— Я больше никогда тебя не брошу, — говорю я шепотом, укачивая ее, — прости, что мне пришлось так долго быть вдали от тебя.

Я подхожу поближе к горящему камину, чтобы поймать его тепло и смотрю, как моя дочь глядит своими чудесными глазами на пляшущие языки пламени. Обычно дети боятся огня, но она смотрит так, словно огонь ее радует.

Кровь дракона. Что. бы ни говорил король о том, что женщины ее не наследуют, это конечно же не так. Они не могут стать драконами, но огонь течет в их жилах так же, как в жилах мужчин. Я видела это в Лили, а теперь, намного ярче вижу это в моей второй безымянной дочери.

— Он дал ей имя? — спрашиваю я Блэйка.

— Не озаботился, — бросает он презрительно, все еще держа пальцы на глазах. — Он навещал ее время от времени, но всякий раз злился, как рассказывает кормилица.

— Как она рассказывает? — непонимающе обращаюсь я к Блэйку.

— Она умеет писать, — хмыкает инквизитор. — Это еще одна глупость, которую сделал твой князь. Зачем резать кому-то язык, если он обучен грамоте?

Он убирает пальцы с глаз и жестом показывает на стопку бумаги, лежащую на столе.

— Она исписала своими каракулями с десяток листов за сегодняшний вечер, после того, как я вытащил ее оттуда. Девочка смышленая, сразу все поняла. Ивар принял ее доброту за скотскую тупость, и это очень зря. Чтиво не слишком интересное, но довольно подробное. Она очень привязалась к девочке, тем более, что ее ребенка Ивар куда-то утащил, и я все еще не могу найти ни его, ни ее старуху мать. Еще одна проблема, которую мне совершенно некогда решать.

Он бросает взгляд на девушку, утирающую слезы. Она старается изо всех сил показать, что не слушает наш разговор, но вряд ли это возможно, учитывая, что комната в которой мы находимся, довольно небольших размеров.

Я сажусь в кресло напротив Блэйка и мягкими движениями укачиваю дочь, которая, похоже, крепко заснула.

— Ты была с ней все это время… Спасибо тебе. Я этого никогда не забуду, — говорю я, обращаясь к девушке.

А потом, обращаясь к Блэйку, спрашиваю:

— Как ее зовут?

— Бэтти, Элизабет Грасс.

— Бэтти, сядь пожалуйста рядом.

Она несмело подходит и садится рядом со мной.

— Ты все это время была с ней, все это время кормила ее. Если бы не ты, она бы не выжила. Я обязана тебе до самой смерти, слышишь?

Она кивает, а потом закрывает лицо руками и теперь уже не сдерживаясь плачет, трясясь всем телом.

— Блэйк может найти кого угодно, он найдет твою дочь, я уверена.

— Конечно найдет, — ворчит Блэйк, — ведь ему больше нечем заняться, как разыскивать младенцев всяких простолюдинов.

— Душа у тебя добрая, чего бы ты там о себе ни думал, — говорю я твердо, глядя на него. -- Ты не обязан, но я прошу тебя…

— Я сделаю все, что могу, — наконец, говорит он.

Я вздрагиваю от того, что вдруг со скрипом открывается дверь. Но тут же облегченно выдыхаю, видя долговязую фигуру Клода.

— Я говорил тебе, что он найдет младенца! — улыбаясь широкой улыбкой говорит мой ненастоящий брат. — Я даже из за двери слышал, как он ворчит, словно старый дед. Чем он опять недоволен?

— Субординация, молодой человек, — угрожающе говорит Клоду Блэйк, — вы забыли, с кем имеете честь говорить!

— Прости, прости, — не убирая улыбки с лица говорит Клод и поднимает руки. — Великий инквизитор и все такое. Я бы упал на колени, чтобы засвидетельствовать свое почтение, но тут грязновато. Клементина передала ужин. Он ставит корзину с едой на стол и начинает выкладывать еду.

— Где она сама? — спрашивает Блэйк.

— На нее насели и не отпускают, все слуги работают этим вечером как проклятые. Король, кажется, совсем сошел с ума с этими пирами.

— Душевное состояние короля и вправду вызывает вопросы, — бросает Блэйк, принимаясь за еду, — Но это меня уже не касается. Мы уходим до рассвета, нужно только забрать Лили, и мы сможем покинуть это место.

— Что ты предлагаешь делать? Выкрасть ее? Она нас не знает, мы можем напугать девочку.

— Нет, я предлагаю, чтобы ее забрала сама Элис. Когда все уляжется и король угомонится, мы пройдем в замок, разбудим девочку и уйдем. Нельзя допустить, чтобы Элис участвовала в последнем конкурсе.

— А ты знаешь, что он задумал? — Спрашивает Клод, наливая себе в чашку вина.

— То, что он задумал, известно только ему и его приближенным советникам. Разговорить их можно только на инквизиторском столе, чего мне, конечно. никто не позволит сделать.

— Пока что не позволит, — хмыкает Клод. — Что-то подсказывает мне, что король может потерять свой трон, если продолжит творить эти безумства.

— Он дракон, и он никуда не уйдет по своей воле. Чем больше проходит времени, тем более жестоким он становится. Этот наш разговор мог бы убить каждого, кто тут находится даже в более светлые времена. Так что давай не будем о плохом, мой юный друг.

Я почти не слушаю Клода и Блэйка, они продолжают негромко говорить о чем-то, а я все так же смотрю на свою спящую дочь и никак не могу насмотреться.

— Тебя зовут Мия, — шепчу я и осторожно целую ее в лоб. — Скоро мы заберем Лили и я познакомлю тебя с твоей сестричкой.

Ивар

В груди вспыхивает яростное пламя, дракон открывает глаза и смотрит моими глазами на пустую комнату, где должен быть мой второй ребенок. Окна распахнуты, и шторы надувает ночной ветер, словно паруса, они хлопают, будто насмехаются. Комнату заливает едва заметный свет луны, доносятся едва различимые звуки праздника.

Солдат, лежащий на полу, стонет и переворачивается. Он открывает глаза и видит меня. В его взгляде ужас и непонимание.

— Что случилось? — спрашивает он, пытаясь встать на ноги.

— Это я хочу спросить тебя, что случилось. Я велел охранять это место ценой своей жизни, так почему ты до сих пор жив?

— Простите, я не успел ничего сделать… Здесь всё заволокло чем-то вроде дыма, я начал кашлять, а потом отключился, потерял сознание.

Он с трудом встаёт и вытягивается по стойке смирно. Я даже по его голосу чувствую, как сильно его трясёт, но ярость, что постепенно заволакивает моё сердце и застилает глаза, не даёт солдату опомниться.

Я хватаю его за шею и припечатываю к стене. Дракон внутри меня ревёт и бушует, требуя крови этого подлого предателя. Он должен быть мёртв. Но он жив и что-то блеет, словно животное.

Я вынимаю нож из ножен на его поясе и прикладываю острие к груди.

— Говори правду, солдат, иначе твоя жизнь оборвётся за один вдох, — рычу я ему в лицо. — Кто здесь был? Кто забрал её? Это был король?

— Я не уверен, — лепечет он, — я не разглядел…

— Ещё одно неверное слово!

— Мне кажется, я видел краем глаза инквизиторскую мантию, прежде чем потерял сознание, но я не уверен, всё заволокло дымом…

— Инквизиторскую?

Я держу нож у его груди и знаю, что больше всего мне сейчас хочется выместить злобу на нём, разорвать его на части, лишить его жизни, переломать его кости. И я бы сделал это ещё совсем недавно. Но не теперь…

Я отбрасываю нож в сторону и ухожу прочь.

— Простите, князь, я заглажу вину, — слышу я вслед его крик, но уже не обращаю внимания.

Значит, король приказал своему псу выкрасть мою дочь? Но зачем она ему? Что он задумал? И самое главное, как он узнал?

В голове всплывает воспоминание о том, где я впервые увидел этого инквизитора. Он был в монастыре, в тот самый день, когда я узнал, что моя жена мертва. Что он там разнюхивал? Теперь всё это выглядит совершенно иначе. Я должен узнать правду прямо сейчас. Если он пальцем тронул моё дитя, если хоть волос упал с её головы… Он будет страдать так, как не страдал ни один смертный.

Нет, что-то здесь не так… О том, что здесь моя вторая дочь, знали только два человека — я и Даррен, распорядитель.

По спине пробегает холодок. А ведь я не знаю, где он сейчас. Он лишь оставил мне письмо и отбыл в свою провинцию, якобы по важным семейным делам. Но что, если он предал меня?