Поднявшись на наблюдательный пункт в башне, господствующей над центральной вокзальной площадью, он застал дежурного офицера за кружкой черного чая и метнул на него раздраженный взгляд.
— Доложи обстановку! — рявкнул Руфин.
Офицер взглянул на свой хронограф.
— Заступил на пост в начале часа, сэр. Перекличка через пятнадцать минут.
Едва он договорил, как раздалось потрескивание из динамика интеркома.
— Внеплановые переговоры? — спросил Руфин.
— Контрольная, — послышался в вокс-передатчике испуганный голос. — Похоже… похоже, у нас возникли проблемы.
— Второй пост, повтори, — ответил дежурный офицер, но Руфин вырвал у него микрофон.
— Говорит командир базы. Объясни, что происходит!
— Рекрут Зеджа только что… Он только что упал с южной стены. И Тормол не отвечает на вызов.
А потом в вокс-канале совершенно отчетливо послышалось отрывистое низкое гудение, и через мгновение раздался звук сочного шлепка упавшего тела.
Руфин, не зная, что делать дальше, бросил микрофон дежурному офицеру.
— Попробовать вызвать остальные посты, сэр? — спросил дежурный, стараясь подавить кашель.
— Да. — Он кивнул. Предложение офицера казалось ему разумным. — Выполняй.
И вдруг ожил старый контрольный щит, бездействующий с момента остановки поездов. Загорелись разноцветные линии, указывающие движение составов, вспыхнули яркие точки отдельных поездов, раздались треск и прерывистые звуковые сигналы.
Руфин в тревоге выглянул в окно башни и услышал монотонный рокот десятков оживших электродвигателей. Этот звук разнесся под прозрачным куполом главного вестибюля вокзала и по платформам. Заключенные, взбудораженные шумом, стали подниматься на ноги. Руфин выхватил пистолет, взвел курок и крепко сжал рукоятку.
— Что происходит?! — закричал он.
Дежурный офицер в изумлении уставился на контрольный щит.
— Это… это невероятно, — пробормотал он и снова закашлялся. — Все линии дистанционного управления давно отключены, энергоснабжение прервано… — Он с трудом сглотнул, и на высоком лбу выступили капельки испарины. — Я думаю, кто-то пытается пустить поезда.
В зале ожидания внезапно затрещали табло, показывающие время прибытия и отхода поездов. Они беспорядочно перескакивали с одного пункта назначения на другой, пока все одновременно не остановились на одном и том же значении: «Конечная станция».
Заключенные, прочитав надпись, разразились издевательским смехом. Руфин заорал, чтобы они замолчали, и вдруг увидел, как по платформе бежит человек с тяжелым автоганом в руке. Солдат был примерно в двадцати метрах от смеющихся пленников, как вдруг его грудь беззвучно взорвалась алым фонтаном, и человек упал.
Руфин наконец подобрал нужные слова:
— На нас напали!
Он обернулся к дежурному офицеру, но тот уже полулежал на стуле с открытым ртом и невидящими глазами смотрел в потолок. Руфин учуял исходивший от него странный цветочный запах, осторожно протянул руку и тихонько толкнул безжизненную голову. Офицер упал вперед, сбив со стола кружку с недопитым чаем. Темная жидкость расплескалась по полу, и запах усилился.
Рука Руфина непроизвольно метнулась ко рту.
— Яд!
Он бросился к двери и, не оглядываясь, побежал вниз, громко стуча ботинками по металлическим ступенькам.
Копье поднял руку и толстыми пальцами Гиссоса пощупал край великолепного гобелена. Сложная красочная композиция представляла Императора, поражающего какого-то быкообразного чужака гигантским огненным мечом.
При виде такой пошлости он закатил глаза и отошел назад, тщательно стряхнув с руки ворсинки нитей. Трогать предметы в аудиенц-зале было запрещено, но он был один и его никто не видел. Убийца рассеянно задумался, не отравит ли его демоническая плоть древнее произведение искусства. Это было бы забавно. Он представил себе, как люди на борту «Иубара» бегают в панике вокруг гобелена, а старинная ткань сморщивается и чернеет у них на глазах, и усмехнулся от удовольствия.
В противоположном конце зала он выглянул в обзорный иллюминатор. Округлая поверхность Йесты Веракрукс медленно проплывала под килем корабля, направлявшегося в открытый космос, и Копье без сожаления смотрел, как планета постепенно исчезает из виду. Он слишком долго прожил в этом мире, терпел бессмысленность его цивилизации и исполнял десятки ролей. С тех пор как он здесь появился, Копье сменил множество лиц — бродяги, кладовщика, проститутки, егеря и смотрителя, и вел двойную жизнь, разделяя их смешное и бесцельное существование. Он сложил их трупы и много других, чтобы соорудить лестницу, которая привела его к настоящему моменту.
Еще несколько убийств. Одно, может, два воплощения. И тогда он приблизится к своей цели. Да, это величайшая из всех его жертв. По его телу пробежала дрожь предвкушения. Копье испытывал нетерпение, но он обуздал свои эмоции, подавил дрожь. Сейчас не время поражаться грандиозному размаху миссии. Он должен оставаться сосредоточенным.
Прежде подобный промах мог привести к проблемам. Он был уверен, что именно подобные размышления помогли псайкеру Перриг почувствовать его присутствие там, на Йесте. Но теперь, когда от нее осталась только кучка пепла в урне, стоящей в Зале Покоя на борту «Иубара», опасность миновала. Воспользовавшись памятью Гиссоса, Копье узнал, что барону пришлось употребить все свое влияние и потратить немало средств, чтобы обойти продиктованные страхом законы Империума о контроле над психикой. А учитывая нынешнее состояние дел консорциума, Эврот вряд ли снова пойдет на такие затраты. В следующий раз Копье приготовится к встрече с псайкером.
Он ухмыльнулся. Из угасающего разума оперативника он выудил интересные факты, объясняющие плачевное состояние территории консорциума на Йесте. При всем своем показном великолепии и роскоши торговый клан, свободно оперирующий по всей Галактике, испытывал серьезные затруднения, и об этом уже шептались на всех палубах кораблей компании «Эврот». Ничего удивительного, что глава клана старался сохранить любые нити власти, еще имевшиеся в его руках.
Эта информация прояснила обстановку: Копье понял, что убийства сотрудников консорциума «Эврот» и обвинения в адрес Сигга рано или поздно вынудят барона послать на Йесту оперативную группу для расследования. Но он не мог надеяться на прибытие самого барона.
Для этого требуются более весомые причины…
Копье остановился у резного нефритового фриза и прикоснулся к нему, обводя кончиком пальца изображение «Патента на торговлю». Да, можно не сомневаться, в этом месте собрано немало настоящих сокровищ. Окажись на месте Копья обычный вор, он не удержался бы от греха, но целью убийцы было нечто, далеко превосходящее ценностью все эти безделушки. Он стремился получить ключ к величайшему убийству в своей жизни.
Высокомерие барона раздражало Копье. Здесь, в одном этом доме, хватало предметов, которые могли бы поправить положение, если бы только барон решился их продать. Но Эврот принадлежал к тому типу людей, которые скорее согласятся на нищету и голод, лишь бы не отказываться от внешних признаков своего величия.
Словно в ответ на его мысли, двери аудиенц-зала распахнулись и появился войд-барон, явно не в лучшем расположении духа. Он сбросил мундир, в котором спускался на поверхность планеты, и швырнул его одному из целого отряда сервиторов и адъютантов, что столпились за его спиной.
— Гиссос, — приветствовал он оперативника, подзывая его к себе движением руки.
Копье изобразил привычный для оперативника поклон и шагнул вперед.
— Мой лорд, — заговорил он, — я не ждал, что твой шаттл вернется на борт «Иубара» до тех пор, пока мы не покинем орбиту.
— Я не получил твоего сообщения по воксу, — качнул головой барон. — Должно быть, испортился твой имплантант.
Копье прикоснулся пальцами к шее:
— О! Конечно. Я сегодня же покажу его специалистам.
Барон подошел к хрустальной горке и взмахнул рукой. Заключенный внутри механизм налил в стеклянный бокал порядочную порцию вина. Приняв напиток, барон выпил его залпом, едва ли ощутив вкус.
