У Александра осталось великое множество дневников и записок ещё тех времён, когда он ещё только собирал материал для серебристой пластины.

Дело это было утомительное и монотонное, особенно когда перспектива стать творцом целого мира маячила прямо перед глазами. Поэтому, чтобы потешить свою фантазию да и просто для будущих времён, мужчина расписывал в блокнотике идеи того, как именно он будет использовать серебристую пластину в будущем.

И, как оно часто бывает с творческим процессом, большинство всех этих задумок полетели в трубу, как только мужчина действительно взялся за перо. В этом не было его вины. Всегда есть риск заиграться и позабыть все свои изначальные планы.

…Особенно если они написаны таким дурным почерком, что ты и сам не может их прочитать.

Однако некоторые задумки остались у Александра в голове. Они были самые удачные. Один важный писатель как-то сказал: хорошие идеи не забываются.

Одна такая идея Александру настолько понравилась, что он заранее прикупил необходимую для её реализации вещичку.

Это был меч.

Пластмассовый.

А если быть конкретней: это было игрушечное «Жало», — тот самый клинок Made in Гондолин, — который Бильбо в книге Толкиена нашёл в сокровищнице троллей. После этого лезвие перешло к Фродо. По лору, это был меч великолепной эльфийской работы — в руках же Александра была обычная пластиковая игрушка.

Но это можно было исправить.

Александр покрутил кинжал в руках, а затем направился к испытательному полигону. С помощью [Внедрения] мужчина поместил игрушку в свой мир. Александр уже давно заметил, что может не только доставать всевозможные предметы, но и наоборот: помещать их внутрь. Более того, после перемещения любая такая вещь становилась как бы частью созданного мужчиной мира, а значит на ней можно было использовать все инструменты пластины, включая…

Александр нажал на серебристую кнопочку. Перед ним открылась табличка, на которой были расписаны свойства кинжала.

Мужчина кивнул, а затем, немного помявшись, начал экспериментировать. Что-то подобное он проворачивал впервые, а потому сперва ему нужно было освоиться.

Для начала Александр изменил материал кинжала — поменял пластмассу на медь. Ножик вздрогнул и засиял характерным светом. Затем Александр попробовал бронзу, олово, железо, серебро и даже золото.

Насколько далеко он мой зайти? Александр попробовал сделать кинжал сапфировым — и надо же: у него получилось. Какой там самый крепкий материал на земле? Алмаз? Несколько простых движений пальцем, и вот уже кинжальчик переливается чудесным розоватым блеском.

Александр задумчиво почесал подбородок. Ну что? Сойдёт? Нет… Он мог придумать что-нибудь интереснее.

Если так подумать, [Редактор Фундамента] вместе с повышением ранга мужчины тоже успел несколько раз обновиться, как и [Редактор Организмов]. Только если с последним Александр уже более или менее разобрался, — то вот какие новые функции появились у первого, он ещё не знал.

Что ж, самое время проверить.

Александр взялся за работу.

На это ушло некоторое время. Когда Александр закончил, кинжальчик приобрёл нежный кремово-серебристый окрас:

Что такое Эльтрин?

Хороший вопрос. Это слово. Слово, которое Александр придумал для своего творения. Да-да — мужчина создал новый, прежде невиданный метал, который имел полное право на место в таблице Менделеева.

Это было закономерное развитие событий. В любом вымышленном мире должен быть какой-нибудь особый чудесный металл. И хотя Александр вполне мог взять тот же мифрилл или адамантий, залежи которых можно найти в любой заурядной фэнтезиной книжке — в самом хорошем, уютном смысле слова «заурядность», — мужчина хотел использовать своё собственное название.

Эльтрин.

Что же касается свойств чудесного металла: он был в несколько раз крепче алмаза и почти ничего не весил. Александр мог держать его своим мизинцем.

Лезвие у кинжала было острее бритвы, но затупить его было невозможно. Это было идеальное оружие для будущего героя.

Почти.

Потому что оружие — это, конечно, хорошо, но у главного персонажа должно быть по меньшей мере два читерских артефакта. Экономии ради, Александр решил совместить их в один.

Для этого мужчине пришлось провести серьёзные расследования касательно того, что вообще представляют собой Римусы.

Мужчина узнал, что среди эльфийского общества существовали две основные доктрины использования телекинеза. Одну из них придумал и записал в своей книге Нирон, другую — Таран.

Сами по себе доктрины делились на множество Школ. У каждой школы, вернее даже сказать у каждого клана была своя тайная техника.

Некоторые, например, научились развивать интеллект — и соответственно телекинез — с помощью особых медитаций под водопадом. Другие умели временно менять расположение своих органов, избегая таким образом смертельных ударов.

Александр провёл разведку в образе белой птице и выявил с помощью телепатии места, где хранились свитки, где всё это было расписано — то были всевозможные дворцы, замки, фамильные склепы, даже могилы, лачужки на краю мира и закупоренные бутылочки на песчаных берегах…

Мужчина всё это нашёл и украл. А затем, очень методично, он срисовал каждую технику на отдельный листочек бумаги. Процесс этот был не быстрым. Мужчине потребовалось несколько дней чтобы закончить свой «проект», после чего Александр поместив получившийся свиток в тайное отделение, которое проделал внутри рукоятки кинжала.

Вот и всё. Мужчина выдохнул и размял свои хрустящие руки. «Чит» готов. Оставалось только подкинуть его будущему герои.

И кстати говоря, как зовут этого мальчишку?.. Мужчина параллельно проматывал время, а потому ему было уже семь лет…

— Закончил, Ром?

— Почти, дядя Крис! — ответил бойкий детский голосок.

Стояло раннее утро, небо было ясное и голубое, чуждое к мирским невзгодам, а на земле пахло дымом, кровью и дурной похлёбкой, — словом, всей той привычной палитрой ароматов, которые неизменно витают над полем боя. Всюду расхаживали воины, кто в броне и с оружием, кто в бинтах и с тросточкой, а кто и с тем, и с другим.

Военный лагерь был разделён на несколько кругов. В первом, центральном, находился командир армии и его личная гвардия. Второй круг занимали простые солдаты. В самом же отдалённом внешнем размещались всевозможные отряды наёмников.

Каждый такой отряд воевал под своим собственным знаменем. Для наёмников оно имело не меньшее значение, чем, например, стяг для легионов Священной Империи. Возможно, для них оно было даже важнее, ведь в отличие от легионеров, наёмники — это не суровая машина, не принудительное сборище, но скорее простая кучка эльфов, объединённых волей жестокой судьбы.

Потому не было ничего удивительного в том, в одном таком разномастном сборище, в лагере под знаменем красных крыльев сидел возле палатки самый обыкновенный мальчишка примерно десяти лет. Опустив макушку, он перебирал своими ловкими пальцами всевозможные ножики и кусочки доспехов, а затем сортировал их по мешочкам.

— Когда закончишь, можешь выбрать себе что захочешь из трофеев, — сказал высокий седой эльф в кольчуге с мечом на поясе. Мальчик, не отвлекаясь от работы, кивнул.

У него был широкий светлый лоб и длинные фиолетовые волосы. Цветом они напоминали оттенок закатного неба. Глаза у ребёнка были примерно такого же цвета, но немного светлее. Брови у него были чёрные, как будто выведенные угольками, а губы, на краях, немного заострённые. Улыбка у мальчишки была острая. Она поражала тебя, как стрела.

— Спасибо, дядя Крис, — сказал мальчик по имени Ром.