«Несмотря на вс? уб?жденія в том, что ему надлежит выйти в отставку, чтобы облегчить Государю Императору разр?шеніе назр?вающаго и все возрастающаго конфликта, — добавляет мемуарист, — кн. Голицын оставался неумолимым в своем р?шеніи, объяснив, что в минуту опасности он своей должности не оставит, считая это позорным б?гством, и этим только еще больше усложнил и запутал создавшееся положеніе». Это, как мы уже знаем, совершенно не соотв?тствовало д?йствительности, так как сов?щаніе было посл? посылки Голицыным телеграммы в Ставку. Может быть, слова Родзянко надо считать отзвуком предварительной бес?ды, которую вел Родзянко с Голицыным 26-го...

До н?которой степени в план был посвящен Шульгин, с которым предварительно Маклаков сов?товался. Шульгин, по обыкновенію не помнит, что в воскресенье 26-го обсуждалось в бюро прогрессивнаго блока, но помнит, что предложил «не отд?лываться общей формулой» и нам?тить конкретно людей, дов?ріем общества облеченных», — на случай, если правительство согласится пойти на путь соглашенія с Думой, но список не составили, потому что нашли, что это «еще... невозможно».

Хронологическое совпаденіе показаній Б?ляева и отчасти Голицына с записью Палеолога позволяет допустить, что р?шеніе о телеграмм?, д?йствительно, было принято в ночном сов?щаніи министров 26-го. Выбитые событіями 27-го из колеи министры запоздали с отправкой телеграммы, или на них повліяли правые.

К сожал?нію непосредственные «записи-дневники» ген. Дубенскаго мы знаем лишь по отрывочным использованіям их Блока, или по выдержкам, прочтенным в Чрезвычайной Сл?дственной Комиссіи при допрос? Дубенскаго. Другой «свитскій», полк. Мордвинов, в воспоминаніях. правильно отм?чая, что в телеграмм? Голицыну Царь не соглашался на перем?ну в состав? правительства, говорит, что Николай II н?сколько «раздраженно» и «нетерп?ливо» реагировал на соотв?тствующія обращенія к нему.

По словам Пронина. в офицерской сред? Ставки дворцовый комендант высказывался против реформ: «Знаем мы их, дай им палец, а они захотят отнять и всю руку: ещё посмотрим».

См. напр., дневник члена Гос. Сов?та гр. А. А. Бобринскаго.

Государевы д?ти уже были больны. А. Ф, писала мужу 26-го: «Бэби — это одна сплошная сыпь. — покрыло его, как леопарда. У Ольги большія плоскія пятна. Аня (Вырубова) тоже покрыта сыпью. У вс?х болят глаза и горло».

Очевидно, р?чь идет о сов?щаніи правых членов Гос. Сов?та. По словам Протопопова, в зас?даніе Сов?та министров прибыли Трепов, Ширинскій-Шахматов, Маклаков с предложеніем ввести особое положеніе. Предложеніе было отвергнуто, — утверждал Протопопов: он ошибался... В воспоминаніях кн. Шаховского разсказывается о проект? сбросить ночью бомбы на Таврическій дворец и уничтожить «революціонное гн?здо», «не оставить камня на камн?». Предполагалось использовать летчиков Царскаго Села. «К сожал?нію, — пишет Шаховской, — Б?ляев не р?шался сд?лать это боясь громаднаго числа жертв»...

В опубликованной переписк? Ник. Ал. и Ал. Фед. н?т телеграмм посл?дней. «М?стонахожденіе их редакціи неизв?стно — сообщается в предисловіи. Таким образом неизв?стен оригинал, которым пользовался Блок среди матеріалов Чрезвычайной Сл?дственной Комиссіи.

В опубликованной переписк? н?т никаких откликов, а между т?м Ник. Ал. не оставлял без немедленнаго отв?та ни одной телеграммы жены. Революціонным анекдотом, подхваченным Троцким и др., является разсказ о том, как телеграммы Царя, которыя сл?довали одна за другой, возвращялись с карандашной пом?ткой: м?стонахожденіе адресата неизв?стно. Об этом говорит и Вырубова, — от ея н?сколько истеричнаго пов?ствованія, быть может, и пошел «революціонный» анекдот.

Иванов арестовал челов?к 30-40, отпущенных им по прибытіи в Ц. Село.

Надо думать, что телеграмма Хабалова была послана «всл?д на вокзал Царю», как это было сд?лано с «в?ріноподданической» депешей выборных членов Гос. Сов?та, полученной около 2 час. ночи.

Память Иванова не отличалась отчетливостью. Так в показаніях он говорит, что до бес?ды с Царем задал по телеграфу Хабалову десять вопросов о состояніи Петербурга. Блок, им?вшій в своем распоряженіи т? «три жёлтенькіе листочка», на которых собственной рукой Иванова были записаны «пункты», утверждает, что переговоры по прямому проводу происходили в 8 час. утра 28-го, т. е. посл? вы?зда Царя из Могилева. В?роятно, Иванов запросил подробностей в связи с полученной Алекс?евым телеграммой о том, что положеніе «до чрезвычайности трудно». Отв?т Хабалова был принят в Ставк? в 11 час. 30 мин. Главнокомандующій военным округом на вопросы Иванова отв?тил пессимистически: «В моем распоряженіи в зданіи главнаго адмиралтейства четыре гвардейских роты, пять эскадронов и сотен, дв? батареи, прочія войска перешли на сторону революціонеров или остаются на соглашеніи с ними нейтральными. Отд?льные солдаты и шайки бродят по городу, стр?ляя в прохожих, обезоруживая офицеров; вс? вокзалы во власти революціонеров, строго ими охраняются; весь город во власти революціонеров, телеграф не д?йствует, связи с частями города н?т; министры арестованы революціонерами» и т. д. Только относительно продовольствія Хабалов указал, что на 25-ое в город? запаса муки было 5 1/2 мил. пудов. Положеніе в Петербург? было признано безнадежным уже в 21 ч. 30 м., когда Б?ляев телеграфировал Алекс?еву, что войска по требованію морского министра выведены из адмиралтейства, чтобы не подвергать разгрому зданіе. Перевод войск в другое м?сто считали безц?льным в виду «неполной их надежности». Часть была разведена по казармам.

Блок указывает, что Иванов считал впосл?дствіи свои полномочія отпавшими, так как Алекс?ев их не подтвердил. В д?йствительности Алекс?ев телеграфировал военному министру вышеприведенное «высочайшее повел?ніе, отданное словесно через ген.-ад. Иванова около трех часов», и просил Б?ляева «изыскать вс? способы вручить это повел?ніе предс?дателю Сов?та Министров».