Его товарищ закричал. Повозка резко остановилась. И снова я схватился за рукоять сабли и громко выдохнул, ожидая, когда они придут за мной. Позади меня возница что-то крикнул, и солдаты ответили. Кто-то спрыгнул на дорогу, начали приближаться осторожные шаги. В светлом проеме показался силуэт, и я прыгнул вперед, метясь ногами ему в голову.

Я терпеть не мог жесткие кисианские сандалии, но они врезались в лицо кисианца с приятным треском. Он с полузадушенным вскриком отшатнулся, а я приземлился на дорогу и вырвал саблю из ножен. Первым же ударом я рассек правую руку врага. Он с шипением выронил клинок, и я врезался в него плечом, сбив с ног.

Сзади раздался топот, и я крутанулся, рассекая лицо первого солдата, но тут же получил колющий удар в корпус. Я успел уклониться, и он лишь задел ткань халата, а кисианец упал, его клинок застучал по камням. Не успев даже подумать, стоило ли это делать, я перерезал ему горло, и на дорогу полилась кровь. Второй солдат ударился головой и был либо мертв, либо лишился сознания. Вряд ли это имело значение во внезапно воцарившейся тишине, которую нарушало лишь мое неровное дыхание.

Сзади послышались шаги, и я развернулся с саблей наготове и обнаружил возницу с поднятыми руками. Он дрожал, его взгляд все время возвращался к человеку, истекающему кровью на дороге.

Я опустил саблю.

– Убирайся отсюда, – сказал я. – Нет, погоди, мне нужно забрать собаку.

Я указал на заднюю часть повозки и поднял окровавленные руки в знак того, что не трону его, затем забрался внутрь и освободил Чичи. Я мог бы просто взять лошадь и поскакать прямиком в Когахейру, не думая ни о чем, кроме собственных целей, но императрица сделала все возможное, чтобы спасти меня, и я не мог ее бросить. Во дворце Мейляна находился человек, надевший ее доспехи и сидевший на троне вместо нее, когда пришли враги, человек, непоколебимый в своей верности. Мне оставалось только верить, что он еще там. И что с Гидеоном ничего не случится еще несколько часов.

Я ходила от одной стены до другой – пять шагов по тростниковой циновке, которая похрустывала, когда я разворачивалась. Раз, два, три, четыре, пять – и поворот с таким звуком, словно я раздавила жука подошвой сапога. Раз, два, три, четыре, пять и обратно, глядя в стены, как будто на них высечены все мои мысли и тревоги.

Три дня. Три дня из семи, необходимых для брачной церемонии императора, и за это время я могла похвастаться только тем, что Гидеон и его пока еще не жена живы. Матсимелар был мертв. Появились новые дезертиры. И куда бы я ни шла, Лео всегда меня опережал. Он посетил госпожу Сичи. Прошелся по конюшне. Куда бы я ни отправилась, чтобы увидеться с Гидеоном, он уже был там. Вообще-то, стоило мне просто выйти из комнаты, и я всегда на него натыкалась, а потому старалась выходить как можно реже – я не в состоянии была выносить его мягкую улыбку, его едва заметный кивок и благословения.

Пять шагов и разворот. Пять шагов и разворот. Я шла быстро или медленно, но шагов всегда было пять. Не больше. Не меньше. Этот квадрат пять на пять стал моим миром, полным беспокойных воспоминаний и самоуничижения.

И страха.

Убийца Матсимелара в любой момент мог заняться мной. И никто его не остановит.

За дверью кто-то откашлялся.

– Ди?

Я напряглась, но это оказалась всего лишь Лашак. Я пригласила ее войти, и она раздвинула дверь, приподняв один уголок губ в извиняющейся улыбке.

– Что ж, привет, незнакомка, – сказала она, прислонившись к косяку. – Я-то думала, что не вижу тебя из-за этого сладкого молодого жеребчика, на которого ты положила глаз, но вижу, ты постоянно одна. Как там его зовут?

Я уже собиралась произнести его имя, но при взгляде на Лашак запнулась. Всем своим видом она излучала дружелюбие и беспокойство, но меня переполняло чувство, что ей нельзя доверять, никому нельзя доверять.

– Ясс, – сказала я, пересилив свой страх. – Но он уехал.

– Дезертировал?

– Наверное. Не знаю.

Лашак вошла в комнату и задвинула дверь за собой.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Дишива? Выглядишь неважно.

Когда я ела, то осматривала каждый крохотный кусочек, нюхала его и мяла пальцами, просто на всякий случай, но была уверена, что чуяла этот кошмарный, липкий запах везде, даже на собственных пальцах.

– Я здорова.

Я прошлась в другую сторону, отсчитывая шаги в слабом свете. Сегодня дождь был с перерывами, время от времени темно-синие грозовые тучи разражались моросью.

Раз, два, три, четыре, пять и обратно. Лашак просто наблюдала за мной от двери. Раз, два, три… У ворот зазвенел гонг, и я остановилась. Сигнала тревоги не последовало, и из окна я увидела, как ближайшие солдаты побежали открывать ворота. Несомненно, пришли новые паломники, их число увеличивалось день ото дня, дошло до того, что многие дома пришлось отдать им, а большинство левантийцев разбили лагерь на раскисшей земле.

Когда ворота распахнулись, со ступеней особняка заспешил человек. Фигура в белом, чьи светлые волосы тут же подхватил ветер. Лео. Но пошел он не встречать новоприбывших, а пересек двор в сторону резиденции лорда Ниши. На полпути он остановился и развернулся, подняв руку, чтобы заслонить глаза от солнца, когда посмотрел на меня.

– Проклятье! – прошипела я и присела, сползла по стене под подоконник, мое сердце бешено колотилось.

Откуда он узнал, что я наблюдаю?

– Да в чем дело, Ди? – Лашак подошла ближе и высунулась из окна. – Доминус Виллиус? Это из-за него ты так разволновалась?

– А тебя он что, не волнует? Он же труп, Лаш, покойник. Мы убили его, точно убили, он был мертв, а теперь снова ходит как ни в чем не бывало. Почему никого это не беспокоит?

Она передернула плечами.

– Он уже не в первый раз такое вытворяет. Помнишь разговоры о том, как он держал собственную голову в коробке, когда путешествовал с чилтейцами? Я бы не поверила, но Тор и Ошар сказали, что это правда, а Рах видел собственными глазами. В мире полно странного, может, бог и правда его оживляет, да кто я такая, чтобы считать это неправильным?

Раздался тихий стук в дверь, и, в уверенности, что там каким-то образом окажется он, я прикусила язык и в панике отползла. Как будто в комнате пять на пять можно было где-то спрятаться.

– Да все в порядке, Ди.

Лашак пошла открывать.

На пороге стоял Ясс, тяжело дыша. Бросив взгляд на Лашак, он скользнул мимо нее и поспешно закрыл дверь.

– Ты вроде говорила, что он уехал, – сказала Лашак.

– Он должен был. Что ты здесь делаешь?

– Меня здесь нет, – ответил он. – Я попросил Локлана сказать, что я заболел, а ты знаешь, как плохо он умеет врать. Теперь, видимо, все решили, что я тоже отравился красношапочником.

– Ничего хорошего.

Ясс пожал плечами.

– Уж лучше, чем считаться дезертиром, который не может вернуться.

– Нет. Лучше бы ты не возвращался. А что ты сделал с… – Я посмотрела на Лашак. – Просто скажи, что она в надежном месте.

– Что в надежном месте? – спросила Лашак.

Ясс проигнорировал вопрос.

– Она в надежном месте. Проклятье, как же кошмарно ты выглядишь!

Я посмотрела на него с пола.

– А ты ожидал чего-то другого? Меня пытались убить, а ты входишь как ни в чем не бывало. Убирайся!

– Убить тебя? Ди, ты скажешь в конце концов, что происходит?!

– Мы можем ей доверять? – спросил Ясс, указывая на капитана Клинков Намалаку.

– Мы? Ты что, мальчишка, намекаешь, что мне нельзя дове…

Прижав палец к губам, я велела обоим заткнуться.

– Замолчите, кто-нибудь услышит. Да, мы можем доверять Лашак, потому что я скорее умру, чем буду жить в мире, где не могу ей доверять. Так что можешь уйти отсюда, зная, что я жива и здорова и она со мной.

– Не гони лошадей, капитан, никто не удивится, увидев меня поблизости, – сказал Ясс. – Мне нет смысла отсиживаться в пещере и дожидаться, пока что-то произойдет. У меня есть идея, как перевести… книгу.