Дышать я больше не могу. Я просто иду к лестнице, не обращая внимания на нарастающий жар и на боль в груди, которая требует вдохнуть. Языки ослепительного пламени прорываются сквозь плотную завесу дыма, и я ощущаю, как медленно платье на мне начинает плавиться от жара, прилипая к коже.

Криков и кашля девушек больше не слышно. Лишь треск горящего дерева и нарастающий шум огня.

Весь первый этаж полыхает.

Лестница, что ведёт вниз, уже в огне, так что к ней не подойти, и огонь уже охватил пролёт, ведущий на третий этаж, отрезая мне путь выше. Это именно то, чего я опасалась.

Пылающее дерево стреляет и взрывается оглушительными искрами. Я пытаюсь вдохнуть, но тут же закашливаюсь. Пытаюсь двинуться вперёд и тут не вижу, а чувствую, как ступени, ведущие вниз, обрушиваются с оглушительным грохотом.

Даже если я доберусь до третьего этажа, выбраться мне и Лили не удастся…

Нет, нет, нет…

Сквозь рёв огня и скрежет горящего дерева я снова слышу крик Лили.

— Мама! Мама! Мне страшно! — кричит она.

— Держись! Я иду! — отвечаю я криком и закашливаюсь от едкого чёрного дыма.

Я не умру здесь и не дам умереть ей. Ни за что.

Слёзы текут из глаз.

Я сдираю с себя тлеющие рукава платья.

И тут мои пальцы натыкаются на пузырёк с ядом, который я так и не использовала.

Яд, способный навечно погасить пламя дракона.

Едва я касаюсь пузырька пальцами, я слышу голос у себя в голове. Точнее даже не голос, а безмолвный приказ, которого невозможно ослушаться.

— Пей, так нужно!

Я пытаюсь разжать пальцы, но они не слушаются. Однако, когда я снимаю пробку с пузырька, это с лёгкостью мне удаётся.

— Я не хочу умирать, — со слезами говорю я, — я должна спасти Лили.

Безмолвный приказ повторяется снова и снова, и по телу пробегает потусторонняя дрожь, в которой я чувствую отзвуки того, что ощущала в том месте, где мне отдали дар, что принадлежал матери. И страх полностью исчезает.

Я зажмуриваюсь и выпиваю всё содержимое до последней капли.

В первое мгновение ничего не происходит.

А потом, словно удар, страшная боль разливается по всему телу, сшибая меня с ног, и я понимаю, что совершила страшную ошибку, послушавшись приказа.

Отрешённо смотрю на горящую лестницу, зная, что живу последнюю секунду.

— Лили, прости меня, — выдыхаю я, и взгляд заволакивает красная смертельная пелена.

Ивар

Цепи разлетаются в стороны с оглушительным звоном и время словно бы замирает. Я вижу, как Маркус II медленно поворачивает голову и выгибает бровь.

Сила дракона стремительно нарастает внутри меня, заставляя мое человеческое тело практически разрываться от ярости и злости. И вся эта ярость сосредотачивается в одной точке — на омерзительной морде короля.

На руках вырастают когти, и я молниеносным ударом сшибаю монарха с ног, пока он не опомнился. Вцепляясь когтями в его горло, вливая всю силу в руку.

Мои пальцы сжимаются стальной хваткой, острые когти, способные крошить даже металл, впиуваются в его неуязвимую кожу дракона. Но сила моя так велика, что кожа поддается и я с удовлетворением смотрю, как кровь короля хлещет по моей руке.

Не давая ему опомниться, я начинаю душить его второй рукой, пока он не начал перевоплощаться в форму дракона. Все должно решиться до этого, иначе я погиб. Он сегодня уже обращался в дракона и его силы растрачены, поэтому его реакция не так стремительна, как обычно, поэтому мне удалось застать его врасплох.

он должен умереть, чтобы я смог спасти их, Адриану и Лили. Бросаю взгляд на дом, который уже начинает дымиться, времени все меньше.

— Я сказал, что убью тебя, подонок, — рычу я в лицо королю, видя, как его глаза закатываются и сосуды в них лопаются, заливая белки кровью.

Когда мне уже начинает казаться, что король вот вот потеряет сознание, растеряв слишком много крови, он вцепляется в мои руки и издает страшный рык, пытаясь оторвать их от своего горла.

Но я уже поклялся себе, что не разомкну их, пока он не сдохнет.

— Ты слаб, князь, — рычит он, — хоть и удивил меня.

Что это? На его лице улыбка.

Я не замечаю, как вдруг сам оказываюсь лежащим на полу, а надо мной нависает его чудовищная фигура, постепенно разрастающаяся и заполняющая все пространство. Он резко взмахивает крыльями и люди в ужасе разбегаются в стороны. Исполинский хвост размахивается и едва не достает меня, как в прошлый раз.

Но не теперь. Теперь я готов и успеваю увернуться.

Лицо короля, постепенно трансформируясь, покрывается чешуей и роговыми наростами, пока лицо не становится огромной мордой дракона. Он поднимает голову и издает страшный рык, а его лапа пригвождает меня к земле, стискивая мои ребра.

Но он не убивает меня, хотя у него есть такая возможность. Он лишь держит, не давая мне сдвинуться с места, причиняя мне невыносимую боль, сильнее которой я еще не испытывал.

Дракон внутри меня взрывается мощной вспышкой самоубийственной ярости. Я знаю, что он делает. Знаю, что он погибнет, если позволит мне инициировать превращение, но я не пытаюсь его остановить. Если он не боится погибнуть, то я тем более. Без Лили и Адрианы я не желаю жизни для себя. Если им суждено умереть, то мне жить не за чем…

Он опускает свою огромную голову и дышит чудовищным жаром мне в лицо. Но я не отвожу взгляда и смотрю в его пылающие янтарным светом глаза, смеющиеся жестоким смехом глаза животного, лишенного души.

— Зачем? — спрашиваю я его. -- Зачем ты все это делаешь?

Я знаю, что в обличии дракона он не ответит мне, но этот вопрос сам слетает с моих губ.

Когти на его лапе, держащей мое тело сжимаются еще сильнее и я чувствую, как хрустят мои ребра.

— Дракона нельзя убить, — выдыхаю я. — Но знаешь что с ним можно сделать?

В ответ он раскрывает пасть и обдает меня струей пламени. Дерево подо мной за секунду сгорает дотла и я, охваченный огнем, который не может причинить мне вреда, проваливаюсь вниз и дракон на мгновение разжимает хватку, опрометчиво давая мне возможность прийти в себя и сделать то, что я должен сделать.

Я отдаю своему телу приказ и оно начинает трансформацию. Я уже так привык к невыносимой боли, что на этот раз почти не обращаю на нее внимания. Я чувствую только восторг, от стремительно нарастающей силы. Руки превращаются в мощные лапы, покрытые непробиваемой чешуей, за спиной вырастают крылья. Я взмахиваю ими, поднимая тучу пепла, ослепляющую короля.

Он не ожидал, что я смогу это сделать. Даже в морде дракона можно прочитать удивление и непонимание. Он словно бы говорит:

— Ты не мог этого сделать, ты был слишком слаб.

Но он не знает, что это мое последнее перевоплощение, за которое мой дракон отдал свою жизнь.

Я взмахиваю крыльями все быстрее и быстрыее, поднимая ветер, сметающий все на своем пути. Шатер и трибуны сдувает, как от урагана и я взлетаю, упиваясь нечеловеческой свободой, чувствуя невыносимый животный голод.

Я вижу, что, король, наблюдающий за мной тоже собирается взлететь. Бежит вперед, взмахивая своими черными крыльями, хочет догнать меня. Но догонять ему не придется…

Я разворачиваюсь и делаю то, что он не ожидает. Всей своей мощью обрушиваюсь на него сверху, цепляясь в одно из его крыльев.

Он издает страшный рев раненого зверя и пытается достать меня зубами. Но я впиваюсь в его крыло и с удовлетворением чувствую, как несокрушимая драконья кость ломается и крыло повисает. Теперь подонок не сможет взлететь.

Дракона нельзя убить, но его можно покалечить. Я знаю это, как никто другой.

Острые когти пропарывают мой бок, высекая искры из чешуи, а вслед за этим зубы Маркуса II впиваются в мое горло. Я взмахиваю крыльями и зарываюсь когтями в живот короля, раздирая ими защиту обнажая незащищенный участок плоти дракона на животе.

Еще один взмах и еще, пока я не оказываюсь в воздухе вместе с королем, вцепившимся в меня клыками и когтями.