Поблизости раздавались звуки — звуки, которые не казались искусственными и напоминали ему о регулярных осмотрах, пока он рос и учился. Человеческие звуки.
Голоса.
Он понимал сущность языка и знал семь тысяч шестьсот сорок один язык, включая диалекты, жаргоны и наречия со всех уголков Старой Империи. Он не понимал, почему знает их, но попытался определить, к какому из языков принадлежали доносящиеся слова. Говорившие имели пансаннамический акцент, и слова звучали отрывисто. Ему не удалось распознать точную субветвь наречия, но это не помешало выработать восприятие для понимания.
Вскоре он смог разобрать, о чем шла беседа, и стал слушать.
— По меньшей мере четыреста покойников.
— На четыреста голодных ртов меньше, — произнес другой голос. — Вот как они считают.
— Эти дуговые буры не годятся для ледовых работ, — отозвался еще один. — Подобного следовало ожидать.
— Прекратить трепаться и за работу! — обругал остальных новый голос, наполненный мнимой властностью. Он ощутил за горячностью дрожь, тень страха, таящегося в подсознании говорившего.
Затем раздался пронзительный визг, и в крошечную щель ворвался мерцающий красный свет, в то время как скальная порода начала вибрировать чуть сильнее.
Он ждал, настороженный, но заинтригованный.
Лазерный бур неизвестной ему конструкции подбирался все ближе. Наконец камень раскололся, и в полость хлынул свет. Он мгновенно оценил открывшееся зрелище. Группка людей, одетых в поношенные синие спецовки, — семеро мужчин и три женщины — управляла лазером, пятеро направляли его рабочую часть, в то время как остальные находились в гусеничной тележке позади. Их возраст было невозможно определить, его стерли явные признаки голодания и тяжкого труда. Из-за морщинистой обветренной кожи, растрескавшихся губ и впалых глаз люди выглядели намного старше, чем были на самом деле.
С рабочими также находился ребенок. Девочка цеплялась за ногу одной из женщин в тягловой тележке, толкавшей бур. У крохи были длинные светлые волосы и узкое личико с пухлыми губками и ярко-голубыми глазами. Она казалась маленькой и хрупкой, словно сосулька. Как и всех остальных, девочку покрывала каменная пыль, но она стерла ее со лба тыльной стороной ладони, открыв болезненно-бледную кожу.
Все они как один прекратили работать и пораженно смотрели на него. Он быстро пришел к выводу, что рабочие не рассчитывали найти его, и задался вопросом, почему его присутствие здесь оказалось неожиданным. Это его сильно взволновало.
— Чего встали? — Из-за рудной тележки вышел еще один мужчина, более крупного телосложения и упитаннее, чем остальные. Он носил темно-синие штаны и куртку, покрытые легким слоем пыли, обут в прочные ботинки, на носках и пятках оббитые металлом. Лицо скрывал тонированный визор шлема, в руке мужчина держал плеть, рукоять которой была достаточно тяжелой, чтобы играть роль дубинки. Человек резко остановился, также увидев то, что находилось в только что открытом кармане залежи.
— Какого?..
Одетые в спецовки с инструментами взрослые начали о чем-то перешептываться между собой, слишком быстро, чтобы он мог понять их. Человек с плетью и с мнимой властностью в голосе протолкнулся вперед. Маленькая девочка спрыгнула с тележки и зашла в полость кармана.
— Назад, — приказал мужчина в форме и схватил девчушку за волосы, чтобы оттащить от бреши.
Ему не нравится этот человек с плетью. Крик девочки, наполненный болью и страхом, ворвался в его мысли, будто раскаленный нож, которым касаются обнаженного нерва.
Он встал и пошел к людям, которые отшатнулись от него, все еще перешептываясь и бормоча. Человек, причинивший вред девочке, замерев на месте, оттолкнул малышку. Затем надсмотрщик метнулся вперед, чтобы схватить его, но двигался так медленно, что уйти от вытянутой руки было проще некуда.
Мальчик ловко увернулся от стража, обеими руками ухватил его за запястье и с легкостью сломал, вызвав у мужчины болезненный вой. Злобный человек попятился с безвольно повисшей кистью, замахнувшись плетью в другой руке. Увенчанный шипами конец ринулся вперед, но мальчик с легкостью уклонился и схватил его в кулак. Человек истерично засмеялся и дернул плеть, чтобы свалить его. Мальчик устоял, расставил шире ноги и дернул оружие на себя, тем самым вывихнув стражу руку. Так и не разжав хватки, страж взлетел в воздух и рухнул на землю перед другими людьми.
Подойдя ближе, мальчик заметил в глазах рабочих смесь удивления, ужаса и надежды. Несмотря на текущие по замызганному лицу слезы, маленькая девочка улыбнулась ему. Ему вдруг захотелось порадовать ее, подарить ей что-нибудь и заверить, что все будет хорошо.
— Как тебя зовут? — спросила она. — Меня зовут Настури. Настури Эфрения.
Он схватил облаченную в шлем голову стража, резко оторвал ее и протянул девочке, которая рассмеялась, хотя взрослые в панике закричали. А затем он увидел свое отражение в визоре и понял причину их тревоги.
Он был обнажен и находился в теле мальчика, на вид не старше Эфрении. Его снежно-белую кожу расцвечивали пятна крови, и забрызганное алыми каплями лицо окаймляли угольно-черные волосы, глаза были совершенно черными, темнее ночи.
Он принялся искать ответ на вопрос девочки, пока с пальцев капала кровь. Лишь один показался подходящим, всплывший из глубин эмбрионной памяти.
— Девятнадцатый, — произнес он. — Я — номер девятнадцатый.
— Ничего не обнаружено, лорд, — доложила Эфрения. — Слабое фоновое эхо на тэрионских частотах, минимум пятидневной давности.
— Враги? — спросил Коракс, стиснув спинку командного трона.
— Обнаружено еще шесть кораблей — предположительно фрегаты, лорд, — добавила женщина. — Два ударных и один линейный крейсер. Насколько мы можем определить, все используют протоколы Несущих Слово. Они направляются в сторону границ системы.
— Оставаться здесь слишком опасно, — отозвался с галереи Агапито. — У Исстваана-четыре находится тридцать восемь кораблей.
— Тэрионцы погибли, — сказал Соларо.
— Увы, но это так, — с печальным лицом прошептал Валерий. Он бросил взгляд на Бранна, а затем перевел его на примарха. — Надеюсь, об их жертве не забудут. Как только мы вернемся на Освобождение, я составлю список имен и званий.
— Не сомневайся, им будут оказаны все, — заверил префектора Коракс. Темные глаза примарха блестели от света экранов на стенах и пультах управления стратегиума. — Их жертва не будет забыта. И мы отомстим за них.
— Примите мою благодарность, лорд Коракс, — произнес Валерий с глубоким поклоном.
Из громкоговорителя раздался приглушенный звук.
— Скачок энергии в реакторе, лорд, — сказала Эфрения.
— Уменьшить сканирующий сигнал до навигационного, — быстро ответил примарх. — Здесь мы больше ничего не найдем. Держать курс к ближайшей точке перехода, схема уклонения три.
Слуги в черных и белых одеяниях без лишних слов заторопились к пультам управления, и пару минут спустя сигнал тревоги стих.
— Зафиксировано авгурное сканирование, лорд, — быстро, но спокойно произнесла Эфрения. — Три фрегата изменили курс, направляются к точке перед нами. Сканирование указывает на увеличение количества принимаемых и передаваемых сообщений.
— Предатели заметили наше исчезновение, — сказал Коракс. Примарх подошел к диспетчеру и взглянул на экраны. — Придерживаться намеченного курса. Состояние отражающих щитов?
Прежде чем ответить, Эфрения сверилась с субэкраном.
— Маскировка на девяносто девять и три десятых процента, лорд, — ответила она. — Сбавить ход?
Коракс быстро произвел в уме необходимые вычисления, учитывая радиус действия вражеских сканеров и время, необходимое, чтобы уйти отсюда.
— Без изменений, — приказал он. — Большая скорость послужит нам лучше полной маскировки. Когда мы окажемся в двухстах тысячах километрах от врага, увеличить скорость на двадцать процентов. Мы должны прибыть к точке перехода через семь дней.
