Словно продолжением тектонического гула низкий раскатистый голос пророкотал команду.

Хавсер осмелился поднять взгляд, но не ослаблял хватку и не опускал секиру.

Прекрасные и жуткие женщины окружили его. Держа мечи обеими руками, они нацелились прямо на него. Каждая из них могла прервать его жизнь одним лишь движением запястья.

Голос опять загремел. На этот раз он звучал громче: горловой звериный рык, смешанный с вулканическими взрывами готового к извержению вулкана.

Женщины все, как одна, отступили на шаг назад и встали по команде «вольно», подняв мечи на правое плечо и никому не угрожая. Голос воспроизвел еще одну фразу, на этот раз мягче, и женщины отошли назад, разорвав кольцо вокруг Хавсера.

Хавсер решил держаться от них подальше и прошел вглубь комнаты. Впереди, освещенный красноватыми отблесками огня, показался огромный темный силуэт. Голос исходил от него.

Хавсер слышал тихое частое дыхание, как будто там находился страдающий от жары зверь.

Голос снова зазвучал, и Хавсер почувствовал, как на его низкие раскаты отзывается дрожью брюшная диафрагма. Страх пробрал его до костей, но, как ни странно, это чувство оказалось приятнее, чем болезненное отвращение, внушаемое женщинами.

— Я не понимаю, — произнес Хавсер. — Я не понимаю, что ты мне говоришь.

Раскаты голоса опять прокатились по залу.

— Сэр, я слышу ваши слова, но не понимаю этого языка, — объяснил Хавсер.

Силуэт пошевелился, открылось лицо, и Хавсер увидел его.

— А мне говорили, что ты освоил наречия Влка Фенрика, — сказал Леман Русс.

Король Волков выпрямился, словно гигант-элементаль, пробуждающийся от земной дремоты.

— Ювик. Вурген, — напомнил он. — Меня заверили, что ты бегло говоришь на этих наречиях.

Каждый слог его речи сопровождался отчетливым рычанием, характерным для всех Астартес Фенриса. Размеры примарха заворожили Хавсера. Он во всех отношениях превосходил Астартес. Возникло ощущение встречи с богом. Как будто пробудилась к жизни одна из безупречно пропорциональных статуй классической античности, увеличенная по сравнению с человеческими стандартами на пятьдесят, а то и на семьдесят пять процентов.

— Ну? — нетерпеливо спросил Русс. — Или ты разучился говорить даже на низком готике?

— Сэр, я… — промямлил Хавсер. — Сэр… вы сейчас говорите на низком готике?

— Да.

— Тогда я ничего не понимаю. — Хавсер отчаянно пытался заставить свой голос звучать не слишком жалобно и тонко. — До того как меня привели в эту комнату, я мог говорить на ювике и вургене. С другой стороны, до посещения Фенриса я не знал ни одного из этих наречий, так что думайте как хотите.

Король Волков задумчиво помолчал.

— Думаю, это подтверждает мнение Вюрдмастера и остальных. Тебя тайно изменили, Ахмад Ибн Русте. В какой-то момент до твоего прибытия на Фенрис твой разум подвергся воздействию, возможно со стороны псайкера.

— Аун Хельвинтр говорил мне то же самое, сэр. Скорее всего, так и было. Если это правда, я не могу доверять сам себе.

— Тогда представь, что чувствуем мы.

Хавсер уставился на Короля Волков.

— Но почему же вы меня до сих пор терпите? Я не достоин доверия. Я зло.

— Присядь-ка. — Король Волков огромной рукой показал на ближайшую каменную скамью. — Присядь, и мы с тобой поговорим.

Сам Король Волков уже сидел на такой же скамье. Рядом с его рукой пенился мьодом большой серебряный кубок. Броня примарха казалась почти черной, словно закоптилась или вышла черненой из кузницы, но Хавсер подозревал, что это эффект, создаваемый здешним освещением. При естественном свете она, должно быть, цвета грозовых туч.

Таких тяжелых и обильно усыпанных боевыми отметинами силовых доспехов ему еще не доводилось видеть. По сравнению с ними проигрывали даже внушительные каркасы терминаторов. Многочисленные вмятины и царапины выглядели своеобразным украшением, сродни гравировкам и орнаментам на основных пластинах. С плеч Русса ниспадала черная волчья шкура. Казалось, она закрывает и оберегает его, как лес укрывает горные склоны или грозовые тучи — вершину. Кожа на гладко выбритом лице отсвечивала мраморной белизной. Вблизи Хавсер даже разглядел на ней веснушки. Король Волков отпустил длинные волосы. Толстые косы с вплетенными отполированными камнями на концах спускались ему на нагрудник. Остальные волосы, покрытые лаком, торчали в разные стороны наподобие шипов. От воинов Тра Хавсер слышал немало историй о Короле Волков. В них говорилось, что волосы у него рыжие, цвета ржавчины или расплавленной меди. Хавсер увидел другое. Ему показалось, что грива Короля Волков светлая и пропитана кровью.

Русс посмотрел, как усаживается скальд, потом отхлебнул из своего кубка. Он все еще дышал полуоткрытым ртом, как огромное млекопитающее, неспособное снять шкуру, несмотря на досаждающую жару.

— Эта комната подтвердила произведенные с тобой изменения.

— Они назвали ее тихой комнатой, — вспомнил Хавсер. — Сэр, кто эти женщины?

Он рукой показал на застывшие у выхода фигуры, но не смог заставить себя на них посмотреть.

— Члены Безмолвного Сестринства, — ответил Русс. — Это древний терранский орден. Некоторые называют их нуль-девами.

— Почему они кажутся мне такими… отталкивающими?

Русс усмехнулся. При этом на его лице возникло странное выражение. Удлиненный фильтр над тяжелой нижней губой в сочетании с высокими веснушчатыми скулами придавал его лицу сходство со звериной мордой, а улыбка напоминала угрожающий оскал.

— В этом их основное назначение… кроме того, они дерутся как дьяволы. Они пустышки. Неприкасаемые. Псиинертные. Генетические парии. Пока мы с ними, никто на Никее не сможет нас увидеть или проникнуть в наши мысли. Такие же, как они, рассеяны по всем залам, и одного их присутствия достаточно, чтобы скрыть прибытие Влка Фенрика. Тем не менее Гунн настаивает, чтобы я оставался непосредственно рядом с ними.

— А зачем все это?

— Не хочу расстраивать своего брата.

— Почему? Что он мог сделать? — Хавсер напряженно сглотнул.

На самом деле он хотел задать другой вопрос: который брат?

— Одну глупость, о которой мы все уже давно сожалеем, — сказал Русс. — И мы собрались здесь, чтобы убедиться в правильности его решения. Если же этого не произойдет, мы должны принять меры, чтобы свести последствия его ошибки к минимуму.

— Вы говорите о еще одном примархе.

— Да.

— И вы говорите о возможном применении оружия против примарха?

— Да. Если потребуется. Смешно. Мне всегда достается грязная работа.

Король Волков поднялся на ноги и потянулся.

— В тот момент, когда ты вошел сюда, сэр, — заговорил Русс, передразнивая почтительный тон Хавсера, — непонравившиеся тебе сестры заблокировали то, что управляет твоей головой. Мне было бы очень интересно узнать, кто тебя направляет.

— Направляет?

— Дорогой мой Ахмад Ибн Русте, очнись и посмотри вокруг. Ты шпион. Пешка в очень долгой игре.

— Шпион? Поверьте, у меня и в мыслях не было ничего подобного, сэр! Я…

— Заткнись, маленький человечек! — рыкнул Король Волков. Одних вибраций его голоса хватило, чтобы швырнуть Хавсера обратно на скамью. — Знаю, что не было. Мы потратили немало времени, чтобы тебя проверить. Мы хотим знать, что ты за шпион: обычный разведчик, собирающий информацию, или же тебя прислали с более коварной миссией. Нам необходимо знать, кто тобой управляет и кто двадцать лет назад прислал тебя сюда, чтобы проникнуть в ряды Влка Фенрика.

— Это был мой выбор. Я остановился на Фенрисе из чисто научного интереса и…

— Нет, — прервал его Леман Русс. — Все было не так. Это ты так думаешь. И чувствуешь так, как думаешь. Но это неправда.

— Но…

— Это неправда, и со временем ты сам все поймешь.

Король Волков снова опустился на скамью и повернулся к Хавсеру. Слегка наклонившись, он заглянул в его глаза. Хавсер задрожал. Он не мог унять дрожь.