Парочка флотских офицеров в белоснежных кителях с кортиками на боку уже минуты две как заметили неладное, и уже успел неторопливо направиться в нашу сторону — видимо, чтобы уточнить, не слишком ли докучает сударыне назойливый провинциал с барсеткой. Но стоило нам с Олей снова обняться и зашагать дальше, как их благородия тут же потеряли всякий интерес. Честь прекрасной дамы, очевидно, более в защите не нуждалась, а сверх меры лезть в чужие дела не рекомендовали ни правила этикета, ни уж тем более устав.

— Далеко нам еще? — поинтересовался я, когда мы свернули направо после длинного одноэтажного здания, когда ты бывшего артиллерийским цейхгаузом.

— Имейте терпение, господин прапорщик. Мы уже почти пришли.

Я думал, что мы пройдем дальше, но Оля вдруг свернула к ограде, окружавшей Петропавловский собор. Точнее, к той его части, где примерно с начала двадцатого века хоронили некоронованных особ императорской крови — Великокняжеской усыпальнице.

— Идем навестить мою родню по матери?.. — пробормотал я, с изрядым сомнением разглядывая небольшое здание с куполом и золоченым крестом наверху.

— Вроде того. — Оля снова потянула меня за руку и ловко скользнула через полуоткрытую калитку.

Судя по обилию мешков с цементом за оградой и табличке на двери, в здании полным ходом шла работа, и посещение его туристами явно не предполагалось.

— Закрыто на реставрацию, — прочитал я вполголоса. И на всякий случай принялся оглядываться по сторонам. — А если внутри кто-то есть?

— И что же они нам сделают, интересно? Попросят уйти? — усмехнулась Оля, решительно шагая к двери. — Смелее, господин прапорщик. Просто делай вид, что все так и задумано.

Ходить с каменным выражением лица я определенно умел не хуже нее, но, к счастью, это и не пригодилось: дверь оказалась не заперта, а в самой усыпальнице никого не было. Господа реставраторы то ли отправились на обед, то ли предпочли работе сонное лежание на газоне за стенами крепости. А местный комендант не удосужился даже выставить караул — видимо, посчитал, что посягать на культурное наследие Империи в виде захоронений членов императорского дома некому и незачем.

Бардак.

— Вот сюда. — Оля, прошла мимо двух мраморных саркофагов с чугунными оградками вокруг и остановилась у третьей. — Великая княжна Александра, дочь Николая Первого и его супруги…

— Александры Федоровны. В девичестве — принцессы Фридерики Луизы Шарлоты Вильгельмины Прусской, — проворчал я. — Представь себе, я знаю родословную императоров Всероссийских. Правда, пока никак не соображу, какое это все отношение имеет к…

— Самое прямое. — Оля просунула руку между прутьями решетки и коснулась мрамора. — Смотри.

Что-то щелкнуло, и крышка саркофага — здоровенный кусок мрамора весом килограмм этак в триста — натужно засрипев, отъехала в сторону. Я сделал несколько шагов и, заглянув внутрь, увидел…

Вовсе не тело ее императорского высочества Александры Федоровны — то есть, то, что от него могло бы остаться спустя полтора с лишним века с момента погребения. Точнее, никакого тела в саркофаге не было вовсе — вместо него моему взору предстала узкая прямоугольная шахта с лестницей. Покрытые ржавчиной ступеньки круто уходили вниз, в темноту, из которой отчетливо повеяло сыростью.

— Что там? — принюхался я. — Канализация?

— Кое-что покруче. — Оля обернулась ко мне и покачала головой. — Подземный ход длиной около километра, который ведет прямиком в…

— Зимний дворец⁈

Нет. Невозможно. Допустим, кто-то смог зарыться в грунт прямо под Петропавловским собором и даже отгрохать там, внизу несколько помещений. И потом соединить их кокоридорами, дотянувшись куда-нибудь до дальних бастионов или — чем черт не шутит? — даже до арсенала на том берегу Кронверкского пролива.

Но прокопать пять с лишним сотен метров под Невой, да еще и чуть ли в самом широком месте?..

— Ну… возможно, в восемнадцатом веке стоители были пограмотнее, чем нынешние? — усмехнулась Оля, заметив мои сомнения. — Поговаривают, тоннель прорыли еще при Екатерине Великой. И именно таким образом ее любовники попадали в императорские покои.

— Ты хоть понимаешь, как это звучит? — Я еще раз зягляну в сырую темноту, склонившись над ступеньками. — В самый раз для голливудского блокбастера. Или какой-нибудь второсортной книжицы.

— Не хочешь — не верь. — Оля пожала плечами. — Но у тебя вряд ли будет другой способ попасть в самое охраняемое место в Империи, да еще и не подняв при этом шум на весь Петербург… Так что думай сам.

Я уже думал. Можно довериться той, кто приложил свою изящную ручку к гибели моей семьи — и чьего дедушку я лично отправил на тот свет. Рискнуть — и, если повезет, все-таки встретиться с Елизаветой с глазу на глаз и хотя бы попытаться разобраться, что, черт возьми, происходит. Или…

Нет, никаких «или» мне, пожалуй что, не нужно.

— Ладно. — Я махнул рукой. — Рассказывай. — И, желательно, начни с того, откуда ты вообще знаешь про этот ход.

— Доверенному лицу великой княжны положено знать многое, — улыбнулась Оля. — И порой и то, что никогда не расскажут даже главе Совета имперской безопасности.

Вот уж где барбак… По сравнению с ним отсутствие охраны в усыпальнице и два жизнерадостных идиота на посту у Иоанновских ворот — так, семечки… Впрочем, на этот раз один из секретов императорской семьи, похоже, пойдет мне на пользу.

— И почему же доверенное лицо великой княжны не поделилось секретом с любимым дедушкой? — поинтересовался я. — Ни за что не поверю, что он знал про способ пробраться прямо в покои Елизаветы — и не поспешил им воспользоваться.

— Действительно — почему?.. Старый хрыч меня в грош не ставил! — Оля поморщилась, будто от зубной боли. — И запросто отправил бы на смерть, будь в этом хоть крупица его личной выгоды. Внучка второго сорта… Как думаешь — чего ради мне рассказывать ему секрет, за который можно попросить что угодно?

К примеру — титул сиятельной маркизы и гражданство Третьей Республики… Интересно, сколько у нее еще в запасе тайн, торгуя которыми можно запросто прожить хоть до ста лет, купаясь в золоте?

Это я обязательно выясню. Но, пожалуй, все-таки в другой раз.

— Ладно. Пожалуй, стоит хотя бы попробовать. — Я махнул рукой. И на всякий случай уточнил: — А ты сама была там, внизу? Ходила в Зимний под Невой?

— Всего один раз. — Оля поежилась, будто в усыпальнице вдруг стало холодно. — И больше не собираюсь.

— И почему же? — вздохнул я.

— Сам увидишь.

Шаг вниз. Еще один. За спиной щелкнула крышка саркофага — Оля закрыла проход, не дожидаясь команды. Я хмыкнул. Надеюсь, впереди меня действительно ждет тайный ход. Забавно выйдет, если девчонка в очередной раз затеяла двойную игру и сейчас просто закрыла меня в усыпальнице. С нее станется.

Я порылся в сумке на поясе и отыскал фонарик, купленный еще утром в газетном киоске. Пальцы нащупали кнопку, та щелкнула, и узкий, но неожиданно яркий луч света прорезал тьму. Внимательно глядя под ноги, я двинулся вперед.

Ступени под ногами скрипели, и, кажется, даже прогибались. Возможно, это было лишь плодом моего воображения, но я бы не удивился, окажись так на самом деле. Вряд ли сюда присылали рабочих для планового ремонта… последние лет этак сто-двести.

Лестница оказалась до неприличия длинной. Чтобы пройти ее целиком, мне пришлось уйти под землю метров на десять, не меньше. Спустившись, я перевел дух и огляделся.

Квадратное помещение, выложенные из камня стены, сырость, затхлость и крысиный помет. Слева — темный зев, из которого тянуло холодом и затхлостью. Оля не обманула — тоннель действительно уходил в сторону реки.

— Ну здравствуй, подземная романтика, — буркнул я себе под нос.

Узкая каменная кишка тянулся вперед на десятки метров. Со свода капала вода, собираясь в лужицы между потрескавшимися плитами. Влажный воздух забрался под футболку, и она тут же начала липнуть к спине. Пахло то ли болотом, то ли канализацией… Удивительно, как тут все вообще до сих пор не затопило.