Это объяснение удовлетворило Магнуса. В комнате установилась тишина. Как часто бывает между братьями, это было спокойное молчание, не менее важное, чем слова, которыми они обменивались.

Осталось решить лишь одну неприятную проблему.

— Как такое могло произойти? — после долгой паузы спросил Магнус. — Мне известно о религиозных войнах Колхиды. Помню тот день, когда прибыл сюда вместе с отцом и ты предложил ему мир, преисполненный благоговения. Но падение было таким стремительным и глубоким… Как могло дойти до этого?

Лоргар не встретил на взгляд брата. Он продолжал смотреть на раскинувшийся внизу город.

— Весь этот мир горел в пламени крестового похода, начатого мной два столетия назад. Я грезил пришествием бога. Меня терзали галлюцинации, видения, кошмары и обмороки. Ночь за ночью, без всякого перерыва. Порой я просыпался на рассвете и видел, что из ушей и глаз течет кровь, а в мозгу пылал облик отца. Конечно, я был слишком молод и наивен, чтобы понять, кто я. Откуда мне было знать, что за сила бурлит во мне и рвется наружу? Я не такой, как ты, и не мог с рождения контролировать свое шестое чувство. И я не Русс, чтобы на мой вой отвечали все окрестные волки. Мои силы проявлялись внезапными приступами, то во время празднеств, то в периоды уныния. Лишь в возрасте восьми лет я узнал, что люди могут видеть не только бесконечные кошмары, но и приятные сны. Это открытие потрясло меня до глубины души.

Магнус молчал. Несмотря на их близость и частые беседы, он никогда не слышал от брата подобных откровений.

Лоргар, продолжая, прикрыл глаза.

— Во имя своего отца я вел священную войну, а он спустился с небес, увидел океаны крови и слез, пролитых в его честь, но едва ли обратил на это внимание. Всю свою молодость я корпел над писаниями и религиозными уставами, готовясь к приходу мессии. Я верил, что он придаст смысл человеческой жизни — смысл, который пытаются отыскать тысячи цивилизаций. Но я ошибся.

— Император принес смысл, — сказал Магнус. — Но не тот, на который ты надеялся.

— Он принес столько же вопросов, сколько и ответов. Отец полон тайн. И я ненавижу в нем эту особенность. Это существо, которому невозможно доверять.

Снова повисло молчание.

Спустя некоторое время Лоргар уныло усмехнулся:

— Возможно, он и в самом деле открыл смысл. Но человечество нуждалось не в этом, вот что важно.

— Продолжай, — сказал Магнус. — Закончи свою мысль.

— С тех пор я колесил по его Империуму, воздвигал в его честь монументы и распространял веру, но возразил он только сейчас. Прошло больше столетия, и лишь сейчас мне говорят, что я поступал неправильно?

Магнус по-прежнему хранил молчание, и лишь в его прищуренном глазу сверкало сомнение.

— Магнус. — Переживание, отразившееся на лице брата, вызвало у Лоргара улыбку. — Только истинный бог отрицает свою божественность. Так утверждают бесчисленные религиозные учения. Но он не отрицал своей причастности к сонму богов, когда впервые появился на Колхиде, чтобы забрать меня к звездам. Ты ведь был там. Он смотрел, как в его честь неделя за неделей проводятся празднества, и ни разу не упрекнул меня за то, что его прославляют как бога. Он наблюдал, как я участвую в Крестовом Походе, и ни словом не выразил своего неодобрения. И только в Монархии обрушил на меня свою ярость, когда решил разрушить мою веру, хотя прошло уже больше века.

— Вера — неприятное слово, — сказал Магнус, рассеянно поглаживая пальцами переплет огромной книги, всегда пристегнутой цепью к его поясу.

— Почему мы были рождены, чтобы стать воинами?! — неожиданно воскликнул Лоргар.

— Наконец-то, — рассмеялся Магнус. — Наконец-то мы добрались до причины, по которой ты вызвал меня на Колхиду. Почему мы стали воинами? Хороший вопрос, и ответ очевиден. Мы стали воинами, потому что Императору, возлюбленному всеми, для покорения Галактики потребовались именно воины.

— Безусловно. Но это величайшая эпоха в истории человечества, а вместо философов и провидцев… впереди идут воины. Магнус, в этом есть нечто отвратительное. Нечто… скверное. Это неправильно.

Магнус пожал плечами, отчего его кольчуга негромко зашуршала.

— Наш отец и есть провидец. И ему нужны генералы.

Лоргар скрипнул зубами.

— Ради Трона, меня тошнит от этих слов. Я не воин. И не имею ни малейшего желания им быть. Я не разрушитель, Магнус. Не такой, как другие. Почему, как ты думаешь, я так много времени тратил на то, чтобы привести к Согласию другие планеты и создать идеальные миры? Мое призвание в созидании. Что же касается разрушения, то я…

— Не солдат?

— Не солдат, — устало кивнул Лоргар. — Есть более достойные занятия, чем колоссальные кровопролития.

— Если ты не солдат, ты не имеешь права стоять во главе легиона, — заявил Магнус. — Астартес — это оружие, брат. Не ремесленники и не строители. Это пламя, пожирающее города, а не руки, которые их возводят.

— Э-э, так мы перешли к лицемерию? — Лоргар вымученно улыбнулся. — Твои Тысяча Сынов создали прекрасную Тизку, не говоря уж о просвещении Просперо.

— Верно. — Магнус тоже улыбнулся в ответ, хотя и более искренне. — Но еще они безукоризненно привели к Согласию множество миров. А вот о Несущих Слово этого не скажешь.

Лоргар промолчал.

— Это все из-за Монархии? — спросил Магнус.

— Все из-за Монархии, — подтвердил Лоргар. — Брат, в одно мгновение все изменилось. И мое представление о завоеванных нами мирах тоже. И надежды на будущее. Все.

— Могу себе представить.

— Не смей говорить таким покровительственным тоном, — огрызнулся Лоргар. — При всем уважении, ты не можешь себе этого представить, Магнус. Это не на тебя обрушился гнев повелителя всего человечества, не твои величайшие достижения обратились в пепел и пыль, и не тебя, одного из всех, назвали неудачником. Он ведь не бросил твоих драгоценных Тысячу Сынов на колени, чтобы объявить, что все, носящие эти доспехи, зря прожили свои жизни.

— Лоргар…

— Что? Что? Десятки лет на Колхиде я мечтал о том дне, когда явится бог и поведет человечество в Эмпиреи. В его честь я основал религию. И больше столетия распространял эту веру, воображая себе, что он соответствует моим мечтам, пророчествам и мифам о восхождении человеческой расы. Теперь мне говорят, что вся моя жизнь была обманом; что мои братья, насмехавшиеся над моими стремлениями к высшей цели, были вправе смеяться над единственным глупцом в нашем роду.

— Брат, успокойся.

— Нет! — Лоргар инстинктивно потянулся за отсутствующим крозиусом, и пальцы его скрючились от сдерживаемой ярости. — Нет… Не называй меня братом с таким снисходительным видом. Ты мудрейший из всех нас, но и ты не понимаешь истины.

— Тогда объясни мне. И умерь свой пыл, я не желаю выслушивать твое нытье. Или ты ударишь меня, как ударил Жиллимана?

Несколько мгновений Лоргар еще колебался. Затем золотая ладонь смахнула с ограждения балкона белый лепесток. Пока лепесток, покачиваясь в воздухе, падал вниз, гнев утих, хотя и не испарился полностью. Лоргар встретил взгляд Магнуса.

— Прости меня. Я поддался гневу и ослабил контроль. Ты прав.

— Я всегда прав, — усмехнулся Магнус. — Такая у меня привычка.

Лоргар снова обратил свой взгляд на город.

— А что касается Жиллимана… Я и понятия не имел, что этот удар доставит мне такое огромное удовольствие. Он держался невероятно высокомерно.

— У нас имеется множество братьев, которым изредка не помешала бы такая встряска. — Магнус улыбнулся. — Но об этом поговорим в другой раз. Вернемся к нашей теме. Ты напуган.

— Да, — признался Лоргар. — Я боюсь, что Император уничтожит Несущих Слово — и уничтожит меня. И мы присоединимся к тем братьям, чьи имена больше не произносим.

Последовавшее молчание уже не было таким умиротворенным.

— Ну? — спросил Лоргар.

— Он мог, — ответил одноглазый гигант. — Об этом был разговор, еще до событий в Монархии.

— Он приходил к тебе, чтобы узнать твое мнение?