Мои глаза наполняются влагой.

– Не плачь, прошу… Я не могу видеть тебя такой.

Обнимаю его и реву, глотая солёные слёзы.

– Маленькая, не надо.

Целует висок, скулу… Но я вместо того, чтобы успокоиться, лишь сильнее впадаю в нервозное состояние.

– Роуз…

Вынуждает посмотреть на него.

– Ты часто вспоминаешь то время? – спрашиваю, сдерживая глухие рыдания.

– Часто... Оно было совершенно особенным, – грустная улыбка трогает его губы.

– И для меня, – сглатываю, но в горле словно стеклянная крошка.

– Я мечтал о тебе задолго до того, как мы начали встречаться... Ты была совсем юной, а я уже тогда чувствовал, что это на всю жизнь. Смотрел на тебя и думал: буду защищать. Оберегать... – качает головой. – Когда ты вернулась в город, я чуть крышей не поехал. Меня трясло от одной мысли, что в школе или где-то ещё найдётся парень, который тебе понравится.

– Дурачок… Я вообще ни о чём таком не думала.

– Ты стала моим наваждением, Онил. Навсегда.

Одно слово. И внутри меня снова вспыхивает надежда. Надежда на то, что не всё ещё потеряно. Однако в следующую же секунду она неумолимо гаснет…

– Прости, что я не смог сохранить нашу любовь, Роуз. Гордыня, задетое самолюбие, ультиматумы, обиды, ревность… Посмотри, к чему всё это привело, – надломленно подводит итог.

Я начинаю паниковать. Меня одолевает очень нехорошее предчувствие.

– Скажи мне, ты… ты слышал, что я говорила тебе в машине скорой помощи? – цепляюсь за его руку.

– Да...

Глаза в глаза. Так остро и проникновенно. Но сколько тоски, безысходности и обречённости в его взгляде.

– Лерой, прошу, не разбивай мне сердце.

Вымученно выдыхает мне в губы, а затем бережно прижимает к себе, трепетно их коснувшись.

– Я люблю тебя. Люблю больше своей грёбаной жизни, Роуз…

И вот звучат заветные слова, о которых я грезила… но на душе отчего-то тягостно и неспокойно.

Крепче стискивает в своих объятиях.

Он что-то решил. Я чувствую.

И точно знаю, что мне это не понравится... 

ПОЛГОДА СПУСТЯ

Северный Тайланд, провинция Мэхонгсон

Четыре тридцать. Звук гонга – и вот ты по привычке  поднимаешься с дощатого настила. Бредёшь на улицу, зевая на ходу, и принимаешь холодный душ, который бодрит на раз. Потому как по утрам в горах достаточно зябко.

Облачившись в уже привычную оранжевую «простынь», как я её именую, неспешной походкой иду на службу. Вот кто б сказал мне, что я буду жить в монастыре, да причём по всем канонам… посмеялся бы от души. Но, оказалось, правду говорят, пути Господни неисповедимы. Именно об этом я думаю, слушая, как хрустят сухие листья под босыми ногами.

Утренняя медитация длится два часа. И сейчас это уже не кажется адовой пыткой или бессмысленным времяпровождением. Випассана – техника, означающая «видеть вещи такими, каковы они есть», – отличный способ избавиться от внутренней дисгармонии. Но осознание того, что данная практика помогает выбить из башки всю дурь, пришло не сразу. По-началу я вообще смутно понимал, какого рожна тут делаю.

Возникает логичный вопрос: каким ветром меня сюда занесло? Попутным, наверное…

После операции на позвоночнике я провёл в больнице целый месяц. Затем оказался уже в другой клинике, где на реабилитацию ушло ещё четыре недели. Прогнозы врачей были благоприятными, но на деле путь к моему здоровью оказался гораздо дольше и сложнее, нежели они обещали.

Моё состояние бесило меня с каждым днём всё больше, и я срывался на близких людей, потому что не желал видеть в их глазах то, что ранило сильнее всего, – жалость. Эта дрянь била наотмашь по лицу и смеялась надо мной… Словно недооценённый соперник, неожиданно отправивший меня в нокаут.

Предложение уехать в эти края прозвучало от Тамира – монаха, ухаживающего за мной в один из самых непростых периодов моей жизни. Отчаявшись, согласился. Не желая сдаваться и, что уж греха таить, не желая стать «наказанием». Этого я бы точно не вынес.

«Твоя душа глубоко больна, потому и тело отказывает тебе в борьбе».

Казалось бы, бред сумасшедшего, но здесь, в горах, дело пошло в разы быстрее...

Тамир познакомил меня с Учителем Цэдэ, некогда практикующим вертебрологом. Вот уж кому я теперь до гробовой доски обязан. Он не только поставил меня на ноги, благодаря своей уникальной лечебной методике, но и помог навести порядок в бедовой голове.

Признаю, сперва здешний уклад был мне чужд. Жёсткий распорядок, иная культура… Но постепенно я привык. Даже к медитациям: лежачим, ходячим и сидячим, которые давались тяжелее всего. Думаете это просто – сидеть и не двигаться часами? Зад затекает, руки-ноги-спина ноют от напряжения. А тут ещё команда: отключай голову. А как её отключить-то, когда там беспокойных мыслей рой. Причём нон-стопом, без рекламной паузы.

Не получалось долго. Мешали эмоции. Мешали внутренние монологи, переживания и терзания. Собственно то, из-за чего я в большей степени сюда попал, как заявил позже Цэдэ.

«Покой не придёт к тебе, если будешь дышать подобно загнанной лошади», – сурово обратился он ко мне однажды.

И всё это время меня учили не только заново чувствовать своё тело, но и правильно дышать. И, как ни странно, это помогло мне стать… смиреннее, что ли.

Час за часом, день за днём, неделю за неделей я не только послушно подчинялся жёсткому распорядку и указаниям Учителя, мучившего меня физически и духовно, но и постепенно незаметно проникался к этому месту. Тихо, спокойно, умиротворённо. Полное единение с природой. Чистейший воздух, горы, извилистые речки и леса...

Замечать детали, кажущиеся на первый взгляд незначительными. Беречь то, что имеешь. Пожалуй, я научился ещё и этому. Ведь порой мы совсем не задумываемся о том, что привычные нам действия могут стать запредельно сложными. Здоровье – это дар, ценить который начинаешь лишь тогда, когда его теряешь. Причём совершенно неважно о каком здоровье идёт речь: ментальном или физическом. В моём случае было и то, и то…

После завтрака я по привычке принимаюсь подметать листья, опавшие на землю. Вариаций помощи тут масса. Каждый сам выбирает, что ему ближе. Я частенько занимаюсь именно этим.

После полудня мы с группой отправляемся в поход по горным тропам, и я снова концентрируюсь на живых ощущениях, вибрирующих в моих стопах.

Уже под вечер бреду к небольшому озеру. Покормить здоровенных карпов. Долго смотрю на красное солнце, разбросавшее лучи по небу, и понимаю, что не один лишь тогда, когда оно совсем исчезает за линией горизонта.

– Чтобы насладиться рассветом, нужно непременно полюбоваться закатом, верно?

– Верно, Учитель.

Цэдэ стоит рядом. Зачёрпывает жмень сухарей и бросает их рыбам, готовых тонами точить то, что им приносят.

– Скажи мне, Картер, какие мысли посещали тебя сегодня?

– Думал о том, что благодарен вам и этому месту, – признаюсь честно.

– Неужто? А как же твой скептический настрой? – забавляется он.

Ух и пришлось ему со мной повоевать. Мы о многом спорили. В том числе и о некоторых аспектах религии. Но всё больше разговаривали. За жизнь…

– Просто спасибо, Цэдэ. Ты прекрасный наставник.  Но я так и не увидел тебя, воспаряющего над землёй… – многозначительно вскидываю бровь и театрально вздыхаю.

Он только снисходительно смеётся и разводит руками. Просьбой взлететь я донимал его долго.

– Но получил гораздо больше того, что заслужил, – заканчиваю я свою фразу.

– Ты получил от меня ровно столько, сколько тебе было нужно, – отвечает он. – И я тобой очень доволен.

– Вы ушли от мирской жизни навсегда? – всё же решаю спросить. Уж больно распирает от интереса.

– Кто знает... На то нам и дан выбор. В этом и заключается внутренняя свобода, а уж как ею распорядиться каждый решает сам. Главное, в итоге найти свою дорогу.