Так возникла "Контактная Комиссія" в качеств? постояннаго учрежденія, долженствовавшаго служить "техническим орудіем" для организованнаго давленія революціонной демократіи на Временное Правительство. В состав ея вошли лица, избранныя 8-го — впосл?дствіи к ним присоединился Церетелли, никаких офиціальных записей работ этой комиссіи, собиравшейся помимо экстренных надобностей регулярно чуть ли не три раза в нед?лю, не им?ется, и никто из участников Комиссіи подробно ея интенсивной деятельности не охарактеризовал. Трудно при таких условіях получить отчетливое представленіе об истинном лик? этого единственнаго в своем род? института. Милюков современник и непосредственный участник д?йствія, в своей "Исторіи" в самых общих чертах говорит, что значительная часть пожеланій Контактной Комиссіи удовлетворялась, о чем демонстративно и хвастливо заявлялось в Сов?т?. Н?которыя "требованія" встр?чали, однако, категорически отказ (наприм?р, требованіе об ассигновк? 10 милліонов на нужды демократических организацій). На съ?зд? (т. е. Сов?щаніи) И. Г. Церетелли признал, что в Контактной Комиссіи "не было случая, чтобы в важных вопросах Временное Правительство не шло на соглашеніе". Придется, д?йствительно, признать, что Временное Правительство проявляло в прямой ущерб д?лу слишком большую уступчивость. Во изб?жаніе повторенія мы коснемся наибол?е важных уступок и инцидентов, связанных с "требованіями" сов?тских делегатов, в дальн?йшем уже предметном изложеніи — это был вопрос о судьб? Царя и о нот? Правительства по вн?шней политик?. Почти все остальное относилось к повседневной политик?, без надобности заострявшейся большевизанствующими членами Контактной Комиссіи.

Милюков говорит, что "'Контактная Комиссія д?йствовала вначал? очень сдержано и робко при встр?чах с Правительством". Из наблюденій управляющаго д?лами Правительства выносишь противоположное впечатл?ніе. Набоков отм?чает, что главным д?йствующим лицом среди сов?тских представителей являлся выступающій с безграничным апломбом и с беззаст?нчивостью, отождествлявшій себя с трудовыми массами. Ни говорливый Скобелев, ни сдержанный Чхеидзе такими качествами не отличались. Филипповскій и Суханов, по словам Набокова, почти никогда не говорили. Немудрено, что при личных свойствах Стеклова, неутомимаго в поисках контр-революціи и главной мишенью для нападок избравшаго военные верхи, совм?стныя зас?данія протекали даже по признанію Суханова в "тягостной и напряженной атмосфер?". Сам мемуарист, как он утверждает, не был в состояніи заразиться ни "воодушевленіем" своего соратника, ни его "полицейским умонастроеніем" и просто "умирал со скуки", выслушивая стекловскіе выпады[524].

Керенскій — вспоминает Набоков — садился в сторонк? и хранил молчаніе, только "злобно и презрительно" поглядывая. Он, по словам Набокова, совершенно не выносил Стеклова и с наибольшим раздраженіем реагировал посл? зас?данія на демагогическія выходки блюстителя интересов демократіи, попрекая кн. Львова в излишней к нему деликатности. Позже — это было уже в апр?л? — Стеклову пришлось н?сколько "стушеваться" под вліяніем разоблаченій, появившихся в печати[525].

При таких уcловіях "контактныя" зас?данія не достигали своей ц?ли и были почти "безплодными". Члены Комиссіи не д?лали правильных отчетов в Исполнительн. Комитет? и, как разсказывает Суханов, обычно обм?нивались даже между собою мн?ніями уже в автомобил?, который их вез на зас?даніе. Поэтому так легко Стеклов и мог свои личныя сужденія выдавать за постановленія центра. (Набоков говорит, что подчас другіе члены Комиссіи тут же должны были его опровергать). Нельзя сказать, что Правительство игнорировало Сов?т.

Если вначал? Правительство отряжало 2-3 своих членов для заслушиванія жалоб и пожеланій, выражаемых от имени Сов?та, то потом обычно, по словам Суханова, присутствовал или полностью весь кабинет министров, или огромное большинство его членов. Фатально пожеланія "революціонной демократіи" слишком часто сводились к нудным и мелочным претензіям стекловскаго пошиба. Не было бы удивительно, если бы в такой тягостной обстановк? у членов Временнаго Правительства могла появиться мысль об уход?. По утвержденію Суханова, Керенскій постоянно грозил т?м, что "они уйдут". Мемуарист не в?рил этим "басням". Пожалуй, он был прав. Такой реальной угрозы в д?йствительности не было. Оптимизм, даже излишній, не покидал революціонное правительство перваго состава.

Формула: "они уйдут" им?ла в сущности то же педагогическое значеніе, что и выдвинутое Шульгиным посл? военной неудачи 20 марта на Сход? (она произвела сильное впечатл?ніе на общественное мн?ніе) в ц?лях пропаганды и заостренное его бойкій публицистическим пером положеніе о "двоевластіи": "пока будет двоевластіе — писал он в "Кіевлянин?" — ждать толку нельзя. Сов?т Р. и С. Д. или должен сд?лать новый переворот и свергнуть Временное Правительство и стать на его м?сто или же должен предоставить Правительству быть правительством". Неожиданно у Набокова можно найти указаніе на то, что зас?данія Контактной Комиссіи были подчас живительным элексиром для членов кабинета. Он вспоминает, как члены Правительства на общих зас?даніях, при обсужденіи спеціальных вопросов, "полудремали" и оживлялись лишь в закрытых зас?даніях Правительства и... в Контактной Комиссіи, т. е., тогда, когда ставились острые политическіе вопросы.

Мемуаристы "л?ваго сектора" всегда усиленно подчеркивают давленіе, которое оказывали на Сов?т массы в области экономической. Контактная Комиссія была "орудіем давленія" на Правительство. Между т?м в опубликованных матеріалах пока нельзя найти намека на то, что в "контактных" зас?даніях поднимались насущные вопросы соціально-экономическаго характера[526]. Поэтому надлежит сд?лать очень существенную оговорку в поздн?йшем 16 мая, в дни уже новаго коалиціоннаго правительства, утвержденіи Экономическаго Отд?ла Исполнительнаго Комитета, что Временное Правительство "перваго состава уклонялось не только от... выполненія, и от... постановки т?х народно-хозяйственных задач, которыя были формулированы делегатами Сов?щанія провинціальных Сов?тов". Б?да Правительства, как было указано, заключалась в отсутствіи у него программы и сл?довательно иниціативы... Вся трудность положенія лежала в разр?шеніи дилеммы переходнаго времени, требовавшей не только "постановки", но в той или иной м?р? и "выполненія"... Пожеланія (не в формулировк? органов сов?тской демократіи) почти всегда находили отклик у Правительства — эту связанность между давленіем со стороны и иниціативой государственной власти просл?дить нетрудно: наприм?р, 3 апр?ля на Сов?щаніи Сов?тов было принято скоросп?лое постановленіе о "сверхприбыли", а 6-го уже сообщалось в газетах, что Правительство приняло по предложенію министра торговли и промышленности об ограниченіи прибыли во время войны и поручило ему, совм?стно с министров финансов, разработать главный основанія этого ограниченія. Только ненормальными условіями, в которых протекали "контактныя" зас?данія, можно объяснить то, что экономическая м?ра типа внутренняго "займа свободы", опубликованная 27 марта, была принята без предварительнаго осв?домленія Исполнительнаго Комитета (на сов?щаніи членов Государственной Думы Терещенко сд?лал соотв?тствующее сообщеніе) — зд?сь соглашеніе было в прямых интересах самого Правительства. (Воззваніе о займ? было опубликовано за подписью Временнаго Правительства и Временнаго Комитета Г. Д.). Нетрудно было предвид?ть агітацію большевиков против "военных кредитов"— "займа неволи", как назвал Зиновьев "заем свободы", но, быть может, и протест т?х "циммервальдцев", которые во имя обороны страны поддерживали Правительство. В апр?л? вс? эти трудности выпукло выдвинулись в жизни.