Этим характерным разговором и можно закончить описаніе, данное Демидовым той миссіи, которую он выполнил. Оно стоит на дистанціи огромных разм?ров от описанія, которое подсказывало Керенскому его тогдашнее революціонное чувство и поздн?йшее желаніе перед иностранцами представить мощный единодушный порыв февральских дней и полную изоляцію уходившей в исторію монархіи[244]. По словам Керенскаго члены Думы были посланы для того, чтобы выяснить, в каком положеніи находится царская семья среди мятежнаго гарнизона. Демидов будто бы установил, что Царица была немедленно оставлена вс?ми служителями и вынуждена была сама ухаживать за больными д?тьми. Гроттен просил новую власть взять на себя охрану царской семьи. Поздн?йшій разсказ Демидова все это опровергает, как опровергает и занесенную в воспоминаніях Вырубовой версію о "приказаніи" Родзянко всей царской семь? вы?хать из дворца: "когда дом горит, все выносят"[245].

Когда думскіе депутаты у?зжали вечером из Царскаго, им передали, что "ген. Иванов с какой-то частью шел на Царское, но его по?зд пустили по другому направленію". Слух был нев?рен. Иванов, как мы знаем, прибыл в Ц. С, нашел зд?сь все в состояніи довольно спокойном и охрану Царскосельскаго дворца надежной. Впечатл?нія изв?стнаго инженера Ломоносова, поздно вечером прі?хавшаго в Царское, гд? жила его семья, сводились к тому, что "м?стныя войска объявили себя нейтральными..."[246].

"Идет р?дкая стр?льба, — это солдаты от радости стр?ляют в воздух". Н?т данных, подтверждающих пов?ствованіе Жильяра о том, что вечером перваго марта мятежники "стали наступать на дворец, и что столкновеніе казалось неизб?жным". "Императрица, — разсказывает Жильяр, —была вн? себя от ужаса при мысли, что кровь прольется на ея глазах, и вышла с Маріей Николаевной к солдатам, чтобы побудить их сохранять спокойствіе. Она умоляла, чтобы вступили в переговоры с мятежниками''. Ни перваго, ни второго марта со стороны "мятежников" никаких активных д?йствій против Царскосельскаго дворца не было предпринято. Думается, правдивую картину происходившаго в Александровском дворц? дал в своих воспоминаніях бывшій "придворный скороход" эстонскій гражданин Оамер. По его словам, командир своднаго п?хотнаго полка, Комаров, распорядился вызвать во дворец весь полк, расположенный у павильона императорской в?тки. Вс? части прибыли в боевой форм?, с ружьями и пулеметами и расположились в обширном подвал? дворца, принявшаго вид военнаго лагеря. У ворот и кругом дворца были разставлены часовые посты. Когда со стороны расквартированных в Царском Селе I. II. ІV. стр?лковых, лейб гвардіи гусарскаго и кирасирскаго полков стала слышаться беспорядочная ружейная стр?льба, Комаров распорядился поставить у ворот дворца два пулемета. А. Ф., узнав про это, отм?нила распоряженіе. "Должен зам?тить, — пишет Оамер, — что А. Ф. выказала себя в эти тревожные дни и ночи женщиной с кр?пкими нервами и большой выдержкой характера. Она н?сколько раз, раза два даже в 2-3 часа ночи, спускалась в подвал Александровскаго дворца, проходила медленно мимо стоявших солдат и, бодро смотря им в глаза, говорила: прошу ни при каких обстоятельствах не стр?лять, быть хладнокровными, стараться уговаривать словами. Я готова все претерп?ть, только не хочу крови"... "Среди собранных для охраны дворца солдат и казаков конвоя в виду их отр?занности от остального міра и носившихся слухов о готовящемся обстр?л? из орудій и штурм? дворца, возникло тревожное настроеніе. Солдаты и казаки собрали общее собраніе, гд? при общем одобреніи выбрали депутацію из 3 офицеров и около 20 солдат и казаков. Вс?м им над?ли на рукава б?лыя повязки и, взяв с собой б?лый флаг, сд?ланный из приколоченной к палк? скатерти, они вы?хали на грузовик? в казармы лейб-гвардіи 1-го стр?лковаго полка, откуда раздавалась безпорядочная ружейная стр?льба... Встр?тили депутацію дружелюбно, так как и там от неизв?стности, что д?лается среди войсковых частей, находившихся во дворц?, было настроеніе нервное и неспокойное. Как оказалось д?йствительно орудія были направлены дулами по направленію Александровскаго дворца. Согласились обоюдно охранять порядок во дворцах и на прилегающих к ним улицах сводному п?хотному полку и казакам Конвоя Е. В., а вокзалы и остальную часть улиц Царскаго Села и Павловска стр?лкам[247]... По выясненію прибывшими парламентерами, среди казаков и солдат тревожное настроеніе улеглось. Вс?, кром? обычнаго наряда, были отправлены обратно в свои казармы". Между об?ими сторонами была установлена "нейтральная зона", и дворцовая охрана над?ла б?лыя повязки. Но она не была разоружена, как отм?тила в своих воспоминаніях бывшая замужем за кн. Іоанном Конст. сербская королевна Елена Петровна, пос?тившая дворец 1 марта. (Когда корнет Марков, покинув царскосельскій лазарет 4 марта, явился во дворец, там по прежнему на постах стояли вооруженные солдаты своднаго полка). Тогда же был послан в Петербург фл.-ад. Линевич для переговоров с "думскими" кругами через посредство Родзянко.

Итак, ни перваго, ни второго марта со стороны "мятежников" никаких активных д?йствій против Царскосельскаго дворца не было предпринято. Вырубова была больна, лежала с жаром и, в?роятно, в представленіи ея все достаточно перепуталось — поэтому ей казалось, что бунтующіе с пулеметами надвигались на дворец для того, чтобы его разгромить, и что охрана дворца покинула его уже 1-го марта и что по самому дворцу уже ходили кучки революціонных солдат.

Из письма А. Ф. 2-го видно, как сгущается постепенно атмосфера, как изолируется понемногу дворец от вн?шняго міра, и как близкіе люди попадают на учет или оказываются арестованными. "Ты прочтешь все между строк и почувствуешь, — писала она мужу: "всего не скажешь в письм?", но как все это далеко от того жуткаго "нечелов?ческаго" одиночества, о котором говорил в своих парижских докладах (уже для русской публики) в 36-м году Керенскій, когда с образностью, переходяіщей в фальшь, утверждал, что царская семья вс?ми была покинута и "революціонеры б?гали в аптеку" за л?карствами для больных д?тей[248]. А. Ф., конечно, бодрилась, когда говорила о своем даже боевом настроеніи: "вс? мы бодры, не подавлены обстоятельствами, только мучаемся за тебя". С ночи на 3-е "тревога" должна была усилиться, ибо был арестован поздно вечером в ратуш? ген. Гроттен ("совершенство" аттестовала его Царица в письм? 2-го) и другія лица (сообщенія из Ц. С. в Ставку). Вн?шне, однако, все еще по старому: "Мы вс? держимся по прежнему, каждый скрывает свою тревогу... вечером, — пишет А. Ф. 3-го, — я с Маріей д?лаю свой обход по подвалам, чтобы повидать вс?х наших людей — это очень ободряет..."[249].

Три дня, прошедшіе с 28 февраля, — время огромное для момента, когда событія текли с быстротой часовой стр?лки. В?роятно, обстановка, в которой происходило первое свиданіе А. Ф. с вел. кн. Павлом, была ближе к характеристик?, которая дана была в письм? 2-го марта: "Павел, получившій от меня страшн?йшую головомойку за то, что ничего не д?лал с гвардіей, старается теперь работать изо вс?х сил и собирается нас вс?х спасти благородным и безумным способом". Д?ло идет об "идіотском манифест? относительно конституціи посл? войны". Предоставим вновь слово в. кн. Павлу оно, конечно, претворено воспріятіем газетнаго сотрудника[250]. "1-го марта, — продолжает интервью, — я вторично был вызван во дворец, но пойти туда отказался. В то время у меня на квартир? готовился манифест о полной конституціи русскому народу. Его должен был подписать Николай Александрович. Заручившись подписями Кирилла Вл. и Мих. Ал. и подписавшись под этим манифестом сам, я отправил манифест в Гос. Думу и вручил его под расписку Милюкову. А уже потом я отправился по дворец. Первые вопросы, заданные мн? тогда Алек. Фед., были такіе: — "гд? мой муж? жив ли он? И что нужно сд?лать для улаженія безпорядков?" Я передал А. Ф. содержаніе заготовленнаго мною манифеста, и она его одобрила". Дал?е передавалось содержаніе этого не очень удачнаго по форм? выраженія "манифеста". "В твердом нам?реніи переустроить государственное управленіе в Имперіи на началах широкаго представительства, мы предполагали пріурочить введеніе новаго государственнаго строя ко дню окончанія войны", — начинал манифест и перекладывал зат?м отв?тственность на "бывшее правительство", которое, "считая нежелательным установленіе отв?тственности министров перед отечеством в лиц? законодательных учрежденій, находило возможным отложить этот акт на неопред?ленное время. Событія посл?дних дней, однако, показали, что правительство, не опирающееся на большинство в законодательном учрежденіи, не могло предвид?ть возникших волненій и их властно предупредить". Посему: "Мы предоставляем государству россійскому конституціонный строй, повел?ваем продолжить прерванныя указом нашим занятія Гос. Сов?та и Гос. Думы, поручая предс?дателю Гос. Д. немедленно составить временный кабинет и в согласіи с ним озаботиться созывом Законодательнаго Собранія, необходимаго для безотлагательнаго разсмотр?нія им?ющаго быть внесенным, правительством проекта новых основных законов Россійской Имперіи"[251].