Резолюція, предложенная Каменевым, была выработана на большевицкой конференціи, собравшейся наканун? Сов?щанія. Конференція не нашла отклика в тогдашней столичной печати. Шляпников приводит св?д?нія из отчета, составленнаго Милютиным, который принадлежал к «л?вой» групп?, и напечатаннаго в провинціальном (саратовском) партійном орган? «Соціал-Демократ». Вопрос о войн? вызвал на конференціи «горячія пренія». «Одна часть конференціи твердо стояла на почв? р?шеній, принятых в Циммервальд? и Кинтал?; другая часть не мен?е р?шительно стала на ту позицію, которую до сих пор горячо отстаивали на Запад? Гэд и Самба, а у нас Маслов, Потресов, иначе говоря «оборонцы». «Правое» крыло считало неприемлемой резолюцію. предложенную бюро, в силу лозунга о «превращеніи имперіалистической войны в гражданскую» и отсутствія пункта о недопустимости «дезорганизаціи арміи». Принята была компромиссная резолюція в ц?лях «единства большевицких сил» (50 голосов против. 14).

Резолюція собрала 325 голосов при 20 воздержавшихся и 57 за резолюцію большевиков, которая, отвергая «дезорганизацію арміи», считала необходимым сохранить ея мощь, как оплот против «контр-революціи». С большевиками голосовали с. р. и с. д. «интернаціоналисты». Таким образом, количество чисто большевицких голосов на собраніи оказалось ничтожным. Группа большевиков от 13 городов голосовала за резолюцію Исп. Комитета.

Вопрос о проливах был не только «руководящей нитью» в дипломатической политик? министерства ин. д., как о том заявил на майском партійном съ?зд? ушедшій из правительства Милюков. Нам?чавшуюся еще осенью 16 г. десантную операцію (см. «Легенду о сепаратном мир?») сторонники ея в первые два м?сяца революціи довольно интенсивно пытались форсировать. В дни пос?щенія Ставки членами Правительства, министр ин. д. был подробно осв?домлен о предположеніях, касающихся «босфорской операціи» помощи, нач. воен.-морск. отд?ла при Штаб? верх. главноком. кап. I ранга Бубновым и представителем мин. ин. д. Базили, (босфорскую операцію, по словам Колчака, готовили к моменту, когда в Черном мор? наступит «совершенно спокойное положеніе»). Нам?чавшійся план, до изв?стной степени, разрушался нам?реніем военнаго министра пріостановить подготовительныя работы по оборудованію транспортных средств в Черном мор? для дессанта и использовать в виду кризиса жел?знодорожных перевозок освободившіеся транспорты для грузовых перевозок минеральнаго топлива для фронта. Базили в письм? 23-го марта Милюкову жаловался на эту «весьма прискорбную» м?ру с точки зр?нія «осуществленія наших ц?лей на проливы», так как для выполненія десантной операціи остался «весьма ограниченный срок: от 1 іюля до 1 августа», и «по поступающим св?д?ніям, обстановка для удара по Константинополю рисуется в благопріятном св?т?». (Предполагалось, не останавливая работ по оборудованію 90 десантных транспортов, для усиленія грузовых перевозок использовать румынскія р?чныя пловучія средства, стоявшія на Дуна? «без всякаго д?ла». Но Румынія отказывала в этом. От мин. ин. д. требовалось возд?йствіе «дипломатическим путем»). Письмо Базили совпало с нашум?вшим интервью Милюкова. Но и посл? правительственной деклараціи 28-го марта, положившей veto на завоевательные планы, разговоры и даже конкретныя м?ры к подготовк? «босфорской операціи» не прекращались. Деникин, занявшій 5-го апр?ля пост начальника штаба в Ставк?, говорит, что в апр?л? Милюков, «вдохновленный молодыми пылкими моряками» (в д?йствительности д?ло было, как мы только что вид?ли, не совс?м так), вел «многократно переговоры с ген. Алекс?евым, уб?ждая его предпринять эту операцію, которая, по его мн?нію, могла ув?нчаться усп?хом и поставить протестующую против анексій революціонную демократію перед совершившимся фактом. Ставка отнеслась совершенно отрицательно к этой зат??, так не соотв?тствовавшей состояніе наших войск (Алекс?ев, как мы знаем, и раньше был противником «босфорской операціи»). Просьбы министра становились, однако, так настойчивы, что ген. Алекс?ев счел себя вынужденным дать ему показательный урок: предположена была экспедиція в небольших разм?рах к малоазіатском берегу Турціи». Сформированіе отряда было возложено на румынскій фронт. «Прошло н?которое время и сконфуженный штаб фронта отв?тил, что сформировать отряд не удалось, так как войска... не желают итти в дессант»... (Сл?довательно солдаты инстинктивно чувствовали безсмысленность «показательнаго урока»). Насколько назойливо вкоренилась в н?которых кругах мысль о «проливах», показывает сл?дующее письмо Базили из Ставки, пом?ченное 11 апр?ля: ...«Приходится все бол?е серьезно считаться, — информировал Базилн Милюкова, — с т?м, что нам, быть может, не удастся по обстоятельствам внутренним, так и в особенности по причинам техническим до конца войны фактически завлад?ть проливами... Посл?дній срок принятія р?шенія — середина мая м?сяца или в самом крайнем случа?, начало іюня м?сяца («Св?д?нія эти сообщаю вам на основаніи слов ген. Деникина», — добавлял Базили). ...Если же мы не завлад?ем проливами в теченіе предстоящих м?сяцев, то есть вс? основанія предполагать, что война кончится без того, чтобы мы их пріобр?ли. Все это невольно приводит меня к мысли, не сл?дует ли — отнюдь не отказываясь от нам?ренія осуществить босфорскую операцію и наоборот, продолжая всячески настаивать на ея необходимости — все же им?ть в виду и иное р?шеніе вопроса о проливах... Единственным же, как мн? кажется, сколько-нибудь пріемлемым для нас способом р?шить вопрос о проливах для завлад?нія ими, должно быть признано соглашеніе с Турціей на условіях оставленія за ней суверенности над Константинополем и его районам, но с предоставленіем нам необходимых фактических гарантій — «военнаго контроля» в отношеніи проливов, т. е. «всем?рно стремиться к достиженію сепаратнаго мира с Турціей»..., чтобы «до мирной, конференціи создать совершившійся факт». Подобное р?шеніе, по мн?нію Базили, «неизм?римо выгодн?е «нейтрализаціи» проливов, к которой им?ют такую неосновательную склонность наши крайне (?) л?вые круги. (Такую мысль, между прочим, высказал в март? в бес?д? с великобританским военным агентом ген. Ноксом Керенскій и Терещенко в разговор? с Бьюкененом).

Таково было мн?ніе В. Д. Набокова, принадлежавшаго к числу т?х, которые полагали, что одной из причин революціи было утомленіе от войны и нежеланіе ее продолжать.

Эту истину для всякой эпохи, выходившей из пред?лов обыденной государственной жизни (такой эпохой была, конечно, «великая европейская война»), понял даже престар?лый бард неограниченной монархіи Горемыкин, заявившій в 15 г. в Сов?т? министров: «Политика в условіях настоящей. войны неотд?лима от военных д?л. Сами военные говорят, что воюет не регулярная армія, а вооруженный народ».