— Это оружие сделано на заказ, — пояснил Науд. — Лезвия из чувствующей стали, созданной металлургами кинебрахов по запрещенной ныне технологии. Такое оружие создается ради определенной цели и становится для избранной жертвы грозным и неотвратимым возмездием.

— Но как это может быть? — настаивал Зиндерманн.

Науд улыбнулся.

— Кинебрахи никогда не могли толком объяснить это явление. Фактор появляется в процессе ковки и не поддается техническому определению.

— Что-то вроде заклятия? — предположил Зиндерманн. — Наложения чар?

Арии стоявших вокруг них метургов при этих словах немного дрогнули. К немалому удивлению Зиндерманна, Науд ответил вполне серьезно:

— Думаю, вы можете именно так объяснить это явление, итератор.

Группа двинулась дальше. Зиндерманн пробрался поближе к Локену и зашептал ему на ухо:

— Гарвель, я же пошутил насчет заклятия, а он воспринял мои слова со всей серьезностью. Они относятся к нам как к простодушным родственникам, но не напрасно ли мы так превозносим их достоинства? Не кроются ли здесь корни религиозных суеверий?

При появлении Воителя все встали со своих мест. Началась одна из регулярных коротких встреч имперцев в просторном зале комплекса Экстранус. Большие окна с экранированными стеклами выходили на заросший лесом город и блестящую вдали полоску океана.

Хорус в молчании подождал, пока шесть офицеров и сервиторы из службы мастера вокс-связи не закончат свою обычную проверку на наличие подслушивающих устройств, и заговорил только после того, как они подключили портативное подавляющее приспособление, висящее в одном из углов зала.

— За две недели мы так и не пришли к твердому решению, — сказал Хорус. — И даже не выработали мало-мальски определенной схемы своих дальнейших действий. Они поглядывают на нас со смешанным чувством осторожности и любопытства и держат на расстоянии вытянутой руки. Есть какие-то комментарии?

— Господин, мы использовали все возможности, — заговорил Малогарст, — но теперь, как мне кажется, попусту тратим время. Они не согласятся ни на что другое, кроме обмена послами да еще установления и поддержки торговых связей с перспективой некоторого культурного обмена. Их вряд ли удастся убедить вступить с нами в союз.

— Или привести к Согласию, — негромко добавил Абаддон.

— Любая попытка силой навязать свою волю, — снова заговорил Хорус, — только подтвердит их опасения на наш счет. Мы не можем принудить их к Согласию.

— Можем, — возразил Абаддон.

— Тогда я хотел бы сказать, не должны, — ответил Хорус.

— С каких это пор, мой господин, мы стали беспокоиться о чувствах людей? — спросил Абаддон. — Как они от нас ни отличались бы, они принадлежат к человеческой расе. Их долг и предназначение — присоединиться к нам и оставаться с нами во славу Терры. Если же они этого не хотят…

Он замолчал, оставив слова висеть в воздухе. Хорус нахмурился.

— Кто еще хочет высказаться?

— Я уверен, что интерексы не захотят вступить с нами в союз, — сказал Ралдорон. — Они не хотят вступать в войну и не разделяют наши цели и идеалы. Они вполне довольны существующим положением дел.

Сангвиний не сказал ничего. Он не возражал против выступления командира от имени Кровавых Ангелов, но свое личное и достаточно весомое суждение оставил на тот момент, когда они с Хорусом останутся наедине.

— Может, они опасаются, что мы попытаемся их покорить, — предположил Локен.

— Возможно, они и правы, — сказал Абаддон. — Их пути сильно отличаются от наших. Слишком отличаются, чтобы дело обошлось без применения силы.

— Мы не станем развязывать здесь войну, — заявил Хорус. — Мы не можем себе этого позволить. Нельзя допустить открытого конфликта. Не сейчас. И не в таких масштабах, которые потребовались бы для подавления сопротивления интерексов. Даже если имеется необходимость их подавлять.

— В словах Эзекиля есть смысл, — спокойно произнес Эреб. — Интерексы, как мне кажется, по каким-то веским причинам построили общество, которое слишком сильно отличается от модели человеческой культуры, предложенной Императором. В случае если они не проявят доброй воли и не захотят адаптироваться, их следует считать врагами нашего дела.

— Возможно, предложенная Императором модель слишком тесна, — решительно ответил Хорус.

Возникла пауза. Многие из собравшихся обменивались недоуменными взглядами.

— Ну вот! — воскликнул Сангвиний, нарушив неловкую тишину. — Неужели вы всерьез можете допустить мысль, что наш Воитель замышляет неповиновение Императору, своему отцу?

Примарх громко рассмеялся собственному предположению, и после этого на нескольких лицах тоже появились улыбки.

Абаддон не улыбался.

— Император, возлюбленный всеми, — заговорил он, — направил нас воплотить его волю и сделать освоенные области космоса безопасными для человечества. Его приказы ясны и определенны. Мы не можем проходить мимо чужаков или псайкеров, подвластных тьме варпа, мы должны объединить в одно целое разрозненные ветви человечества. Такова наша цель. Все остальное — кощунственное нарушение его повелений.

— И одно из его повелений — это назначение меня Воителем, — сказал Хорус. — Единственным наместником для воплощения его мечты. Идея Великого Похода родилась в Эпоху Раздоров, Эзекиль. Она родилась из войны. Наше стремление покорять и очищать сформировалось в те времена, когда любая чуждая нам раса представляла опасность, когда любое человеческое общество, не вошедшее в Империум, оказывало вооруженное сопротивление. Война была единственным решением. Не было места никаким тонкостям. Но с тех пор прошло два столетия, и мы столкнулись с другими проблемами. Основная тяжесть войн осталась позади, и потому Император вернулся на Терру, оставив нас заканчивать работу. Эзекиль, интерексов нельзя отнести ни к ксеносам, ни к откровенным врагам. Хочется верить, будь здесь Император, он непременно осознал бы необходимость адаптации. Он не хотел, чтобы мы разрушали все на своем пути, если на то нет веской причины. И он облек меня своим доверием именно на случай необходимости такого выбора.

Воитель обвел взглядом лица присутствующих.

— Он доверил мне принимать решения вместо него. Он верит, что я не наделаю ошибок. От его имени я могу по-своему интерпретировать политический курс. И я не позволю втянуть нас в войну из-за чьей-то безрассудной покорности.

Прохладный вечер постепенно спустился по ярусам города, и под густыми кронами деревьев, шелестевшими под дуновением океанского бриза, для освещения тротуаров и лестниц зажглись холодные белые фонари.

На эту часть ночи Локену выпало дежурство по наружной охране. Командующий ужинал во дворце Джефты Науда с генеральным командиром и другими почетными гостями. Незадолго до этого Хорус заверил морнивальцев, что воспользуется этим случаем, чтобы в неофициальной обстановке выяснить на данный момент хотя бы принципиальную вероятность признания интерексами Императора в качестве истинного лидера человечества. Выносить подобное предложение на официальные переговоры пока было бы рискованно, поскольку итераторы прогнозировали решительный и бесповоротный отказ. И потому Воитель решил выяснить отношение городского военачальника к данному вопросу в такой обстановке, где во избежание прямого давления можно было испробовать предположения. Эта идея не слишком нравилась Локену, но в деликатных политических вопросах он полностью доверял Воителю. Пошла уже третья неделя их бесплодного визита. Двумя днями ранее примарх Сангвиний все же покинул Ксенобию и вместе со всеми Кровавыми Ангелами вернулся на территорию Империума.

Хорус ни за что не хотел его отпускать, но отъезд был обоснованным. Только Сангвиний мог обеспечить Хорусу еще немного времени на переговоры с интерексами. Он собирался заняться самыми неотложными делами, требующими внимания Воителя, и тем самым успокоить наиболее нетерпеливых просителей, требующих немедленного возвращения Хоруса.