Это был Император, и, хотя многие из находящихся в зале людей знали его на протяжении очень долгих лет, никто не знал его под другим именем. Никакой другой титул или звание не могли точнее передать достоинства этой личности. Окруженный самыми высокопоставленными преторианцами и наиболее доверенными сподвижниками, Император сидел и ждал.

Несчастье налетело в одно мгновение.

Золотая дверь вспыхнула внутренним светом, словно с другой стороны на нее обрушился неимоверный жар, плавящий металл. Установленные по периметру зала орудия повернулись и подняли стволы, готовые к стрельбе. Между машинами стали вспыхивать молнии, возникшие в результате перегрузки тончайших, уникальных цепей. Адепты, совершенно не понимая, что происходит, стали разбегаться от загадочного портала, спасая свои жизни.

С оплавленных створок начали с треском срываться энергетические разряды, испепелявшие всех, кто оказался слишком близко. Высеченные в камне символы взорвались с оглушительным грохотом. Все источники света, рассыпая фонтаны искр, одновременно сгорели, и труд нескольких столетий был безвозвратно загублен в одно мгновение.

Воины Легио Кустодес обнажили оружие при первых же признаках тревоги, но к тому, что произошло дальше, их не могла подготовить никакая тренировка.

В проеме двери стал проявляться массивный алый силуэт, еще объятый пламенем после полета. В зале материализовывалось существо, окутанное сверхъестественным огнем, сотканное из преломленного света и звездной материи. Его сияние было непереносимо ярким, и ни один человек не мог взглянуть в множество глаз, не сознавая своего смертного ничтожества.

Никто и никогда еще не созерцал истинный облик этого существа, настолько могущественного, что оно не могло жить только в оболочке из плоти, даже самой исключительной.

Лишь один Император узнал этого таинственного ангела, и его сердце разбилось.

— Магнус, — произнес он.

— Отец, — откликнулся Магнус.

Их мысли встретились, и в этот остановившийся миг единения Галактика изменилась навеки.

«…МЫ ОСЛАБИМ СТРУНЫ…»[198]

БАРЬЕР ПРОРВАН

СНЫ В КРАСНОМ ТЕРЕМЕ[199]

День для Аник Сарашины начался неудачно. На рассвете она проснулась от сна, которого не могла вспомнить, но который сводил ее внутренности пульсирующей тошнотворной болью. Похожее состояние она испытывала на корабле, перед самым варп-переходом, только тогда ощущения были сильнее. Тот факт, что она не в состоянии вспомнить сон, тоже беспокоил Сарашину. Старшему оракулу надлежит в точности помнить свои видения, кто знает, какие в них заключены подсказки на будущее?

Утро прошло словно в густом тумане. Ее слепозрение притупилось, словно накануне они с Немо хлебнули лишнего или переусердствовали с ментально-раскрепощающими наркотиками. Но уже много дней в ее организм не поступало ничего крепче кофеина, так что подобное состояние было незаслуженным. Впервые с тех пор, как она вступила в ряды Телепатика, Аник Сарашина ощутила дискомфорт, связанный с отсутствием физического зрения.

Она занялась просмотром последних срочных сообщений, прошедших через Город Зрения, и ощутила гнетущую клаустрофобию. После «резни на площадке высадки», как многие стали называть события на Исстваане-V, вооруженные силы Империума продолжали отступать, держа оборону, поскольку и легионы, и армейские флотилии были заняты помимо сражений еще и реорганизацией собственных рядов в стремлении отделить друзей от врагов.

О тех, кто угодил в предательскую ловушку на Исстваане-V, еще ничего не было известно.

Никаких вестей не поступало от Гвардии Ворона, и это только усиливало разлетающиеся слухи от гадателей по кристаллам, утверждавших о полном уничтожении легиона вместе с примархом Кораксом. Существовало мнение, что нескольким отрядам Саламандр удалось бежать с Исстваана-V, но известия об их спасении доходили лишь через третьи руки. И судьба примарха Вулкана по-прежнему оставалась неизвестной, хотя многие опасались, что он тоже погиб.

Железные Руки после гибели примарха были истреблены практически полностью. Несмотря на очевидность предательства, Сарашина все еще не могла до конца поверить в смерть примархов. Но вслед за шокирующим известием о мятеже Хоруса Луперкаля поступали сведения о таких невероятных событиях, что она уже не знала, чему верить.

Эмиссары Рогала Дорна постоянно требовали ответов от обитателей Башни Шепотов, но у хормейстера было слишком мало конкретной информации. Флотилия бунтовщиков перекрыла все подступы к пятой планете, и система фактически погрузилась в темноту, словно мертвая луна. Из системы Исстваан не поступало никакой информации. И лояльные войска оттуда тоже не возвращались.

Что еще хуже, после поражения на Исстваане трусливые правители некоторых планет и систем открыто перешли на сторону Воителя. Сам факт предательства и ужасающего непонимания парализовал силы Империума как раз в тот момент, когда больше всего требовались слаженные, решительные действия.

И вот блеснул луч надежды. С окраин системы Исстваан поступило сообщение.

Искаженное помехами и неполное, но имеющее все опознавательные коды Восемнадцатого легиона.

Саламандры.

Сарашина немедленно направилась в самый большой зал мысли Башни Шепотов.

Абир Ибн Халдан, окруженный хором «Прим», уже был на месте. В приглушенном свете люмосфер едва проглядывали обитые железом стены, глухие и невосприимчивые к белому психическому шуму, наполнявшему помещение.

Две тысячи астропатов, полулежа на специальных кушетках, пытались выделить сообщение, присланное с окраины системы Исстваан. Абир Ибн Халдан сидел в центре зала, напряженно разбираясь с направляемыми ему сбивчивыми аллегорическими концепциями и загадочными символами.

Сарашина на мгновение подсоединилась к его сознанию, но не поняла смысла увиденных образов. Горный дракон, пьющий из золотого озера; орхидея, произрастающая из трещины в обсидиановом плато, которое протянулось на тысячи километров во всех направлениях; пылающий меч, неподвижно замерший над миром, лишенным жизни и географии. Близнецы, объединенные одной душой, но тянущие в противоположные стороны.

Что все это значит?

Хор «Прим» Башни Шепотов состоял из сильнейших астропатов второго уровня и в обычных условиях мог с легкостью извлечь суть сообщения, посланного с другого конца Галактики, но то, что они передавали сейчас Ибн Халдану, было лишено всякого смысла.

В ее голове раздался приятный уравновешенный голос.

Признаюсь, я в полном недоумении, госпожа Сарашина.

Как и я сама, Абир, призналась она.

Можно подумать, что их астропат сошел с ума.

Это вполне допустимо, кто знает, через что им пришлось пройти, прежде чем отправить нам послание.

Внезапно ей в голову пришла еще одна догадка.

А не было ли это послание перехвачено по пути к нам?

Возможно, но подобное вмешательство в большинстве случаев оставляет четкие следы. В данном сообщении нет ничего подобного. Мне кажется, что причина деформации находится здесь, на Терре, но я не имею о ней ни малейшего представления.

Продолжай попытки. Лорд Дорн ожидает результатов.

Сарашина разорвала контакт с Ибн Халданом. Для извлечения смысла из этого сообщения ему потребуется все внимание до последней капли. Опознавательный код свидетельствовал о том, что автором послания был астропат легиона Саламандр, но, кроме идентификации отправителя, в его содержании не было никакого смысла.

Она вздохнула, ощущая нарастающую боль в лобных пазухах. Головные боли не были редкостью для астропатов, тем более в периоды сильного напряжения, но сегодняшний приступ грозил оказаться особенно сильным. Кроме того, с самого утра в глубине ее сознания поднималось легкое раздражение, создававшее непрерывный гул, словно попавшая в стеклянный сосуд муха.