Она еще жива. Как же он этого не заметил? Слабое, едва заметное движение груди выдавало присутствие еще теплившейся внутри жизни.

— Кирена, — прорычал то ли Раум, то ли Аргел Тал.

— Это… — голос, напоминавший детский лепет, был едва слышным, — …мой кошмар. — Незрячие глаза с безошибочной легкостью отыскали его лицо. — Остаться в темноте. И слышать дыхание зверя.

Когти сомкнулись на ее хрупком теле, защищая и оберегая, но повреждение было нанесено уже давно. Попавшая на его пальцы кровь обожгла кожу.

— Что они с тобой сделали? — с улыбкой спросила она.

Она умерла у него на руках, не дождавшись ответа.

Он слышал голоса, но не видел причин обращать на них внимание. Другой, да, он придавал значение этой болтовне. Блеяние людей: языки без костей болтаются во влажных ртах, а легкие гонят воздух на плоть, чтобы образовать звук в горле. Да, Другой прислушивался к голосам и отвечал им тем же.

Это не для Раума. Он гаркнул слово ненависти из Старого Языка, надеясь, что это утихомирит гнусавые звуки. Не помогло. Хнгх. Игнорировать их. Да.

Он ощущал потребность в кровавой охоте и в предвкушении вышел наверх. Тело Другого, нет, их общее теперь тело на этот раз с легкостью приняло охотничий облик.

Он бежал, гонимый мучительной жаждой, страдая от потребности преследовать добычу без возможности схватить ее. Люди разлетались с его пути. Раум не оглядывался. Он чуял запах их смерти, чувствовал, как кровь и мозги забрызгивают стены и пол.

Хрупкие создания.

Ты убиваешь экипаж.

Другой возвращается? Это хорошо. Вместе они сильнее. Молчание Другого могло быть причиной для страха. Как только он вернулся, Раум почувствовал, что его инстинкты меняются, приспосабливаются, становятся острее благодаря логике и знанию прошлого и будущего. Интеллект, а не просто хитрость. Сознание. Лучше. Он мчался по коридору и ревел на людей, распугивая их. А пробегая мимо, не убивал.

Это союзники.

Они задерживают охоту.

Он ощущал резкое нежелание признавать свою слабость в логике и предвидении.

Мы больше не будем убивать. Мы одно целое.

Я… я вернулся.

Аргел Тал вдохнул, чувствуя на языке запах старой кожи, примешавшийся к рециркулированному воздуху корабля. Словно путеводная нить, где-то на грани восприятия появился другой запах. Его друг. Аквилон. Это запах озона от активированного оружия. Запах масла, используемого для ухода за золотыми доспехами.

Он мчался по коридорам, пробегая мимо свежих трупов, изрубленных не когтями, а клинками. «Де Профундис» был полон мертвецов, тела эухарцев валялись во всех переходах.

Тебя слишком долго не было. Люди блеяли и фыркали на нас.

Вокс. Аргел Тал мигнул на вспыхнувшую руну.

— Где? — Ксафен был разъярен не меньше Аргел Тала. — Императорские ублюдки уничтожили на борту корабля половину эухарцев. Где ты?

— Я… я утратил контроль. Теперь чую запах Аквилона. Я… Тринадцатое помещение, ангарная палуба левого борта.

Аргел Тал ворвался сквозь огромные двери в док десантных кораблей.

Перед ним вспыхнули кормовые огни «Восходящего солнца», и катер через заградительное поле с ревом вырвался в космос.

Ангар огласился воплем Аргел Тала.

— Брат! — закричал Ксафен. — Брат!

Они бегут, чтобы спрятаться. Добыча направляется на поверхность.

— Они убегают от нас. — Аргел Тал включил общий канал. — Они бегут на планету. Балок! Определить траекторию «Восходящего солнца»! Всем батареям, взять на прицел тот корабль и стрелять по готовности.

— Нет! — воскликнул Ксафен. — Эреб хочет получить их живыми!

— Мне наплевать, чего хочет Эреб. Пусть падают на поверхность, охваченные пламенем.

«Де Профундис» развернулся по широкой дуге. Как и большинство других кораблей флотилии, он сильно пострадал во время сражения в космосе и теперь неохотно повиновался командам. Сигналы и указания цели мгновенно были переданы на все находящиеся суда Несущих Слово, и семь из них открыли стрельбу, извергнув в пространство невероятно мощный заряд в надежде накрыть небольшой катер.

После старта «Восходящего солнца» с ангарной палубы «Де Профундис» прошло меньше минуты, когда объятый пламенем десантный катер ворвался в атмосферу Исстваана V. Его тепловые щиты от перегрузки в ходе неуправляемого спирального падения приобрели оранжевый оттенок.

Линкор «Дирж Этерна» отрапортовал о попадании.

Аргел Тал прислушивался к спорам в воксе и докладу магистра флота о том, что «Громовой ястреб» бесконтрольно падал, но не был уничтожен окончательно. Еще будет время обсудить попытку «Дирж Этерна» получить почести, но не сейчас.

— Гал Ворбак собраться на штурмовой палубе, — приказал он. — Подготовить десантную капсулу.

Десантный катер лежал на боку грудой искореженного и перекрученного металла.

Красные обломки корпуса разлетелись по окружающей равнине, а один двигатель еще натужно кашлял, испуская клубы дыма, слишком густые и маслянистые для нормальных выхлопных газов. Почти на сто метров от места окончательной остановки тянулась пропаханная в почве борозда, отмечавшая место падения «Громового ястреба», в конце концов уткнувшегося в развалины городской стены. Эти изъеденные ветром и осадками камни стояли часовыми вокруг давно покинутого города, бывшего пристанища забытой цивилизации. От удара корабля со стены слетели остатки кладки, и камни дождем посыпались на исковерканную броню, завершая разрушение.

На Исстваане V близился рассвет, и небо над местом крушения посветлело. Над горизонтом поднималась непримечательная звезда, скорее белая, чем желтая, и слишком далекая, чтобы обеспечить тепло. На другом конце континента еще догорал погребальный костер.

Сквозь раскрытые челюсти он втянул холодный предрассветный воздух, ощущая в дуновении ветра привкус горящего масла. Его братья, алые сородичи, рыскали вокруг, осматривая обломки корабля в поисках хоть какого-то следа.

— Они не так давно упали, чтобы спрятаться, — угрожающим тоном заметил Ксафен.

Рядом с ним всем громадным телом подергивался Малнор, пуская изо рта ядовитые слюни. Торгал, словно нелепая обезьяна, запрыгнул на корпус разбитого судна и старался забраться повыше, цепляясь за металл своими костяными клинками. Он жадно принюхивался, отчего слепое лицо постоянно морщилось. Аргел Тал бродил вокруг корабля, его когти то сжимались в ребристые кулаки, то снова вытягивались смертоносными клинками. Одиннадцать оставшихся в живых Гал Ворбак, словно стая пустынных шакалов, окружили разбившийся «Громовой ястреб», выискивая добычу. Охота оказалась недолгой.

— А вот наконец и Алый Повелитель. — Неискреннее приветствие Аквилона прозвучало с неприкрытой язвительностью. — Явил свою истинную сущность тем, кого предал.

Кустодес вышли из тени сломанного крыла, непринужденно держа в руках оружие. Каждый из них излучал несокрушимую уверенность. Они твердо шагали вперед, расправив плечи, в поцарапанных и побитых, но в общем целых доспехах.

Гал Ворбак сомкнули круг. Три золотых воина, оказавшиеся в центре алого кольца, встали спиной к спине. Они не могли противопоставить Несущим Слово ничего, кроме брони, украшенной на груди императорскими орлами, и клинков, которые поднимали только ради служения Императору. Из всех легионов Астартес лишь один был удостоен чести носить символ аквилы на броне — это некогда благородные Дети Императора, ставшие теперь ядром мятежа Воителя. Но это были Кустодес Императора, и их право не вызывало ни малейших сомнений. Кустодес носили аквилу чаще, чем сами примархи. Изображения орлов, сжимающих в когтях молнии, сияли на их броне чистым серебром. Оба символа возвышения Императора больше не объединялись нигде, кроме доспехов его избранных телохранителей.

Охотники подошли ближе. Идущий впереди Аргел Тал на мгновение пожалел, что Кустодес не открыли по ним стрельбу. Возможно, после сражений на борту корабля у них закончились боеприпасы, а возможно, они предпочитали завершить дело чисто — не болтерами, а клинками.