Скрипнуло кресло, Майкрофт поднялся и подошёл к Гермионе, остановился в нескольких футах. Сжал рукоять зонтика, который так и не упал на пол этой ночью. Кажется, потянулся своей стихийной легиллименцией к ней, но каким-то образом удержался и не дотронулся до её сознания. Ненадолго, меньше, чем на мгновение, но всё-таки опустил глаза — словно это не она, а он жил с осознанием собственной чудовищный оплошности. — Вам не стоит… — произнёс он, — винить себя в этом.

Гермиона перевела взгляд на часы. Они показывали уже два.

Брук не начнёт игры раньше, чем взойдёт солнце, а значит, оставалось ещё как минимум три часа до начала. Нужно было просто подождать. — Шерлока никто не будет страховать, — сказала она. — Только я.

Майкрофт улыбнулся одними губами и, кажется, понял, что она имеет в виду: она должна будет одновременно услышать код и спасти Шерлоку жизнь, как бы именно Брук ни решил убить его.

Яд они уже давно убрали из списка вариантов — Майкрофт сообщил, что Брук уже однажды пытался отравить Шерлока, заставив сыграть в смертельную рулетку с выбором одной капсулы из двух, ядовитой и безвредной. Он не стал бы повторяться.

Оставался пистолет — возможный, но маловероятный. Это было бы грубо и не эстетично — и главное, Брук, одержимый Шерлоком, не захотел бы видеть его растекающиеся мозги.

И, конечно, прыжок с высоты. Крыша госпиталя св. Бартоломея была подходящим местом для этого.

Если бы не код, Гермиона ждала бы финала игры внизу, возле госпиталя, так, чтобы видеть и Джима, и Шерлока, или же на крыше одного из соседних зданий под дезиллюминационным заклинанием. Но был код, который нужно было узнать и надёжно спрятать в тайниках своего сознания, а для этого придётся находиться совсем рядом с Бруком — и почти наверняка упустить Шерлока.

Гермиона не знала, что в этот момент творилось в голове Майкрофта, и не хотела бы знать, но он сказал спокойно: — Неравнодушие — это не преимущество. Более того, это фатальный недостаток, ведущий к поражению. И концепция меньшего зла предполагает, что…

«Код, от которого зависят судьбы миллионов, важнее, чем жизнь одного человека, даже моего родного брата». — Поэтому я надеюсь, что вы примете верное решение, Гермиона.

Так не должно было быть — Гермиона это знала точно. Но Майкрофт был прав.

Она низко опустила голову.

«Мне очень жаль», — Майкрофт понял ее, опять. Еле слышно стукнул по полу кончиком зонта, сместил вес.

«Мне тоже».

Так не должно было быть.

От слабости не осталось и следа. Гермиона сунула руку в карман мантии и сжала горстку летучего пороха, кинулась к камину, опустилась на колени и почти прокричала: — Площадь Гриммо, двенадцать!

Её голова как будто отделилась от тела и завертелась в дымовой шахте.

Гостиная дома на площади Гриммо была пустой — что и неудивительно, учитывая позднее время. Но не успела Гермиона позвать кого-нибудь, как из-за угла большой печи выглянул Кикимер и проскрежетал:

— А, нечистокровная подруга моих хозяев пожаловала. Чем Кикимер может услужить? — тон эльфа был скорее доброжелательным, несмотря на слово «нечистокровная».

— Кикимер, позови как можно скорее…

Гермиона осеклась — отправившись к Поттерам, она словно на мгновение забыла о том, что произошло недавно. Ее лучшие друзья оставались друзьями, но позвать их, вот так, сейчас — было немыслимо. Не после случившегося.

Но выбора у неё не было — больше было не к кому идти.

— Позови… — повторила она, и снова не договорила. Имя Джинни едва не сорвалось с её губ: Джинни Поттер, аврор и просто лучшая подруга была тем человеком, на которого можно безусловно положиться в любой ситуации. Даже в такой, как нынешняя. И всё-таки что-то не дало Гермионе назвать её имя.

Невыразимцы не будут ничего делать, весь план отменён. В частности, и та его часть, которая касается подготовки подходящего трупа на замену Шерлоку. Гермиона сможет сама подслушать код и удержать Шерлока от падения — возможно, успеет. Но она никак не сумеет создать достоверный труп, а значит, ей нужен не аврор, а целитель. Пусть даже этот целитель — неуравновешенный наркоман.

— Позови Гарри, — сказала она, отбрасывая в сторону эмоции. Сейчас было не важно, что он натворил с их дружбой. Позже. Она разберётся с этим позже, когда жизни одного Холмса и памяти другого не будет ничто угрожать.

Сердце застучало, когда спустя всего пару минут в гостиную почти вбежал Гарри — встрёпанный, но в наглухо застёгнутой мантии и с палочкой в руке.

— Гермиона? Что случилось? — голос у него был нервным, как у человека, который давно ждёт неприятностей.

— Гарри, — сказала Гермиона быстро, чтобы не дать себе передумать, — мне нужна помощь. Это…

Она не договорила, потому что Гарри перебил её:

— Что угодно.

Гермиона сглотнула и попросила: — Возьми мантию-невидимку и всё, что нужно, чтобы создать убедительный труп. Встретимся через двадцать минут на ступенях собора святого Павла, знаешь?

Гарри не задал ни единого вопроса, только коротко кивнул и рванул с места вглубь дома — собираться. Гермиона вытащила голову из камина — и почувствовала, что её лицо заливает краска стыда. Кинувшись говорить по каминной сети, она даже не подумала о том, что в кабинете оставался Майкрофт. И о том, как именно она выглядела, стоя на коленях возле камина, со стороны. «Мерлин», — пробормотала она, понимая, насколько же некстати этот проклятый стыд.

Решив, что, если Холмс позволит себе хотя бы намёк на насмешку, хотя бы мысль о ней, она всё-таки приложит его «Обливийэтом», Гермиона поднялась на ноги и обернулась.

Майкрофт стоял к ней спиной, склонившись над столом, и что-то сосредоточенно изучал. Гермиона приблизилась и увидела расстеленную карту Лондона. — Вы ведь знаете её наизусть, — сказала она негромко. Майкрофт не повернул головы и не отвёл от карты взгляда, но ответил: — Безусловно, — а потом коснулся пальцем широкого прямоугольника, обозначавшего главное здание Бартса.

Точно зная, что пожалеет о своих словах, Гермиона сказала: — С ним всё будет в порядке. — Все мы рано или поздно умрём, — равнодушно отозвался Холмс и повторил: — Рано или поздно. Вы посвятите меня в ваш план? — Ни в коем случае. Я постараюсь вытащить Шерлока, но после этого ему придётся исчезнуть. На всякий случай. — Вы успеете схватить Мориарти? Он не должен остаться на свободе.

Гермиона уже хотела было сказать, что постарается, но обещать не может, как вдруг в её сознании со щелчком встали на места разрозненные кусочки паззла. — Это не потребуется. Брук, Мориарти не уйдёт сегодня.

Кажется, это был единственный случай, когда Майкрофт пришёл к разгадке позже неё, но ведь он не бывал в сознании Брука. — Лес самоубийц, — проговорил он. — Лес самоубийц, — повторила Гермиона. — Он хочет закончить игру.

Некоторое время они стояли в тишине, а потом Гермиона взглянула на Майкрофта и буквально прочла по его лицу вопрос, который он никогда не позволил бы себе задать.

«Что будет с моими воспоминаниями?».

Она опустила глаза, и он наверняка понял ответ: «Я пока не знаю». Вслух она сказала: — У нас есть время до утра или немного больше. Постарайтесь… — она не сразу нашла подходящего слова, потому что «не делать глупостей» совершенно нельзя было адресовать Майкрофту. — Постарайтесь ничего не предпринимать пока. Так будет лучше.

Майкрофт ничего не ответил, и Гермиона, взмахом палочки превратив мантию в костюм, аппарировала к старому собору. До встречи с Гарри оставалось ещё несколько минут, и она опустилась на ступени, погладила холодный камень, и повторила свою мантру: «Когда всё закончится…». Но совершенно ей не поверила. Потому что теперь уже нельзя было убеждать себя в том, что, когда всё закончится, она просто уедет за границу. Даже если она выведет из-под удара Холмсов, сама пострадает. Кингсли выпьет сыворотку правды и рано или поздно расскажет, кто выполнял большую часть его поручений в маггловском мире. Этого ей МКМ не простит, равно как и научное сообщество.