— Какое несчастье! — воскликнул Кай и понимающе кивнул. — Я рад, что тебе удалось выбраться.
— А я не радовалась, — сказала Афина. — По крайней мере некоторое время. Моя жизнь была одним сплошным мучением, пока госпожа Сарашина и мастер Зи-Менг не научили меня тантрическим ритуалам, чтобы облегчить боль.
— Тантрическим ритуалам?
— Тебе ведь известно, как работает Зи-Менг, — спокойно заметила Афина.
Кай ненадолго задумался.
— Может, они и меня могли бы научить?
— Я в этом сомневаюсь. Ты не так сильно пострадал, как я.
— Нет? — сердито переспросил Кай. — А мне кажется, что достаточно сильно.
— Твое тело осталось целым, — пояснила Афина.
— А у тебя остался целым разум, — возразил Кай.
Афина сдавленно хихикнула.
— Из нас двоих получился бы один действующий астропат.
Кай кивнул. Последовавшее молчание не тяготило их, словно после рассказов о пережитых несчастьях между ними установилась связь, которой раньше недоставало.
— Похоже, нам обоим повезло, — сказал Кай.
— По-твоему, это везение? — ответила Афина. — В таком случае, помоги нам, Трон.
В центре паутины, образуемой башнями Города Зрения, стоял Проводник — связующее звено всех межгалактических коммуникаций. Этот комплекс зданий, высеченных в известняковом горном массиве армией слепых сервиторов, был заполнен плотными рядами сотен инфоцитов в черных одеяниях, подключенных к бронзовым панелям коммутаторов. Любое телепатическое сообщение после приема и интерпретации — и просмотра криптэстезианцами — обрабатывалось, а затем через Проводник отсылалось адресату уже общепринятыми способами. С темного потолка тянулись пневмопроводы, а по ним под неустанный треск клавиатур инфоцитов со свистом и грохотом пролетали информационные цилиндры.
Надзиратели в серых одеяниях и серебряных безликих масках парили на гравидисках между рядами безымянных писцов. Поднимаемые ими потоки воздуха разбрасывали по полу обрывки страниц и памятные записки. Насыщенный электричеством воздух пропах чернилами для принтеров, дезинфицирующими средствами и рутиной.
Те представители Администратума, кому доводилось посещать Проводник, находили это зрелище бездушным и чудовищно угнетающим. Работа администраторов, для которых эти тысячи безликих мужчин и женщин проявлялись только голосами, тоже была нелегкой, но там существовала хотя бы слабая вероятность выдвижения одаренных личностей из массы штампующих, подшивающих и сортирующих работников. В монотонной каторге Проводника такого шанса не существовало, и большинство администраторов старались сюда не возвращаться, предпочитая закрывать глаза на существующий порядок в силу его необходимости.
Веска Ордин скользил по залам Проводника на своем репульсорном диске, переводил взгляд с одного инфоцита на другого и просматривал информацию, пробегающую сверху вниз по внутренней поверхности серебряной маски. Как только его взгляд останавливался на каком-нибудь пульте, над оператором возникал ноосферический ореол, в котором появлялись символы, определяющие характер передаваемого сообщения. Среди них встречались межпланетные послания, выдержки из корабельных бортовых журналов и результаты регулярно проводимых проверок, но большая часть информации относилась к мятежу Хоруса Луперкаля.
Все тридцать лет службы в Проводнике Веска гордился тем, что никогда не вникал в содержание проходящих сообщений. Он был просто одним из тысяч передающих звеньев, при помощи которых Император управлял расширяющимся Империумом. Его работа не требовала ничего большего. Он не в состоянии постичь грандиозный порядок вещей. Он всего лишь бесконечно малая шестеренка в непостижимо огромной машине. Он всегда был уверен, что у Императора и его избранных помощников имеется план для всей Галактики, который и воплощается с геометрической точностью.
Предательство Воителя поколебало эту уверенность до самого основания.
Веска заметил ярко-красный символ, указывающий на крайнюю срочность сообщения, и щелкнул пальцами оборудованных осязательными датчиками перчаток, чтобы воспроизвести информацию на своем визоре. Еще одно послание с Марса, где после бунта, уничтожившего почти всю инфраструктуру красной планеты, силы лоялистов пытались укрепить свои позиции в квадранте Тарсис.
Марсианская кампания пошла не по плану. Магистры кланов по собственной инициативе стали направлять оперативников в попытке обезглавить руководство мятежа, но ассасинам не удавалось преодолеть заграждения из биофильтров и определителей подлинности, защищающих доступ во внутренние круги мятежных магосов Механикум.
Веска вздохнул и следующим щелчком отправил сообщение обратно на пульт. Использование тайных агентов ему не нравилось. Неужели Воитель настолько опасен, что надо прибегать к такой бесчестной тактике? Флотилии семи легионов, посланные, чтобы остановить Хоруса Луперкаля, вероятно, уже ведут сражение на Исстваане-V, хотя сообщению о победе еще предстоит пробиться по астропатическому каналу между Террой и логовом Воителя.
В ежедневных вокс-передачах говорится о сокрушительном ударе по силам мятежников и неминуемом разгроме предательских легионов.
Зачем же тогда посылать ассасинов?
К чему все эти потоки сообщений из Башни Шепотов с приказами Железным Рукам, Саламандрам и Гвардии Ворона о формировании второй волны? Прежде подобные размышления никогда не беспокоили Веску, но заверения, рассылаемые по всему Империуму, в последнее время казались слишком настойчивыми, чтобы быть искренними. И в них чувствовалось отчаяние.
С Терры отправлялись все новые и новые приказы и запросы к экспедиционным флотилиям с требованием уточнить их местонахождение. Веска, бывший ветераном Проводника, начал понимать, что высшие руководители Империума отчаянно стараются установить расположение всех сил и определить их надежность. Неужели измена Воителя распространилась шире, чем кто-либо мог предположить?
Веска продолжал облет зала, как вдруг заметил сигнал с просьбой о помощи. Здешние оперативники, хоть и были подключены к терминалам, все же не являлись сервиторами, у которых удалялась часть мозга. Работники Проводника были способны на независимое мышление, хотя многие считали это серьезным недостатком.
Над головой инфоцита вспыхнула ноосферическая карта.
— Оперативник три-восемь-девять-три-два, какие у тебя затруднения?
— Я… э… это же…
— Говори четче, оперативник три-восемь-девять-три-два, — потребовал Веска. — Если это касается срочного сообщения, ты обязан помнить о четкости и быстроте.
— Да, сэр, только вот это… В это невозможно поверить.
— Четкость и быстрота, оперативник три-восемь-девять-три-два, — напомнил ему Веска.
Инфоцит поднял голову, и Веска понял, что человек не в состоянии подобрать слов, чтобы передать суть возникшей проблемы. Язык отказывался сформулировать слова и столкнуть их с губ.
Веска вздохнул и сделал себе мысленную заметку отправить оперативника 38932 на месячную переподготовку. Гравидиск плавно опустился, но, прежде чем он успел сделать выговор оперативнику 38932 по поводу низкой дисциплины, над другим терминалом в этом же ряду появился еще один сигнал. Затем еще два запроса о помощи, еще три, потом сразу дюжина.
В течение нескольких секунд в зале загорелось не меньше сотни одинаково срочных сигналов вызова.
— Что происходит? — воскликнул Веска.
Он снова поднялся на гравидиске над рядами и окинул взглядом тысячи инфоцитов, находившихся в его ведении. Белые огоньки, словно визуальное воплощение эпидемии, распространялись по залу с ужасающей быстротой. Инфоциты смотрели на своих надсмотрщиков, но Веска не понимал, что случилось. Он опять спустился к терминалу оперативника 38932 и вырвал из дрожащих пальцев листок с сообщением.
Он просмотрел зернистые и слегка смазанные буквы, отпечатанные принтером терминала. Смысл сообщения никак не проявлялся. Символы в результате явно неверной интерпретации складывались в неправильные слова.
