— Какой там персонал?

Сабрат огорченно покачал головой:

— Там… там все автоматизировано.

Шасси флайера ударились о землю, и колеоптер остановился.

— Скорее! — крикнул смотритель, отстегивая ремни на своем кресле. — Если колеоптер задержится, Сигг поймет, что мы за ним охотимся.

Гиссос последовал за ним на десантный трап, а оттуда прямо в тучу пыли и листьев, поднятых двигателями флайера. Он увидел, как Сабрат коротко махнул рукой пилоту, а затем колеоптер взмыл в небо, заставив их пригнуться от налетевшего шквала ветра.

Шум быстро затих вдали, и Гиссос нахмурился.

— Стоило ли его отправлять? Лишняя пара глаз нам бы не помешала.

Смотритель уже шагал по плоской крыше склада, на которой они высадились.

— В прошлый раз Сиггу удалось скрыться. — Он покачал головой. — Ты хочешь, чтобы он сбежал и на этот раз?

Сабрат говорил так, словно в неудаче оперативников был повинен Гиссос.

— Конечно нет, — тихо ответил Гиссос, вынимая из карманов куртки пистолет и портативный ауспик. — Нам надо разделиться, чтобы его найти.

Сабрат кивнул и присел на корточки рядом с открытой крышкой одного из люков на крыше.

— Согласен. Спускайся вниз, осматривай все уровни, а встретимся на нижнем этаже. Если найдешь его, выстрели в воздух.

Не успел Гиссос ответить, как смотритель прыгнул вниз и пропал в темноте.

Гиссос глубоко вздохнул и отправился на противоположный край крыши. Найдя еще один люк, он задержался, чтобы надеть специальные очки, а затем спустился внутрь.

Свет почти не проникал в помещение склада, но очки устраняли этот недостаток. Сгустки тени распадались на переливы белесого, серого, зеленого и черного цветов. Добравшись до пола верхнего уровня, Гиссос обнаружил огромные цистерны, лежащие на деревянных козлах, изогнутых в форме чаши. Теплый воздух казался густым от сильного дымного запаха вина.

Он осторожно пошел вперед; под ботинками хрустели кристаллики сахара, а доски деревянного пола отзывались на шаги протяжным стоном. Маленький ауспик, выполненный в виде открытой книги, висел у него на поясе и время от времени поблескивал огоньком. Ровный неизменный ритм свидетельствовал об отсутствии человеческих существ. Гиссос удивился, что сканер не обнаруживает Сабрата, но потом решил, что маломощный прибор не может проникнуть сквозь металлические перегородки.

Мысли оперативника вернулись к оставленному Перриг информационному планшету. Судя по положению прибора относительно пепла, можно было предположить, что псайкер перед самой смертью держала его в руках. Она увидела Эрно Сигга в излучении предметов, подобранных на винодельне «Бласко», а потом через эфир проследила его до этого склада. Но вот еще одно слово, третья строчка букв на дисплее… Какое они могли иметь значение? Что она пыталась сказать? И как ее настигла такая ужасная смерть?

Наконец вопросы настолько измучили его, что Гиссос свободной рукой вытащил планшет из кармана.

«Еще один промах в расследовании», — возникла мысль в дальнем уголке его мозга. Информационный планшет был уликой, а оперативник забрал его с места преступления. Он поднял очки на лоб и стал рассматривать дисплей в сумраке склада. Наспех написанные буквы были едва различимы, но он давно изучил этот ровный округлый почерк. Если бы только суметь еще раз на него взглянуть, возможно, он интуитивно поймет, что она хотела написать…

Копье.

Слово обрушилось на него, словно поток холодной воды. Внезапное озарение. Да, теперь он уверен. Наклон согласных букв, округлость гласных…

Но что это значит?

Следующий шаг вызвал чавкающий звук, и за ботинком что-то потянулось, словно пол покрывал толстый слой мокрой глины.

Гиссос принюхался, полагая, что протекла одна из огромных цистерн, но в следующее мгновение вездесущий сладковатый аромат вина вытеснил затхлый металлический запах. Оперативник опустил очки и осторожно убрал планшет обратно в карман.

И тогда в холодных зеленоватых тенях он увидел фриз, сделанный из плоти и костей. На покатой плоскости одной из деревянных бочек, чуть ниже подпорки, куда никогда не попадал свет йестанского дня, ему открылся препарированный труп.

Тело было рассечено сверху донизу, так что стали доступны все внутренности, кости и мышцы. Обрывки плоти, напоминавшие о жертве, были приколочены гвоздями и образовывали грубое подобие человеческой фигуры; внутренние органы и кости сместились со своих мест и составили самые странные сочетания. Ребра, к примеру, разошлись веером, словно набор кинжалов, вонзенных в бледную мякоть печени. Вокруг тазовой кости обвились кольца кишок. Ноздреватую массу легких опутывали петли обнаженных нервных волокон. И повсюду виднелись лужи крови, застывшей, почти высохшей. Она смешалась с пролитым вином и наверняка просочилась сквозь пол на нижний уровень. То, что здесь произошло, безвозвратно испортило тысячи галлонов заботливо изготовленного вина. А рядом с останками тела вытекающей из него кровью на гладких деревянных панелях были нарисованы восьмиконечные звезды. Взгляд Гиссоса привлек еще один предмет, мгновенно завладевший его вниманием: лицо. Оперативник осторожно подошел ближе, хотя его чуть не стошнило от чавкающего звука собственных шагов. Прищурившись, он поднял ауспик и направил прибор на окровавленное пятно.

Это было лицо Эрно Сигга, срезанное с черепа и висевшее, словно забытая маска.

Звуковой сигнал ауспика отвлек его от этой ужасной картины. Гиссос учился расшифровывать сигналы прибора у лучших специалистов консорциума и теперь уверенно следил за появлявшимися на экране цифрами и символами. Сенсоры определили, что кровь пролилась еще несколько дней назад, возможно, за целую неделю до этого момента. Прибор не мог лгать, убийство Эрно Сигга произошло задолго до уничтожения Перриг, в этом не было никаких сомнений.

Гиссос, с трудом сдерживая тошноту, опустил ауспик, позволив ему свободно повиснуть на поясе, и поднял пистолет. Он уже положил палец на курок, но рука дрожала, и Гиссосу никак не удавалось ее унять.

А затем он услышал шаги. На противоположном краю кровавого пятна от темноты отделилась тень и двинулась к нему. Гиссос узнал целеустремленную походку йестанского смотрителя; но тот шагал по крови, никуда не сворачивая, и его ботинки противно чавкали, проваливаясь в не до конца застывшую жижу.

— Сабрат, — сердито окликнул его оперативник, — что ты делаешь, парень? Посмотри вокруг, неужели ты ничего не видишь?

— Вижу, — послышался в ответ шелестящий, как бумага, голос.

Очки-усилители стали мешать смотреть, и Гиссос быстрым движением сдернул их с головы.

— Ради Терры, Йозеф, вернись! Ты затопчешь все улики!

— Йозефа здесь нет, — произнес тот же голос, но ставший вдруг мягким и влажным. — Йозеф ушел.

Смотритель подошел ближе, и стало видно, как сильно он изменился. С лица, менявшего очертания, словно масляное пятно на воде, на Гиссоса уставились черные провалы вместо глаз.

— Меня зовут Копье, — произнесло чудовище.

Его лицо по-прежнему оставалось безглазым, но больше не напоминало лицо человека.

Орбита Дагонета была забита обломками кораблей, пытавшихся в спешке покинуть поверхность планеты: прогулочных яхт, орбитальных шаттлов, суборбитальных катеров и однопалубных грузовых барж, предназначавшихся для переброски товаров на ближайшие спутники. Многие суда попали под обстрел фрегатов, блокирующих возможные маршруты бегства, и были разорваны в клочья лазерными лучами; но еще больше кораблей просто не сумели покинуть орбиту. Они были перегружены и плохо подготовлены к выходу в открытый космос, и потому двигатели часто воспламенялись, а некоторые суда просто раскалывались и лишались атмосферы. Металлические гробницы медленно опускались по спирали обратно на вращающуюся под ними планету. По ночам жители Дагонета видели, как они падают, охваченные струями огня, и эти искусственные кометы служили предостережением тем, кто был не согласен с новым указом губернатора.