Мах тяжко пошевелился и вдруг открыл глаза. Он обратил на Кирилла совершенно незамутнённый взор и прохрипел что-то. Пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать.

Несколько мгновений староста просто дышал, а затем повторил:

— Я видел тебя там, князь. В огне…

Кирилл отпрянул, глянув на жену Маха: услышала? Но та лишь уткнулась лицом в полотенце, когда муж снова впал в беспамятство. Внутри похолодело от страшного предположения. А что если это Кирилл сам и спалил Излом? Не зря ведь ему привиделся тот сон. Но как?

Нет, невозможно.

Он отступил от лавки, где умирал Мах, и молча направился прочь. Его спутники толпились у дверей, не решаясь ступить дальше. Заряна шагнула навстречу и взяла его за руку, не прося поддержки, но поддерживая, неведомым женским чутьём понимая, что она ему сейчас нужна.

— Отправьте в Кирият человека, с которым я смогу всё обговорить, — не оборачиваясь более, бросил Кирилл древнерке, что пошла за ним. — Я буду ждать его. Мы восстановим Излом.

Он снял с пояса кошель с серебром и, оставив его на лавке у двери, вышел прочь вместе с Заряной и гриднями.

Оставаться здесь невмоготу. Пора возвращаться в Кирият и решать, что делать дальше.

В Кирияте, казалось бы, жизнь текла без изменений. Начала отступать распутица с дорог, а потому народу прибыло. Да и горожане, как потеплело, перестали сидеть взаперти у печей. Стражники у ворот детинца как будто даже удивились, увидев Кирилла. А особенно — незнакомую боярышню рядом с ним. Хоть и старались виду не показать, а всё одно рты пораскрывали. Будет о чём посудачить после службы.

— Вигена и Бажана ко мне, — бросил Кирилл одному из часовых, проезжая мимо.

Тот вмиг сорвался с места и едва не бегом скрылся в арке.

Гридни, выполнив свой долг сопровождающих князя, теперь спокойно разбрелись на отдых. Они заслужили. Пусть отоспятся в тепле и сухости. Да вновь отведают домашней, приготовленной заботливыми руками стряпух, еды.

Конюшата суетились кругом, принимая поводья. Кирилл сам помог Заряне спешиться и повёл её за руку к главному крыльцу: пусть все с порога знают, что не просто девку привёз — невесту и будущую хозяйку.

Только Заряна всё норовила удивлённо поглазеть по сторонам. Но держалась, стараясь не выказать излишнего любопытства: не подобает это будущей княгине. Ещё достанет времени осмотреться в замке хорошенько — да хоть во все углы заглянуть. Зато хитрая челядь не отказывала себе в том, чтобы девушку рассмотреть. То и дело навстречу попадались служанки, у которых вдруг появились неотложные дела на другом конце дома. Все они кланялись Кириллу и мимоходом успевали бросить изучающие взгляды на Заряну. Но та не смущалась. Она быстро сумела побороть робость и придать своему лицу достаточно величественное и строгое выражение. Знать, помнила науку Люборовны, как себя в доме мужа надо держать.

Пока шли до женских покоев, куда Кирилл решил её самолично проводить, он всё размышлял, что надо бы поговорить со старшими женщинами, что надзирали за служанками, чтобы те приставили к боярышне подходящих челядинок. Неболтливых, но внимательных. Дабы и лишнего не трепали, и скучать девушке в новом доме не позволили. О том, что случилось с Гестой, ей лучше не знать до поры.

В светлице, что раньше принадлежала северянке, теперь ничего о ней не напоминало. Только воспоминания о той ночи всё равно обожгли кнутом, стоило глянуть на убранство комнаты. И показалось даже, что вот-вот она войдёт, тихо шелестя платьем по полу. Полыхнут огнём её волосы в солнечном свете, и янтарные глаза кольнут упрёком.

Но ничего, Заряна обживётся, и светлица примет совсем другой вид. Исчезнут из неё последние призраки.

Не успела ещё боярышня осмотреться в новых покоях, как следом подоспели служанки и принялись хлопотать вокруг неё. Испрашивать, чего та желает. Кирилл со спокойной душой оставил её на их попечение.

Он спустился в чертог, по пути едва не столкнувшись с Лешко, который тащил в светлицу сумки с седла. Да и во всём доме с его возвращением будто бы поднялась незаметная глазу, но ощутимая суета. Словно все только теперь проснулись. Хорошо, если и правда всё это время в детинце было тихо.

Виген и Бажан уже ждали внизу. Их спокойный вид говорил, что ничего из ряда вон в отсутствие Кирилла не приключилось. Но и ничего обнадёживающего, видно, тоже. В глаза бросилась медвежья шкура на кресле — и тут же вспомнился сбежавший уже две луны назад Хальвдан. Вернётся ли? От этой нерадостной мысли становилось паршиво на душе. Да, Млада была нужна Кириллу, и он хотел её возвращения. Но без друга, с которым довелось пройти так много дорог и свершить так много важных дел — да что там, пуд соли съесть — в детинце было и вовсе пусто.

Кирилл кивнул на приветствие старшин и сел.

— Ну, что ж. Рассказывайте.

Те переглянулись. Виген прокашлялся и шагнул ближе.

— Как ты уехал, вереги притихли. Не знаю уж, что случилось, я опасался очередной бучи. Но Боги уберегли. В остальном спокойно было, — он коротко покосился на Бажана. — Да вот весть нерадостная намедни пришла. Излом сгорел едва не дотла. Наяс до того в болотах пропал. А Мах, что на его место встал, обгорел сильно… Помрёт, говорят.

— Знаю. Я видел Маха, — едва выдавил из себя Кирилл. — Я был в Изломе. Как Квохар? Выходил его Лерх? Мне с ним тоже поговорить надобно. Древнерам помочь нужно.

— Квохар очухался с луну назад. Принялся монеты считать пуще прежнего. Учеников новых себе двух взял. Из отроков. Думается, рад он, что ты разрешил ему в Кирияте остаться. А ещё больше тому, что жив остался, — скрытник невесело хмыкнул.

Бажан на его слова покачал головой. Он сразу не одобрил решение Кирилла настолько жестоко наказать казначея. Но теперь уж что поделаешь. Да и оклемался вон. Зато науку хорошую получил. Теперь ещё лучше будет знать, где его, а где — князево.

— От Ингвальда ничего не слыхать?

— Пока нет, — отозвался Бажан. — Верно, потому-то вереги и притихли. Ждали скорой поддержки от конунга. А он — молчок.

Что ж, хотя бы в той стороне пока спокойно. Кирилл помолчал, переводя взгляд с Вигена на воеводу и обратно, ожидая, что они сами расскажут о самом важном. Но те будто не понимали. Или ловко прикидывались.

— Что с Хальвданом и Младой? — не выдержал он. — Есть какие вести?

Невозмутимое выражение лица Вигена не изменилось, а вот Бажан нахмурился сильнее. И так понятно: всё ж не скрытнику о том отчитываться. Не его люди отправились беглецов ловить.

— Отряды вернулись давно. Никого в городах и весях княжества не отыскали, — неохотно начал воевода. — Но кое-кто из них сболтнул, что в Беглице всё ж они были. Да только Медведь их отпустил. Те кмети, что с ним ездили, тоже задерживать тех не стали, да ещё и лошадей своих отдали. Нынче Медведь у нас староста. Люди на вече его выбрали — всё, как надобно, как предки и Боги заведали, провели…

Кирилл поднял руку, останавливая его.

— Ты, вижу, Медведя передо мной выгораживать собрался?

— Я говорю, как есть, — набычился Бажан. — Тебе разве легче стало бы, коль Млада с Хальвданом до твоего возвращения в темнице сидели бы? А так они хоть что-то разузнают.

— Если вернуться надумают, — с сомнением фыркнул Виген.

И отчаявшаяся снискать хоть какой-то подмоги извне часть души согласилась с ним. А ну как не вернутся? По своей воле, или случится что скверное в дороге. Зря Кирилл положился на Медведя, ожидая, что обида на Младу заставит кметя вернуть её в детинец. Скупая ласка воительницы и странная преданность ей оказалась для него важнее.

— Медведя срочно вызвать ко мне, — бросил Кирилл, желая поскорее избавиться и от этого груза.

— Оставь парня в покое, — ещё попытался возразить Бажан. — Сам знаешь, что ошибся, когда за Младой его отправил. Теперь у него забот полно. Беглица тоже сильно пострадала.

— Пусть сначала ответ даст за неисполнение княжеского приказа. А там катится на все четыре стороны.