Пов?ствованіе о настойчивых, но безрезультатных попытках предусмотрительных людей в Ставк? уб?дить Царя 27-го в необходимости перейти к парламентскому строю должно быть отнесено к числу легенд, родившихся в аспект? мемуарнаго воспріятія прошлаго. В сред? императорской свиты легенда эта пріобр?ла другой отт?нок: Царь де легко тотчас же посл? телеграммы Родзянко согласился на отв?тственное министерство — правда, в ограниченном разм?р?, оставляя в своем непосредственном распоряженіи министерства военное, морское, иностр. д?л и Двора. Так сл?дует из воспоминаній придворнаго исторіографа ген. Дубенскаго, впрочем оговаривающагося, что сам он царской телеграммы '"не вид?л, но слышал об ней от многих лиц"; по его словам, "безусловно вся Свита и состоящіе при Государ? признавали в это время неотложным согласіе Государя на отв?тственное министерство и переход к парламентскому строю". "Весь вечер и почти всю ночь —- вспоминает Дубенскій — мы вс? не расходились и бес?довали о нашем срочном отъ?зд? и, хотя выражали надежду, что предуказанный парламентскій строй внесет успокоеніе в общество, но отошли из Могилева посл? 2 час. ночи 28 февраля с большой тревогой". Внутренній смысл второй версіи легенды сам но себ? понятен, однако, по дневникам-записям того времени самого исторіографа царской Ставки[169] легко установить, что легенда родилась значительно позже посл? отреченія. В дневник? от 3 марта у Дубенскаго записано: "27 февраля было экстренное зас?даніе под предс?дательством Государя, — Алекс?ева, Фредерикса и Воейкова. Алекс?ев в виду полученных изв?стій из Петрограда умолял Государя согласиться на требованіе Родзянко дать конституцію. Фредерикс молчал, а Воейков настоял на непринятіи этого предложенія и уб?ждал Государя немедленно вы?хать в Царское Село"[170]. Естественно, что дворцовый комендант в показаніях перед сл?дственной комиссіей отрицал спою роль в попытках отговорить Царя от согласія на "конституцію". В?роятно, так и было в д?йствительности уже потому, что Свита, повидимому, не могла оказывать зам?тнаго вліянія на политическія р?шенія монарха — по установившемуся обиходу Император не склонен был выслушивать мн?нія по вопросам, не входившим в компетенцію окружавших придворных: об этом члены Свиты, не исключая министра Двора, дворцоваго коменданта, находившихся на привилегированном положеніи среди т?х, кто — по выраженію Дубенскаго — "им?л право говорить", свид?тельствовали перед Чр. Сл. Ком. довольно единодушно.

На условныя традиціи Двора могли оказывать вліяніе и личныя свойства монарха: как часто бывает у людей слабой воли, Николай II хот?л царствовать "сам"[171]. Однако во всем и всегда он невольно подчинялся бол?е властной жен?. Так и в данном случа? отказ согласиться на "конституцію" был вызвал давленіем Ал. Фед. — утверждали, по словам Лукомскаго, в Ставк?. Говорили, что посл? полученія телеграммы Голицына, Царь "больше часа" разговаривал по телефону с Царским Селом. Пронин пишет еще опред?ленн?е о том, что телеграмма Голицыну была послана "посл? переговоров по прямому проводу с Царским Селом. Но Лукомскій, повидимому, ошибался, предполагая, что между Могилевым и Царским Селом существовал "особый" телефонный провод. Телефонный разговор с Царским Селом, о котором "говорили" в Ставк?, в д?йствительности был телеграфный запрос церемоніймейстера гр. Бенкендорфа от имени Императрицы:"Не желает ли Е. В., чтобы Ея В. с д?тьми вы?хали навстр?чу". Воейков доложил. Царь сказал: "ни под каким видом, передать Бенкендорфу, что он сам прі?дет в Царское". Мемуаристы и зд?сь соткали легендарную ткань. Она легко разрывается с помощью дошедших до нас документов.

Очевидно, запрос А. Ф. был вызван т?м, что в Царском почувствовали себя неспокойно[172]. До полученія телеграммы Голицына Царь никакого безпокойства за семью не испытывал и не думал ускорять свой отъ?зд из Могилева, заран?е еще назначенный на 2 ч. 30 м. 28 февраля. В телеграмм?, отправленной в Царское в 7 чаc. вечера. Ник. Алекс, подтверждая часы своего отъ?зда, сообщал: "конная гвардія получила приказаніе немедленно выступить из Новгорода в город. Бог даст, безпорядки в войсках скоро будут прекращены". Телеграмма была послана в отв?т на полученное от жены письмо, написанное днем 26-го и не заключавшее в себ? ничего особо тревожнаго. Оно столь характерно для момента, когда династія переживала свой "дв?надцатый час", что его сл?дует процитировать. Со слов принятаго А. Ф. таврическаго губернатора Бойсмана, она писала: "Разсказывал мн? много о безпорядках в город? (я думаю, больше 200.000 челов?к). Он находит, что просто не ум?ют поддержать порядка. Но я писала об этом уже вчера, прости — я глупенькая. Необходимо ввести карточную систему на хл?б (как это теперь в каждой стран?), в?дь так устроили уже с сахаром, и вс? спокойны и получают достаточно. У нас же — идіоты... Один б?дный жандармскій офицер был убит толпой и еще н?сколько челов?к. Вся б?да в этой з?вающей публик?, хорошо од?тых людей, раненых солдат, курсисток и пр.. которые подстрекают других. Лили заговорила с извозчикам, чтобы узнать новости. Они говорили ей, что к ним пришли студенты и заявили, что если они вы?дут утром, то в них будут стр?лять. Такіе испорченные типы! Конечно, извозчики и вагоновожатые бастуют. Но они говорят, что не похоже на 95 (надо понимать 1905), потому что вс? обожают тебя и только хотят хл?ба".

Первая половина письма была написана в утренніе часы, в 3 1/2 час. дня А. Ф. дописывала: "В город? д?ла вчера были плохи. Произведены аресты 120-130 челов?к. Главные вожаки и Лелянов привлечены к отв?тственности за р?чи в Гор. Дум?. Министры и н?которые правые члены Думы сов?щались вчера вечером (Калинин писал в 4 часа утра) о принятіи строгих м?р[173], и вс? они над?ются, что завтра все будет спокойно. Т? хот?ли строить баррикады... Но мн? кажется, все будет хорошо. Солнце св?тит так ярко, и я ощущаю такое спокойствіе и мир на Его дорогой могил?! Он умер, чтобы спасти нас"...

Письмо это, конечно, не могло сод?йствовать уступчивости Царя. 27-го настроенія в Царском сд?лались бол?е пессимистичными. Блок приводит три телеграммы, направленныя А. Ф. в этот день[174].

В 11 чаc. 12 мин. дня: "Революція вчера приняла ужасающіе разм?ры... Изв?стія хуже, ч?м когда бы то ни было";

в 1 час 3 мин.: "Уступки необходимы. Стачки продолжаются. Много войск, перешло на сторону революціи";

в 9 ч. 50 м.: "Лили провела у нас день и ночь — не было ни колясок, ни моторов. Окружной суд горит".

Очевидно, телеграммы до Царя уже не доходили, ибо нев?роятно, чтобы Царь не поторопился бы с отъ?здом и так спокойно телеграфировал в Царское в 7 час. вечера[175].

Посл? запроса Бенкендорфа Царь р?шил немедленно ?хать в Царское. В 9 час. вечера — разсказывает Лукомскій — пришел ген. Воейков и сказал, что "Государь приказал немедленно подать литерные по?зда", так как он "хочет сейчас же, как будут готовы по?зда, ?хать в Царское" — "не позже 11 час. вечера". Лукомскій указал, что отправить по?зда раньше 6 час. утра невозможно по техническим условіям. "Зат?м я сказал ген. Воейкову, что р?шеніе Государя ?хать в Ц. С. может повести к катастрофическим посл? д?йствіям..., что связь между Штабом и Государем будет потеряна, если произойдет задержка в пути, что мы ничего опред?леннаго не знаем, что д?лается в Петроград? и Царском Сел?". Воейков отв?тил, что ''принятаго р?шенія Государь не отм?нит". Тогда Лукомскій пошел к Алекс?еву, который "собирался лечь спать", "Я опять стал настаивать, чтобы он немедленно пошел к Государю и отговорил его от по?здки в Царское Село... Если Государь не желает итти ни на какія уступки, то я понял бы, если бы он р?шил немедленно ?хать в Особую армію (в нее входили вс? гвардейскія 'части), на которую можно вполн? положиться, но ?хать в Царское Село — это может закончиться катастрофой. Ген. Алекс?ев пошел к Государю. Пробыв у Государя довольно долго, вернувшись, сказал, что Е. В. страшно безпокоится за Императрицу и за д?тей и р?шил ?хать в Царское Село". Другой свид?тель, полк. Пронин, разскажет совс?м по другому: "Слава Богу, Государь не у?зжает, остается — радостно сообщил нам ген. Алекс?ев, возвратившись из царскаго пом?щенія". По словам Пронина Алскс?ев будто бы еще днем уб?дил Царя остаться в Могилев? — так, по крайней м?р?, "передавали из дворца". Версію эту подтвердил в воспоминаніях и дворцовый комендант, разсказывающій, что посл? вторичной телеграммы Родзянко Царь р?шил остаться в Могилев?. Однако, документ, выше приведенный — лента вечерняго разговора, т. е., около 11 час, ген. Алекс?ева с вел. кн. Михаилом, довольно р?шительно опровергает и Лукомскаго, и Пронина и Воейкова. Алекс?ев опред?ленно говорил В. Князю: "Завтра Государь-Император вы?зжает в Ц. С". Что значит это "завтра". Очевидно, что р?чь идет об отъ?зд?, назначенном в 2 ч. 30 мин. дня, ибо нач. штаба добавляет: " завтра при утреннем доклад? еще раз доложу Е. И. В. желательность теперь же принять н?которыя м?ры, так как вполн? сознаю, что в таких положеніях упущенное время бывает невознаградимо". Следовательно Алекс?ев не знал еще, что Царь р?шил ускорить свой отъ?зд — даже посл? доклада Царю о бес?д? с Вел. Князем (Алекс?ев о своем "утреннем доклад?" упомянул В. Князю уже посл? разговора с Царем). Из этого сл?дует и то, что до вечера никаких изм?неній в принятом раньше р?шенія об отъ?зд? не было сд?лано, и что никаких колебаній в этом отношеніи не было.