— Раньше такого не случалось?

— Может, и случалось, — Богша пожал плечами. — Да только мне о том неведомо. И к тому ж тут заковыка такая есть. Ведане умениями своими управлять надо учиться. Она тебя ведь чуть к праотцам не отправила. И сама слишком много сил потратила.

Та виновато потупилась, разглядывая свою ладонь, зажившую теперь точно так же, как и у Млады. Она дрожала, да и сестру трясло, как от озноба — казалось, она еле стоит на ногах.

— И что же делать? — просипел Рогл. — Нам возвращаться в Кирият надо.

— Верно, — согласилась Млада. — Нам каждый день промедления может боком выйти.

Слегка передохнув, волхв встал. Стянул с головы вышитую той же маричкой ленту. На вопросительные взгляды старейшин махнул рукой: мол, расходитесь. Знать, потом обо всём, что случилось, говорить будут.

— Вы можете, конечно, уехать, — раздражённо продолжил он, когда мужи скрылись в роще. — Но если Ведана потом Младу убьёт случайно или, как надобно, защитить не сможет, то пеняйте на себя. И Рогла она без обучения освободить не сумеет. А ваши ошибки и нас коснутся.

— Не бурчи, Богша, — Млада еле смогла поднять руку, чтобы коснуться его локтя. — Дай нам времени до завтра подумать.

Волхв покивал, хоть такое решение не слишком его радовало.

Вместе они вернулись в избу. Млада, не желая оставаться на лавке у печи — слишком шумно — ушла в дальнюю клеть, где раньше выздоравливал Рогл. Не в силах больше ни с кем разговаривать, даже с Веданой — потом! — она повалилась на лавку и, укутавшись шкурами, заснула в тот же миг.

А проснулась только вечером, когда уже стемнело и в щели заволоченного окна не проникало ни единой толики света. Да и то, проспала бы, может, до самого утра, если бы не пришёл Хальвдан.

Лишь увидев его, Млада подскочила на месте и, сбросив покрывало села. Хотела обнять, но одёрнула себя. Отчего-то проведённая с ним ночь стала казаться миражом после всего, что довелось пережить за два дня.

А вот верег сдерживаться не стал. Взял её лицо в ладони, приблизился, но посмотрел внимательно и долго будто бы в самую глубину души.

— Тебя хоть мне вернули? Или кого другого? — улыбнулся.

Млада накрыла его руку своей.

— Да, кажется, я по-прежнему.

— Вот уж не знаю, радоваться или плакать, — улыбка воеводы стала шкодливой.

Млада нарочито обиженно фыркнула и попыталась вырваться — да куда там! Хальвдан удержал и прижался губами в поцелуе. И показался он слаще, чем все, что были раньше.

Нет, не мираж та ночь, всё было настоящим. От воспоминаний о ней замирало внутри, а по телу пробегала томная дрожь — так хотелось, чтобы снова его касались руки Хальвдана.

Когда не стало хватать воздуха от нахлынувшего желания, Млада отстранилась, и они с верегом посидели ещё чуть-чуть, прижавшись лбами и унимая дыхание.

— Богша рассказал мне, что случилось на капище сегодня, — хрипло проговорил верег, нехотя отпуская Младу.

Пусть и хочется сидеть вдвоём до самого рассвета, ни о чём не думая, а о деле забывать негоже. Беда всем грозит — не до беспечности.

— Ведане нужно остаться, чтобы волхв её обучил, иначе нехорошо выйдет в другой раз. Сегодня она из меня вместе с отравой Забвения едва душу не вынула. Да и сама истощилась.

Хальвдан покачал головой, размышляя. Млада не мешала ему.

— Пусть остаётся, — наконец вздохнул он, — а мы поедем в Кирият. Нам надобно узнать, как там Кирилл и нужна ли ему помощь. А Ведана приедет позже. Уж мирты не откажутся её сопроводить.

— Коли что, я не смогу справиться с Корибутом без неё.

Воевода сжал её пальцы в своей ладони.

— Попробуем сделать так, чтобы это не понадобилось. Да и к тому же я тоже не лапотник, умею кой-чего. Или забыла?

Млада усмехнулась. Уж воина лучше, чем Хальвдан, попробуй найди в каких угодно землях.

— Зря ты, милая, думаешь, что без сестры так уж слаба, — раздался от двери голос волхва.

Богша вошёл, неся в руке завёрнутый в рогожу посох, о котором пока никто и не вспоминал. А ведь так и не придумали, что с ним делать да как от него, проклятого, избавиться. Следом за волхвом вошли и Ведана с Роглом, словно любопытствуя. Хоть с лица сестры ещё и не сошла бледность, а с лица вельдчонка — усталое выражение, а всё равно пришли, точно кто-то им обещал знатное зрелище.

— Ты же сам сказал, что она — моя защита, и без неё мне грозит скверна Забвения, — Млада непонимающе нахмурилась.

— Грозит, но не сразу. Твоих собственных сил может хватить надолго, — терпеливо разъяснил Богша. — Вот, возьми-ка.

— Ты что удумал? — предупреждающе отозвался Хальвдан.

Но Млада взглянула на него уверенно, и он попытался отринуть сомнения так же, как и она. Волхв развернул посох и подал его на вытянутых руках. Ему-то он оказался безвреден, как и воеводе, хоть и умел волхв за грань ступать.

Млада встала и, стараясь не думать, взялась за древко. Ждала, что скрутит тело очередная волна боли или попытается вновь Корибут утащить её в свою пропасть. Но ничего такого не случилось.

По рукояти от её ладони вдруг поползло в стороны слабое холодное свечение, обрисовало насечку рун, сверкнуло на серебряной оковке. И так помалу добралось до навершия. Показалось, пропало в черноте камня, но тот вдруг озарился изнутри. Свет разросся и скоро заполнил его весь, бросил на лица стоящих кругом людей резкие тени.

— Это твоя жизненная сила. Лада, — тихо и почтительно заговорил Богша. — Сейчас ты можешь отогнать почти любое зло, развеять любой мрак. Но для поддержания её тебе нужна сестра, иначе вечно голодная бездна Забвения рано или поздно поглотит всё, и тебя тоже.

Млада только кивнула, разглядывая преобразившийся посох. Это ж надо! Стало быть, даже из вещи, созданной самим Корибутом для себя, она может изгнать Забвение. Но навсегда ли? Стоило отмахать столько вёрст, чтобы узнать это.

— Возьми, — она повернулась к Хальвдану.

Воевода принял посох — и тот тут же погас. Рогл разочарованно вздохнул, а Ведана, поправив покрывало, в которое куталась, на плечах, просто вышла вон, пробормотав, что Зорен умер зря.

— Так что, получается, она не может насовсем изменить его? — верег взглянул на Богшу.

— Получается, нет, — тот развёл руками. — Думается мне, уничтожить его может лишь сам Хозяин, и никто больше.

— Ну, да… Так он и согласился, — хмыкнул Хальвдан и принялся снова заворачивать посох в ткань. — Вот же живучая штука!

Млада, взглянув на свои руки, вновь опустилась рядом с ним. Ненадолго повисло в клети молчание.

Нельзя больше тратить время на борьбу с тем, что они не могут победить даже все вместе. Посох как был, так он и есть. И ничего его не берёт. Они объехали полмира, чтобы всё о нём выведать. И пора возвращаться туда, откуда всё началось. В город, стоящий на месте древнего замка. К истоку.

— Пусть Ведана остаётся у тебя, Богша. Но не дольше пары седмиц, — проговорила Млада тихо, но к ней все прислушались. — Как обучишь всему, отправь в Кирият с надёжным человеком. Я очень буду ждать её там.

— Отправлю, не сомневайся, — волхв положил ладонь ей на плечо. А другую остановил перед её лицом и раскрыл. На ней лежал серебряный оберег в виде четырёх закрученных посолонь лучей. — Это знак Рода. Все Воины носили такой. Ты обрела свои силы, и теперь воля Рода тоже будет хранить тебя.

Млада осторожно взяла оберег и, повертев перед глазами, надела. Холодный серебряный круг лёг на грудь непривычной и странной для такой малой вещицы тяжестью.

— Ведане я отдал такой же, — добавил Богша.

— Спасибо, — улыбнулась Млада.

Она и правда вновь обрела потерянный род, и от этого сил становилось будто бы ещё больше.

______

[1] Маричка — славянский символ. Предназначалась для активного обращения к сущности Бога, заключенного в человеке. Нередко использовалась во время обрядов обращения к Богам.

Родные места встретили Кирилла разгулявшейся вовсю весной. Уже явственно пахло в воздухе смолянистыми, готовыми раскрыться древесными почками. Галдели пичуги в ветвях густых осинников, дышала влагой вспаханная и засеянная трудолюбивыми крестьянами земля.