Так как от Родзянко была получена телеграмма, что он не прі?дет, то функціи посредника должен был взять на себя Рузскій. "Я стал доказывать Государю, — разсказывал Рузскій в. кн. Андрею Вл. — необходимость даровать отв?тственное министерство, что уже по слухам, собственный Е. В. конвой перешел на сторону революціонеров, что самодержавіе есть фикція при существованіи Гос. Сов?та и Думы и что лучше этой фикціей пожертвовать для общаго блага. Государь отв?тил, что "не знает, как р?шить, что скажет юг Россіи, казачество". По записи разсказа Рузскаго, сд?ланной Вильчковским также в Кисловодск?, основная мысль Николая II заключалась в том, что он "отв?тственен перед Богом и Россіей за все, что случилось и случится". Рузскій старался доказать, что сл?дует принять формулу: "Государь царствует, а правительство управляет"» Государь возражал, что "эта формула ему не понятна, что надо было иначе быть воспитанным, переродиться и опять отт?нил, что лично не держится за власть, но только не может принять р?шеніе против своей сов?сти и, сложив с себя отв?тственность за теченіе д?л перед людьми, не может считать, что он сам не отв?тственен перед Богом".
В момент бес?ды, которая происходила "глаз на глаз", пришла из Ставки новая телеграмма Алекс?ева, переданная около 10 час. веч. Неутомимый нач. штаба, повторяя аргументацію предшествовавшаго своего сообщенія, предоставлял на усмотр?ніе Царя проект манифеста, умоляя немедленно его опубликовать. Ново в постановк? вопроса было то, что в манифеств? у нее опред?ленно говорилось об " отв?тственном перед представителями народа министерств?", составить которое поручалось предс?дателю Гос. Думы. Рузскій говорил Андр. Вл., что телеграмма Алекс?ева р?шила д?ло: "Не знаю, удалось ли бы мн? уговорить Государя, не будь телеграммы Алекс?ева—сомн?ваюсь". Царь дал согласіе и сказал, что напишет сейчас телеграмму. Рузскій ушел, и через н?которое время ему была доставлена телеграмма на имя Родзянко, в которой отв?тственное министерство формулировано было как раз в соотв?тствіи с одной из указанных выше модуляцій прим?нительно к войн?. По словам Рузскаго, там было сказана: "поручаю вам сформировать новый кабинет и выбрать министров, за исключеніем военнаго, морского и ин. д?л". "Тогда я обратился к Воейкову, — продолжает Рузскій по записи Андр. Вл., — с просьбой доложить Государю, что мн? он говорил о дарованіи отв?тственнаго министерства, а в телеграмм? сказано лишь о сформированіи новаго кабинета без указанія, перед к?м он отв?тствен, Воейков вытаращил на меня глаза, заерзал на диван? и очень неохотно пошел к Государю. Я остался ждать. Ждал час, потом второй и ничего[198]. Тогда я попросил одного из адъютантов сходить и доложить Государю, ждать ли мн? или можно у?хать в штаб. Я чувствовал себя не совс?м хорошо, да еще безумно устал и еле держался на ногах. Пока адъютант ходил и докладывал, остальныя лица свиты стали обсуждать положеніе и, когда узнали, что Государь согласен даровать отв?тственное министерство, вс? обрадовались, ув?ряя, что давно говорили, что это необходимо было сд?лать. Кому они об этом говорили, я так и не узнал". В?роятно, в теченіе этой бес?ды и были произнесены горькія и р?зкія слова стараго главнокомандующаго, отм?ченныя мемуаристами из свиты и занесенныя в дневник Дубенскаго[199]. На вопрос: "что же д?лать?" Рузскій между прочим, сказал: "Ну, господа, поздно, ничего нельзя теперь — теперь нужно сдаваться на милость поб?дителя и согласиться на т? условія, которыя предложены"... Дубенскій в воспоминаніях, написанных в эмиграціи, отнеся бес?ду с Рузским на первый момент прі?зда в Псков, изобразил характер бес?ды в дух? ином, ч?м Рузскій. По его словам, Фредерикс, сказав Рузскому, что р?шено дать отв?тственное министерство, просил его помочь Царю. "Теперь уже поздно", — сказал Рузскій: "Я много раз говорил, что необходимо итти в согласіи с Гос. Думой и давать т? реформы, которыя требует страна. Меня не слушали. Голос хлыста Распутина им?л большее значеніе. Им управлялась Россія"... — "с яростью и злобой говорил ген.-ад. Рузскій". "Посл? разговора с Рузским мы стояли вс? потрясенные и как в воду опущенные. Посл?дняя наша надежда, что ближайшій главнокомандующій С?верньм фронтом поддержит своего Императора, очевидно, не осуществится. С цинизмом и грубою опред?ленностью сказанная Рузским фраза: "надо сдаваться на милость поб?дителя", все уясняла и с несомн?нностью указывала, что не только Дума, Петроград, но и лица высшаго командованія на фронт? д?йствуют в полном согласіи и р?шили произвести переворот... Ген.-ад. К. Д. Нилов был особенно возбужден и, когда я вошел к нему в купэ, он, задыхаясь, говорил, что этого предателя Рузскаго надо арестовать и убить, что погибает Государь и вся Россія"... "Только самыя р?шительныя м?ры по отношенію к Рузскому, может быть, улучшили бы нашу участь, но на р?шительныя д?йствія Государь не пойдет", — сказал Нилов. К. Д. весь вечер не выходил из купэ и сид?л мрачный, не желая никого вид?ть"...
"Прождал я всего около двух часов, — разсказывал дал?е Рузскій все в той же записи, — был уже первый час ночи, когда меня позвали к Государю. Там был гр. Фредерикс, и Государь передал мн? вновь составленную телеграмму, гд? уже был сказано о дарованіи отв?тственнаго министерства без ограниченія". Вильчковскому Рузскій говорил, что при обсужденіи проекта манифеста, предложеннаго Алекс?евым, как-то чувствовалось н?что "похожее на безразличіе", Рузскому показалось, что Царь даже передумал, и поэтому он спросил: "не будет ли он д?йствовать против воли Государя", сообщив в Ставку и в Петербург о согласіи Царя на манифест. Государь отв?тил, что "принял р?шеніе, ибо и Рузскій, и Алекс?ев, с которым он много на эту тему раньше говорил, одного мн?нія, а ему, Государю, изв?стно, что они р?дко сходятся на чем-либо вполн?". Принять р?шеніе Царю было "очень тяжело, но раз этого требует благо Россіи, он на это по чувству долга должен согласиться"... Наряду с согласіем на отв?тственное министерство Рузскій, как мы знаем, получил разр?шеніе пріостановить продвиженіе войск с фронта. Царь самому "диктатору" предписал ничего не предпринимать до его прі?зда.
Посл?довавшая зат?м бес?да Рузскаго с Родзянко изложена нами в другом м?ст?. В этом ночном разговор? была поставлена дилемма об отреченіи. Припомним, что Родзянко не знал, как отв?тить на вопрос Рузскаго: "нужно ли выпускать манифест?" — "все зависит от событій, которыя летят с головокружительной быстротой". Сам Рузскій считал бол?е осторожным не выпускать манифеста до свиданія с Царем, которое должно было состояться в 10 час. утра. Вс? матеріалы были сообщены в Ставку. Прочитав ленту переговоров Рузскаго с Родзянко, Алекс?ев просил немедленно разбудить Царя и доложить ему бес?ду с Родзянко, ибо переживается "слишком серьезный момент, когда р?шается вопрос не одного Государя, а всего царствующаго дома в Россіи"... "важна каждая минута и всякіе этикеты должны быть отброшены". Алекс?ев указывал, что необходимо сд?лать сообщеніе в арміи, ибо "неизв?стность хуже всего и грозит т?м, что начнется анархія в арміи". Передавая распоряженіе Алекс?ева по должности "офиціально", ген. Лукомскій, с своей стороны, просил Данилова доложить Рузскому, что по его, Лукомскаго, "глубокому уб?жденію, выбора н?т и отреченіе должно состояться. Надо помнить, что вся царская семья находится в руках мятежных войск... Если не согласиться, то, в?роятно, произойдут дальн?йшіе эксцессы, которые будут угрожать царским д?тям, а зат?м начнется междоусобная война, и Россія погибнет под ударом Германіи, и погибнет вся династія. Мн? больно это говорить, но другого выхода н?т". Впервые слова об отреченіи попали на офиціальную ленту штабных разговоров. Их произнес Лукомскій, передавая, очевидно, главенствовавшія тогда настроенія в Ставк?[200]. Чрезвычайно знаменательно, что это признал генерал правых политических уб?жденій, выдвигавшій план отъ?зда Царя в Особую армію для противод?йствія революціи...
