– Куда собралась? – стискиваю тонкие запястья.

– Отвали! Убери от меня свои руки! Оставь меня!

Кричит, вырывается, дерётся как ненормальная, но я не отпускаю, нет…

Цепляя углы, перемещаемся в прихожую. Оттесняю её к шкафу, и она впадает в ещё большую истерику. Ожесточённо лупит меня. Остервенело царапает ногтями кожу.

– Перестань, идиотка!

Останавливается. Откидывает голову на стену. Смотрит на меня помутневшим, расфокусированным взглядом, и на какой-то короткий миг мне кажется, что я вижу там нечто... знакомое… Будто ей также больно, как и мне…

Сокращаю расстояние до опасного минимума, и напрягаюсь, когда она, противореча себе, тоже непроизвольно подаётся навстречу.

Сжимаю пальцами мокрые от слёз скулы. Издав тихий, мучительный стон, склоняюсь ближе и будто под гипнозом смотрю на полные, алые губы, впитывая в себя каждый её судорожный выдох.

Сглотнув, прикрывает трепещущие ресницы, потому что тоже чувствует это… Нездоровое возбуждение, возникшее между нами.

Оно ползёт вдоль спины, окутывает густым дурманом, пробирается под самую кожу. Раздражает. Нервирует. Ломает. Выворачивает наизнанку, потому что всё это попахивает какой-то больной одержимостью.

Я хочу её. До одури… Так сильно, что не могу думать ни о чём другом. Всегда так было, стоило мне оказаться рядом. Но есть одна проблема…

– Понравилось трахаться с ним?

Слова даются с трудом. Думать о том, что она спала с моим лучшим другом просто невыносимо… Не могу принять их двойное предательство. НЕ МОГУ!!! Для меня именно так это и выглядит.

– Кончала под ним так же бурно... как подо мной?

Ревность: жгучая, едкая, ядовитая, пожирает меня изнутри. Раздирает своими острыми когтями. Ставит на колени.

– Больной ублюдок... – качает головой и снова делает то, что убивает меня.

Смеётся. Сперва очень тихо, а затем звонко, заливисто и громко. Этот звук эхом разносится по дому и на этот раз, срабатывает как спусковой крючок. Как если бы она взяла и выдернула чеку…

Откровенно глумится надо мной, не так ли? Охотно демонстрирует, что её забавляет происходящее. 

НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, СТЕРВА! НЕНАВИЖУ! Люто. Всей душой…

Что происходит у меня внутри?

Ад. Самое настоящее пепелище… 

Секунда – и захлестнувшие эмоции берут надо мной верх, вынуждая совершить фатальную ошибку.

И вроде тишина стоит гробовая, а звонкая пощёчина всё ещё звучит в моей голове. Точкой невозврата, которую я сам же и поставил.

Это предел. Конец… Глядя в её глаза, светящиеся изумлением и растерянностью, я понимаю это предельно отчётливо.

Прижимает ладонь к щеке.

Твою мать… нет. Нет, только не это! Я ведь не он. Не он! 

– Уходи немедленно...

Пожалуйста, Роуз, прошу, прости. 

Как же пусты эти слова!

– Пошёл вон, –  тихо. Спокойно. Бесцветно.

Ты хотел похоронить всё то, что с ней связано? 

Что ж, похоже, у тебя только что получилось, Лерой…

– Бэй Пасифик, серьёзно, Лерой? – Брукс фыркает, глядя на самый крутой отель нашего города.

– Могу себе позволить, – наигранно-надменно бросаю через плечо и поднимаюсь по лестнице.

– Ну ещё бы, чемпион!

Прохожу через стеклянные крутящиеся двери и жду, пока Рид повторит мой подвиг.

Минута. Две.

Закатываю глаза, потому что по итогу мне приходится за ним вернуться. С этим испытанием одному ему ни за что не справиться.

– Сюда, кретин, – тащу его за собой.

Всё-таки да, ударить его бутылкой по голове было не самой лучшей идеей.

– У меня эта, как её… – хмурит брови и щёлкает в воздухе пальцами, – дезориентация.

– Приляжешь в номере. Тебе же покой прописали, – услужливо напоминаю ему я.

– Благодаря тебе, клоун припадочный. Спасибо, что не организовал мне покой на кладбище.

– Доброй… ночи… – девушка на ресепшн привстаёт и таращится на нас во все глаза.

– Доброй-доброй, – лыбится Рид.

– Сто одиннадцатый не беспокоить, – коротко сообщаю администратору, направляясь к лифтам. – Давай, Брукс, шевели батонами.

Терпеливо жду, когда он зайдёт в кабину и жму на кнопку.

– Ну и видок, – кривится, сканируя меня внимательным взглядом. – Плакали твои рекламные контракты, продажная морда.

– На себя посмотри, неотразимый, – разворачиваю его к зеркалу.

Честно говоря, после того, что случилось между нами в «Логове», мы оба выглядим не фонтан. Шмотки порваны, испачканы кровью и грязью. Морды разукрашены. Повсюду на теле ссадины, царапины. А у этого, ко всему прочему, ещё и голова замотана.

– Пара года – два урода, – констатирует он, состроив кислую мину.

– Пошли…

Выходим в холл, и я достаю из кармана ключ-карту.

– Люююкс... Понты превыше всего? – не может не прокомментировать.

– Просто снял то, что предложили, – пожимаю плечом, запуская его внутрь.

– Ну-ну… Выпендрёжник херов. Совсем зазнался, долбаные президентские хоромы себе выбрал.

– Хватит пороть чушь.

– Может, мне и лобстера сюда поднесут? – острит, открывая дверцу холодильника.

– А хочешь?

– Обойдусь.

– Располагайся вон там, пострадавший, – киваю в сторону огромной кровати.

– Начисли мне вискарика для начала и валим на балкон, подышать,  – осматриваясь, говорит он.

– Здесь кондёр. Укладывайся, я скорректирую тебе нужную температуру, – обещаю сквозь зубы.

Играть в медсестру нет желания, но меня беспокоит его травма. Мало ли…

– Не нуди. Бери свою дорогущую выпивку и пошли, разговор есть.

Поговорили уже… тумаками. 

Выходим на балкон.

– Хера се у тебя тут веранда! – присвистывает и усаживается в плетёное кресло.

Ставлю на круглый стол бутылку виски и два стакана.

– Наливай, друг.

– А друг ли? – ядовито переспрашиваю, откупоривая бутылку.

– Чё ты несёшь… – качает своей перемотанной башкой. – Мы с тобой столько лет бок о бок. С детства.

Посмотрите-ка, оскорбился! 

Насупился. Надулся, словно индюк.

Опрокидываю в себя стакан, и горячая жидкость обжигает горло.

– Серьёзно. Я и Онил – ты шизанулся? Что-то принял? Твоё больное воображение не знает границ.

– А не надо было ночевать у неё, – зло бросаю я. – И сука телефон дан человеку для того, чтобы быть на связи.

– Бухал я несколько дней. Личные причины, – тут же поясняет, замечая мою реакцию. – А когда решил позвонить тебе, ты уже в блок меня кинул.

– Она ответила с твоего телефона! – ору я. – Ночью! Твоя машина стояла у её дома сутками!

– И чё? – спокойно спрашивает он.

– Ты жил с ней! – продолжаю оперировать фактами.

– Не с ней, а у неё. Так вышло. Обстоятельства… я уже говорил.

– Полетел с ней в Майами! – прищуриваюсь, скрипнув зубами.

– Ещё полечу, если захочу, – нагло сообщает этот дятел.

Хочется вломить ему повторно, но я вовремя вспоминаю о том, что этого делать нельзя. Иначе придётся с ним потом возиться в случае чего. Выхаживать, утку подносить, все дела... А его мерзкий характер я долго терпеть не смогу.

– Расслабься, параноик. Там я жил отдельно.

Ублюдина хитрожопая. А сразу нельзя было сказать?

– Все вокруг только о вашем романе и говорят... – затягиваюсь до рези в лёгких и делаю глубокий выдох.

– А ты и рад всем верить, шизоид, – усмехается и подносит стакан к разбитым губам.

Молчу. Меньше всего я хочу обсуждать всё это. Но придётся. Не отвяжется ведь теперь.

– Вообще, если хочешь знать моё мнение…

– С чего ты взял, что хочу? – перебиваю его сразу же.

– Дай договорить! – рявкает он, потирая висок. – Со стороны всё это выглядит, как нездоровая ревность.

– Да неужели? – даже не пытаюсь скрыть сарказм в голосе.

– Вы расстались четыре года назад. Чего ты от неё хочешь?

– Ничего, – смотрю на притихший город, переливающийся огнями.