будет вынуждена как минимум семь лет своей жизни — а то и дольше — потратить на то, что внушало ей здоровое отвращение. То, от чего она бегала добрых пятнадцать лет, настигло ее. Но кто, если не она? Гарри? Больной, нуждающийся в лечении и не принимающий его Гарри уничтожит страну быстрее, чем кто-либо поймет, что происходит. Это будет крах. Джинни — прекрасный аврор, отличная глава Аврората, разве она сможет играть в полунамеки, угадывать скрытые смыслы и искать компромиссы? Прямолинейная, твердая Джинни устроит в магической Британии военную диктатуру. — Если я откажусь, то кто… — она снова уронила голову и вдруг почувствовала… Едва ощутимо, почти невесомо Майкрофт провел ладонью по ее волосам, а потом отошел обратно к столу. Гермиона улыбнулась — ей стало немного легче. За следующий месяц ее посетил, пожалуй, весь состав Визенгамота, кроме самых радикальных консерваторов. С ней пили чай, говорили о погоде и о результатах весенней квиддичной Лиги, но каждый визитер подразумевал: «Я проверяю вас, мисс Грейнджер», — и каждый приходил к выводу: «Пожалуй, меня вы устраиваете». Вероятно, устраивала она именно в отсутствие альтернатив. После двух громких отставок подряд должность Министра не казалась такой уж привлекательной, а Гермиона не высказывала резких суждений и не грозилась полной сменой режима. За неделю до выборов к ней пришла Джинни — какая-то неуверенная, нервная. — Рада, что они выберут тебя, — сказала она, шмыгая носом. — Еще не факт. Я — только один из кандидатов, и… — Не мели чушь, — оборвала ее подруга, — даже Луна сквозь своих мозгошмыгов заметила, что ты будешь отличным Министром. После недолгой болтовни ни о чем Гермиона осторожно спросила: — Ты в порядке? Джинни помотала головой, отчего огненно-рыжие пряди рассыпались, и сказала: — Ни к мордреду я не в порядке! Я… — Гермиона оказалась в ее объятиях, — я скучаю по нему. Гермиона обняла ее в ответ и сказала: — Ему тоже плохо. Я заглядывала в его сознание — там что-то жуткое… Но нельзя лечить человека насильно, а сам он не хочет лечиться. — Может, просто оглушить его? — спросила Джинни, непонятно, серьезно или нет. — Ответственность возьму на себя. А ты… ты же менталист, ты сможешь. — Я не смогу, если он будет против. Он должен будет помочь. Да и все равно, я не возьмусь. Нельзя заниматься друзьями и родственниками. Менталист должен быть посторонним человеком, не имеющим к пациенту никаких особых чувств. Джинни потерла сухие воспаленные глаза и сказала: — Я ведь даже поговорить с ним не могу. Гермиона дорого дала бы, чтобы помочь ей. Но что она могла? Гарри изображал бешеное жизнелюбие, но поверхностная проверка не выявила ничего, похожего на наркотики или алкоголь. И он был одним из первых, кто жал ей руку, когда большинством голосов Визенгамота она была выбрана на пост Министра Магии Британии. Потом был Невилл, Джинни, Септимус Ридж и многие другие. От рукопожатий болели пальцы, от волнения и предчувствия чего-то плохого слезились глаза и болела голова. Поэтому, когда она оказалась в своем новом кабинете, она тяжело выдохнула, упала в большое кожаное кресло — и вздрогнула, потому что в дверь постучали. Секретарь — бывший секретарь Невилла — сообщил: — Госпожа министр, к вам глава Отдела Тайн, — и впустил в кабинет мистера Кто. Он улыбался. — Здравствуйте, мистер Кто, — кивнула она, внутренне напрягаясь. Мистер Кто всплеснул руками: — Дорогая мисс Ата! Как я рад! Великолепное назначение, просто великолепное! — Вы пришли, чтобы обсудить программу… — Что вы, Мерлин с вами! — он помотал головой. — Как можно в такой день отвлекать вас такой ерундой. Я пришел поздравить вас, а еще, — он подмигнул, — уточнить, не возражаете ли вы, если я продолжу возглавлять Отдел тайн. У нас, знаете ли, там идут исследования, если вдруг вы решите меня уволить, придется уничтожить половину. Она понятия не имела, шутит он или серьезен, но ответила: — Ваша должность остается за вами, мистер Кто, это даже не обсуждается. Отдел Тайн не справится без вашей «Тардис» и ее владельца. — Премного благодарен, — он поклонился. — Что ж, оставлю вас наслаждаться триумфом. Хотя я достаточно знаю вас, мисс Грейнджер, чтобы подозревать, что корона сильно давит вам на уши и немало раздражает. — Да, камень на шее был бы легче, — ответила Гермиона и спросила, не надеясь услышать правду: — Мистер Кто, как ваше настоящее имя? Улыбка сделалась еще шире: — У меня его давно нет, мисс Грейнджер. Но если вам так хочется, у вас есть все, чтобы разгадать нехитрый ребус. Правда, подозреваю, вам будет, чем заняться, и без такой глупости. Он вышел, а Гермиона провела пальцем по пустому чистому столу, проводив его долгим взглядом. Полукровка или магглорожденный, гениальный ученый, немного сумасшедший, хорошо и давно знает Малфоев, возможно, имеет черные с проседью волосы и желтую кожу (если у нее не было галлюцинаций), и у него нет имени… Да нет, быть такого не может! Майкрофт пригласил ее на ужин. В дорогой, превосходно оформленный ресторан, причем оставил всю охрану внизу. В его глазах светилась незлая насмешка — кажется, он ждал, что в последний момент она откажется от должности, и его откровенно забавляло то, что, спустя столько лет, они снова сидят друг напротив друга как политические партнеры. — Я думаю, — произнесла она, смакуя вино, — что Шерлоку пора вернуться домой. Майкрофт соединил перед собой руки шпилем. — Признаться, в Лондоне достаточно тревожная обстановка, и я был бы рад, если бы он снова взял на себя неприятную обязанность освобождать город от излишне активных криминальных элементов. Полиция совершенно потеряла хватку в его отсутствие. Это расшифровывалось, вне всяких сомнений, как: «Я буду рад, если он вернется». — Вы ведь знаете, где он? — Сейчас в Польше, но, по моим данным, скоро направится в Сербию. Его дело почти закончено. — Мы можем отправиться в любой момент, порт-ключ доставит до места, — сказала Гермиона, но Майкрофт покачал головой: — Я предпочел бы, чтобы сначала он закончил дело барона Мапертиуса. Грандиозная схема, огромные связи — и совершенный иммунитет против любых преследований. Было бы глупо останавливать Шерлока, когда он уже почти подобрался к нему. К тому же… — он отпил вина, — будет лучше, если он вернется в Британию уже оправданным в глазах общественности, иначе, боюсь, у него возникнут проблемы с этими его… частными расследованиями. Гермиона тихо рассмеялась: — Неужели вы признаетесь, что заботитесь о нем? — Признаюсь? — он картинно поднял брови. — Я никогда это не скрывал, равно как и то, что считаю его импульсивным, эмоциональным и… — задумчивая пауза, — немного глуповатым. — Вы… — произнесла Гермиона задумчиво, — часто говорите, что мы с ним похожи. Меня вы тоже считаете… глуповатой? Майкрофт улыбнулся: — К вам, Гермиона, неприменимы обычные стандарты. И, в отличие от Шерлока, вам простительна некоторая… эмоциональная вовлеченность и невнимательность. Вы ведь не носите фамилию Холмс. «Слава Мерлину», — невольно подумала Гермиона, а потом была вовлечена в медленную, долгую, многогранную игру пальцев, от которой постепенно все посторонние мысли покинули сознание, а вся жизнь сосредоточилась на оголенных нервах ладоней и запястий.