Идущая на броненосец «Олимпия» стала чуть отворачивать вправо, и Дидерихс понял, что американцы сближаться дальше не будут, пройдя мимо германской эскадры, сделают разворот. Но и он проделает тот же маневр, и преградит путь — так что линия против линии, самый выгодный бой для его отряда. А там все решат пушки — у него восемь 26 см против семи вражеских восьмидюймовых, при разнице в весе снаряда в полтора раза в пользу броненосцев. В превосходстве германских пушек никто не сомневался, недаром их охотно покупали австрийцы, турки и китайцы. Одна проблема — американские 203 мм пушки вдвое превосходили по скорострельности, и это в лучшем случае, для немцев, естественно.

— Экселенц, янки бьют уже не по нам — они стреляют полными залпами по «Арконе» и «Корморану»!

— Делайте разворот, Хуго — нельзя такое допускать!

Отдав приказ, Отто фон Дидерихс стал внимательно наблюдать за действиями противника, понимая, что ошибся в планировании боя. Дьюи со своими самыми мощными и быстроходными крейсерами обрушился на совершенно не имеющие брони «Аркону» и «Корморан», маленькие корветы, но скорее тихоходные авизо водоизмещением в две тысячи тонн. И моментально отметил, что американцы стреляют относительно точно, но то и понятно — они все же уже дрались с испанцами и получили определенный опыт. А вот немцы стреляли несколько хуже противника, хотя регулярно проводили учения со стрельбами. К тому же восьмидюймовые фугасные снаряды буквально сокрушили корпуса двух германских авизо — были видны пожары, ответная стрельба заметно снизилась. Каждый проходящий мимо них американский корабль щедро выдавал несколько залпов — теперь стало понятно, как янки топили почти точно такие по конструкции испанские незащищенные «крейсера» контр-адмирала Монтехо.

— Поднимите сигнал — «Корморану» и «Арконе» немедленно выйти из линии и отходить к Маниле, под прикрытие береговых батарей. Иначе…

Договорить Дидерихс не успел, осекся, он не верил своим глазам — 'Аркона неожиданно вспыхнула, длинные языки пламени поднялись из-под палубы, корабль заметно накренился на борт. Да оно и понятно — корвет не был рассчитан на то, что выдержит даже короткий обстрел целого вражеского отряда из восьми и шестидюймовых пушек.

— «Олимпия» идет на крейсера принца, экселенц!

— Дайте им жару, парни! Пусть на всю оставшуюся жизнь запомнят эту трепку, что мы им тут устроим!

С мостика «Олимпии» были хорошо видны вражеские авизо, или небронированные канонерские лодки, если принять во внимание небольшое водоизмещение и скорость в 14–15 узлов. «Аркона», с мачтами для парусного рангоута, пылала от носа до кормы, и заметно кренилась на борт. «Корморан» отползал к Маниле на пяти узлах, на нем тоже разгорались пожары. Такие похожие картинки американцы видели первого мая, когда точно такими же кострами пылали здесь испанские «крейсера». Обстрела сразу всей эскадрой эта парочка не вынесла, и теперь только времени решать, сколько пылающие развалины продержаться на поверхности залива.

— Теперь шестеро против шестерых, Чарльз — силы равные по вымпелам, но не по числу крупных пушек, к тому же они у нас лучше. Броненосцы пока можно не учитывать — им время нужно, чтобы развернутся, а нам надо успеть крейсера истребить, хотя бой будет тяжелый.

Дьюи уже понял, что германские корабли более крепкие, чем те, что строили испанцы. Да и пушки среднего калибра 88 мм, 105 мм и 150 мм у них хороши — за четверть часа попаданий в его «Олимпию» было до десятка, да и в другие крейсера немцы тоже исправно попадали. А вот от короткоствольных, всего 22 калибра 260 мм орудий повреждений пока не имелось, так что нужно и дальше вести бой на 10–15 кабельтовых, хотя имелся риск получить тяжелый 170 кг снаряд. Но слишком неточно стреляют эти громадные пушки, да и очень редко.

Вместе с тем носовая восьмидюймовая башня под командованием лейтенанта Джона Стокли Моргана уже добилась как минимум пяти попаданий — по одному в «Кайзер» и «Корморан», и трех, как минимум, в «Аркону». Причем один снаряд ударил под ватерлинию — слишком быстро нарастал крен на немецком авизо, видимо, выломана часть обшивки, и вода быстро распространяется на тяжко поврежденном «крейсера». Участь «подранка» предрешена, потерявший ход корабль обречен, у него остался только путь на дно, а команде предстоит спасаться по «способности».

— Смотрите, что вытворяет наш «Петрел»!

Самая маленькая канонерская лодка, всего с четырьмя шестидюймовыми пушками, ведомая отважным коммандером Эдвардом Вудом набросилась на «Корморан», что пытался отстреливаться от нее из своих 105 мм пушек. И эта стычка сразу привлекла внимание Дьюи — он прошлый раз сделал Вуду внушение, за то, что тот без всякой надобности поджег захваченные испанские «крейсера». И вот теперь канонерка водоизмещением меньше девятисот тонн сцепилась с вдвое крупным кораблем, имея в спонсонах на борту только два шестидюймовых орудия, тогда как противник отстреливался из четырех 105 мм стволов. Зато по весу снаряды «буревестника» втрое тяжелее, и взрывы из пироксилиновой «начинки» давали красивые вспышки.

Это было эпическая картина — маленький «Давид» пошел в бой против большого «Голиафа», и побеждал его. Германский авизо вспыхнул костром, но упрямо отходил к Маниле. Видимо, надеясь, что там получит защиту от береговых 240 мм пушек. Это понимал и Вуд, стараясь добить противника, и, к сожалению, осознавал германский адмирал — флагманский броненосец пошел наперерез, стараясь прикрыть свой корабль от беспощадного избиения. А к тонущей «Арконе» поспешил второй броненосец «Кайзер», вот только тот вел бой с «Бостоном», к которому спешил на помощь «Конкорд» коммандера Эйса Уокера. Объединившись, оба американских корабля стали буквально «засыпать» более крупного и сильного противника настоящим градом шести и пятидюймовых снарядов из своих более скорострельных пушек, которыми заменили прежние незадолго до начала войны.

Это было удивительное зрелище — «германец» загорелся, языки пламени выскочили из-под кормового бруствера, постепенно весь ют вражеского корабля превратился в большой пожар. А дальше произошло удивительное, что навсегда врезалось в память Джорджа Дьюи и других американских моряков, что пристально смотрели на эту эпическую схватку. С «Бостона» выстрелила восьмидюймовая пушка — слишком длинный вырвался из ствола язык пламени. И тут же на одном из казематных портов 26 см пушек стала заметной вспышка разрыва. Снаряд не должен был пробить броню, но видимо пламя от разрыва как-то прошло вовнутрь и «окатило» каземат, заживо спалив находящихся там комендоров.

— Есть! Попали! «Кайзер» взорвался! Взорвался!

— Пока не торопитесь с оценкой, Гридли — это воспламенился пороховой картуз, а вот если там их еще несколько…

Контр-адмирал Дьюи осекся, оцепенев от накатившего приступа ликующего счастья — над большим казематом взлетели огромные языки пламени и дыма, ничего не стало видно, но по раздавшемуся чудовищному грому стало понятно, что вражеский броненосец взорвался. И когда дым немного рассеялся, на поверхности уже не было недавно столь грозного корабля, плавали лишь обломки и немногие уцелевшие моряки.

— Передайте сигнал на «Маккалох» коммандеру Ходгсдону — пусть собирает пленных, вылавливает всех, нам пригодятся. Да и не стоит понапрасну злить кайзера — нам лишние враги сейчас совсем ни к чему!

Единственный в эскадре авизо, пусть тот и был в полтора раза крупнее «Петрела», адмирал в линию не ставил из-за убогости его вооружения в четыре ствола калибром в три дюйма. Зато как авизо с ходом в 17 узлов корабль подходил для посыльной службы, и для спасения утопающих, как сейчас. Но отдав приказ Джордж Дьюи тут же сосредоточился — бой продолжался, у врага оставался еще один броненосец и четыре бронепалубных крейсера, хотя амбиций и наглости у немцев явно поубавилось…

— Мой бог! Может ли кто мне объяснить, почему мы попасть не можем?