Интересно, что и во Временном Комитет? выставлены были подобные же аргументы в пользу кандидатуры Керенскаго. Так утверждает б. московскій прокурор Чебышев, ссылаясь на Максакова: «Керенскій был назначен в в?домство, гд? он мог «меньше принести государству вреда».

Я должен исправить не совс?м понятную теперь для меня ошибку в текст? моей книги «На путях к дворцовому перевороту». Там сказано, что кандидатура Керенскаго выдвинулась тогда, когда предварительный список, оглашенный Милюковым в залах Таврическаго дворца, вызвал бурный протест. Тогда члены Врем. Комитета пожертвовали Маклаковым и уговорили Керенскаго принять назначеніе. Колебались между этими двумя именами. Но как раз в первоначальном наброск? состава Временнаго Правительства, пом?ченном 1 марта, значится первой фамилія Керенскаго — она зачеркнута, и вставлено Маклаков».

Этот вопрос подробно разобран в моей книг? «Судьба имп. Николая II посл? отреченія».

«Я лично — добавляет мемуарист — подписал единственный, подсунутый мн? ордер об арест? за всю революцію. Моей случайной жертвой был челов?к, во всяком случа?, достойный своей участи бол?е, ч?м сотни и тысячи. Это был Крашенинников — сенатор и предс?датель петербургской Судебной Палаты — возможный (?) глава царистской реакціи, вдохновитель серьезных монархических заговоров».

8-го марта совершенно неожиданно иниціатором одного из арестов является представлявшей тогда в Исп. Ком. трудовиков Н. В, Чайковскій: по его предложенію постановлено было арестовать протопр. военнаго в?домства Шавельскаго. Мотивы р?шенія в протокол? не указаны. Шавельскій был арестован и находился под арестом в теченіе двух суток.

Находившіеся в Дум? репортеры говорили Керенскому, что он в данный момент всемогущ в Россіи (франц. текст воспоминаній).

В воспоминаніях Керенcкаго студент не играет никакой роли. Это он, Керенскій, пришедшій тогда уже, когда Родзянко приглашал Щегловитова в свой кабинет, оборвал чрезм?рную любезность Родзянко словами: «Щегловитов зд?сь не ваш гость, и я отказываюсь его освободить». В воспоминаніях Родзянко никакого Керенскаго не было, когда группа преображенцев привела к нему арестованнаго Щегловитова. Пораженный произволом Родзянко приказал освободить Щ., но солдаты сомкнулись вокруг своего пл?нника и самым «вызывающим образом» показали предс?дателю свои винтовки, посл? чего Щ. был уведен «нензв?стно куда». По словам Керенскаго, он немедленно посл? захвата предс?дателя Гос. Сов?та направился в министерскій павильон и пытался уб?дить Щегловитова, во имя искупленія своего прошлаго, оказать родин? услугу, (протелефонировав в Царское Село о безполезности сопротивленія и посов?товав отдаться на милость народа. Щегловитов с твердостью от этого отказался.

Для того, чтобы изб?жать упреков за то, что он Думу превращает в полицейскую кордегардію, Керенскій нарочно избрал «министерскій павильон», находившейся как-бы вн? Думы к соединенный с ней крытой галлереей.

Были аресты, произведенные и по иниціатив? самого Врем. Комитета — так «по приказу правительства» (т. е. Вр. Ком.), был арестован финл. ген.-губ. Зейн и его помощник Боровитинов.

Впрочем, условія, в которыя поставлена была графиня, находившаяся с 11 марта уже под домашним арестом, были довольно таки своеобразны в революціонной обстановк?. Как утверждает комендант Таврическаго дворца, Перетц, у нея была собственная комбинированная охрана, ею оплачиваемая: 8 челов?к «домашней охраны» и 15 солдат гвардейскаго экипажа. Гвардейцы получали двойную плату —по 2 руб. в .день.

Упоминавшійся уже французскій журналист Анэ, со слов одного присутствовавших членов Сов?та, говорит, что в Екатерининском зал? с Сухомлиновым произошел такой инцидент. Какой-то солдат бросился на него со штыком на перев?с. Не сплошавшій Сухомлинов погрозил солдату пальцем — и солдат отступил. Пусть это будет только ходячим анекдотом — он характеризует обстановку.

Жевахов все же был арестован. Когда его привезли в Таврическій дворец, «толпа рев?ла» и забрасывала камнями каміон. Но конвой покинул арестованнаго, и Жевахову пришлось итти самоарестовываться и самому отыскивать путь в «министерскій павильон».

По утвержденіям Керенскаго, это была в ночь на 3-е марта; по словам самих заключенных, в ночь на 2-ое. Посл?днюю дату сообщает и Зензинов, принимавшій непосредственное участіе в ночной операціи.

В первые два дня обстановка была, как cвид?тельствуют воспоминанія того-же Жевахова, н?сколько иной, несмотря на то, что арестованные были окружены «озв?р?вшей» толпой, желавшей «растерзать» бывших министров. Сохраним стиль б. тов. обер-прокурора Св. Синода: «Подл? арестованных суетились жидки, семинаристы, выпущенные на свободу политическіе преступники. Каждый из них старался быть отм?нно и изысканно в?жливым, внимательным и предупредительным. Обращаясь к арестованным, они говорили: «когда мы сид?ли в тюрьм?, то вы над?вали на нас кандалы, а вот мы угощаем вас папиросами; и тут же появлялся огромный поднос с табаком и папиросами. Откуда-то явились и сестры милосердія или же переод?тыя курсистки с уголовным прошлым, я не знаю»... Сестры разносили чай, одна из них «открыто возмущалась чинимым насильем, была посредницей в переписк? заключенных с родными»... Жевахов говорит, что появившійся в павильон? с «ц?лой свитой» Керенскій произнес р?чь на тему, что они арестованы только потому, что он хот?л сохранить им жизнь, так как при народном гн?в? против слуг прежняго режима каждый из них рисковал сд?латься «жертвой народной расправы».

Ошибка — старшій Хвостов не был арестован, а младшій Алекс?й был арестован позже в процесс? разcмотр?нія его д?ла в Чр. Сл. Комиссіи.