— Структура памяти оказалась очень прочной, — едва слышным шепотом продолжал Вюрдмастер, не прерывая своего занятия. — В ней много хитрости. И зла. Хельвинтр докладывает мне ежедневно. Он расстроен. Сегодня он попробовал новый способ. Новый путь к твоему разуму. Ты знаешь Эаду Хельвульфа?

Хавсер кивнул. Хельвульф был одним из старших годи Хельвинтра, служившим в Тра. Этот высокий ширококостный воин красил кожаные доспехи красной краской под цвет огненной шевелюры и бороды.

— Сегодня Хельвульф шел за тобой.

— Я его не заметил, — прошептал Хавсер.

— Так и было задумано. Он оставался позади, вне поля зрения, и пока с тобой занимался Хельвинтр, он пытался тайно проникнуть в твои воспоминания с другой стороны.

— И как? Что у него получилось?

Вюрдмастер покачал головой:

— Этого я не знаю. Но около часа назад у меня возникло ужасное предчувствие. Предостережение о каком-то несчастье, которое должно произойти в этих скалах. И я сразу отправился в путь.

— Ты пугаешь меня, — шепнул Хавсер.

— Это хорошо. Значит, ты отнесешься к моим словам серьезно.

— А где Хельвинтр?

— Когда я пришел, я увидел только тебя с твоей секирой.

— Но Хельвинтр был рядом! — прошипел Хавсер. — Он сидел на камне, не дальше чем в двадцати метрах от меня.

— Но в тот момент, когда я пришел, его там не было.

— Не мог же он просто исчезнуть. Он был чем-то занят. Каким-то странным делом. Он прислушивался.

— Он тоже это почувствовал.

Жрец закончил свою работу с амулетами и перьями. Сложив ладони вместе, он дунул в них, а затем резко поднял руки.

В кроне мелькнуло что-то черное. Хавсер услышал хлопанье крыльев. А потом ему показалось, что вверху мелькнул ворон, хотя он прекрасно знал, что никакого ворона в руках Вюрдмастера не было.

— Что… — начал он.

Вюрдмастер жестом призвал к молчанию.

— Теперь жди.

Жрец прикрыл глаза, словно пытаясь сосредоточиться. Хавсер вдруг понял, что прислушивается к собственному дыханию. В лесу стояла странная тишина. Не было никаких случайных звуков: ни дуновения ветра, ни шороха, ни жужжания насекомых, ни шуршания падающих с клубнедеревьев листьев.

Затем неподалеку послышалось хлопанье крыльев. Сквозь кроны пробиралась какая-то большая птица…

— Ты… Ты сотворил ворону? — спросил Хавсер.

Вюрдмастер пристально посмотрел на него.

— Что? — переспросил он шепотом.

— Ворону.

— Что это за слово, скальд?

— Ворона.

— Ты имеешь в виду ворону? — спросил жрец.

— Я ведь так и сказал, — прошептал Хавсер.

— Но не на ювике и не на вургене. Ты назвал птицу, как ее называют на Терре.

— Нет, я не…

— Помолчи.

Вюрдмастер снова закрыл глаза. Хавсер замолчал. Он снова услышал хлопанье крыльев, но теперь уже дальше. Он уловил и еще один звук, слабый намек на то, что кто-то движется среди деревьев. Что бы это ни было, звук издавало существо большего размера, чем насекомое или мелкий лесной зверек.

Вюрдмастер внезапно открыл глаза.

— Я видел его, — прошептал он, словно обращаясь к самому себе. — Хьольда, какой же он огромный.

Жрец посмотрел на Хавсера:

— Поднимайся к скалам как можно быстрее и тише. И не оглядывайся.

Вюрдмастер засунул руку под шкуру и достал небольшой плазменный пистолет. Он сразу же активировал его. Оружие в закрытых кожаной одеждой руках смотрелось странно чуждым и в то же время совершенно уместным.

— Уходи! — приказал он.

Жрец повернулся и выскочил из тени огромного клубнедерева. Шкура взметнулась на его плечах широким плащом, и жрец размашистым плавным шагом двинулся в том направлении, откуда доносился непонятный звук. Через пару секунд он исчез из виду.

Хавсер немного помедлил, страстно желая, чтобы жрец вернулся. Но затем подхватил секиру и зашагал вверх, как ему и было сказано. Он проклинал каждый звук своих шагов, каждых шорох листьев и треск веток под ногами. Он чувствовал себя неуклюжим идиотом.

Звук снова возник, не дав ему далеко уйти. Хавсер остановился и огляделся. Лес разделился на непроницаемую тень и полосы яркого света. В лучах танцевали крошечные мушки. Подсохшие листья отбрасывали тени, похожие на окаменевшие крылышки. Звук донесся снова.

Взмах крыльев. Взмах крыльев где-то неподалеку. Легкое колебание лесных крон. Скрип веток. Еще один взмах.

И вдруг тишина взорвалась шумом, яростным хлопаньем, столь же частым, сколь и неожиданным. Не дальше десяти метров от него закачался и затрещал подлесок. Хавсер низко пригнулся, держа секиру наготове. Раздался короткий нечеловеческий крик.

В нем слышалось утробное рычание леопарда.

А потом откуда-то сзади, из глубины леса, донесся мучительный вопль боли.

Хавсер понял, что это кричал Вюрдмастер.

Он выпрямился и развернулся. Жрец ранен. Он в опасности. Нельзя же…

Он ощутил вибрацию звука и услышал хриплое горловое рычание хищника. Близко. Но не мог определить, с какой стороны. По спине от страха стекла струйка пота. Он поднял секиру, готовясь нанести удар. Шагнул вперед. Обогнул массивный ствол клубнедерева, торчавшего из пыльного подлеска наподобие перевернутого гриба. Прижался к стволу спиной. Медленно, очень медленно наклонился вперед и выглянул из-за ствола.

Он увидел волка.

Почти увидел. Это была тень. Тень волка. Или волк-тень. Огромный и зловещий, как кроваво-темное полуночное небо; призрачный и мрачный, как предсмертное проклятие безумца. Он был виден в тени, но исчезал в лучах солнца. Хавсер всем телом чувствовал его грозное рычание. От страха в его сердце возник комок, вобравший в себя весь холод Фенриса.

Почти-волк что-то держал в зубах, какой-то блестящий черный сверток. Он бросил свою ношу на землю. Испустил рычание, низкое, словно басовый вздох тотемного бойрана[167]. Хавсер ожидал, что он сейчас повернется. Повернется и увидит его. Он затаил дыхание. Он вжался спиной в липкую черную кожу клубнедерева.

Он ждал. Ждал. Ждал, когда челюсти сомкнутся на его теле. Ждал, когда минует вечность, чтобы можно было снова вдохнуть.

Почти-волк опять издал протяжное рычание леопарда.

Хавсер уловил шорох сухой земли и шелест листьев.

Он рискнул бросить еще один взгляд.

Почти-волка уже не было. Он ушел. Скрылся в темноте леса.

Хавсер еще немного подождал. Потом, стиснув пальцами древко секиры, подошел к затененной полянке, где стоял почти-волк.

В самой середине, на подстилке из опавших листьев, лежало то, что выронил почти-волк. Комок изломанных черных перьев. Блестящих, словно шелк. Это была ворона Вюрдмастера. Она была мертва, изувечена, с почти откушенным крылом. Капли крови в полумраке поблескивали на перьях и траве янтарными бусинками. Под перьями хитроумно изготовленное существо было тем же, чем оно было с самого начала, — набором костей.

Хавсер достаточно долго прожил среди Влка Фенрика, чтобы понять, что означал далекий крик Вюрдмастера. Симпатическая магия. То, что случилось с его шпионом, произошло и с самим жрецом.

Хавсер выпрямился. Он постарался вспомнить, откуда донесся полный боли крик жреца. Попытался сориентироваться самостоятельно. Это оказалось нелегко. Сконцентрировавшийся внутри него страх был очень плотным и очень холодным. Словно ледник, он медленно скользил по пищеводу. Хавсер старался рассуждать как Волк, как воин Тра. Старался мыслить логически, словно обдумывая очередной ход на доске Скарссенссона для хнефтафла или на доске для регицида ректора Уве.

Он немного разжал руки и позволил секире скользнуть вниз, пока не обхватил ее у самого утолщения на конце. На вургене эта боевая хватка называлась «открытый укус». В этом положении руки располагались на самом большом удалении от клинка, что давало возможность действовать на дальней дистанции и нанести сильнейший удар. Такая изготовка считалась не самой утонченной для начала схватки. Но, доведись ему снова столкнуться с почти-волком, вряд ли стоит надеяться, что бой будет утонченным.