Он может быть…
Жиллиман может быть уже мертв.
Эта тварь.
Проклятая тварь.
Он…
…возвращается из черноты. В горле едкая желчь. В глазах слезы. Мучительная боль в спине и ребрах — там, куда его ударила тварь.
Он потерял сознание. Потерял сознание. Соскользнул в красный туман беспамятства, когда токсины на мгновение пересилили его.
Гейдж тяжело дышит. Каждый толчок легких — как огонь в нервах. Он смотрит в вестибюль.
В воздухе висит дым. Он движется вдоль потолка, словно река, гонимый непрерывным ветром. Воздушные насосы флагмана пытаются восстановить атмосферное давление на борту после прорыва на мостике. Вспыхивают предупреждающие лампы. В пяти метрах от себя он видит мертвого Ультрадесантника. Голова товарища неестественно вывернута. Позади него, прислонившись к переборке, сидят три офицера мостика, которые привалились друг к другу, будто друзья, вернувшиеся с ночной попойки в уволнительной. Они полностью покрыты кровью, до мельчайших деталей, не считая белков остекленевших вытаращенных глаз.
Следом за ними окровавленная грудная клетка с одной рукой. Дальше второй Ультрадесантник, разделенный надвое, будто волокнистое семечко.
А затем он видит тварь.
Гейдж не уверен, находится ли на мостике тварь, та тварь, которая… убила Жиллимана… Гейдж не уверен, была ли это одна тварь, или же множество, принявшее единый бесформенный вид. Направляющаяся к нему тварь может быть одной из многих, или же частью целого.
Она примерно человекообразна и вдвое превышает размером легионера. Пропорции, как у обезьяны, хотя подлинные очертания сложно различить. Кажется, что вокруг нее искажется реальность. Воздух гниет. Она движется, словно нереальный туман, словно текучий черный поток кошмара из самых глубоких подземных недр.
Она шаркает на четвереньках, словно огромный примат, массивные руки похожи на стволы деревьев. Она покрыта черной щетиной, как мясная муха, однако плоть между грубой шерстью переливается радугой.
У нее нет глаз. Голова — одна сплошная челюсть без черепа. Лицо — сморщенный лоскут серой кожи, который туго натянут на деформированный человеческий череп, пустые глазницы похожи на лунные кратеры. Изо рта высовываются искривленные бивни и крупные желтые зубы, напоминающие острия чеканов. С лишенных губ десен, словно липкий бурый сироп, капает яд.
Она издает сопение. Пахнет аккумуляторной кислотой и сахарной ватой.
Та ли это тварь, что укусила его? Он не хочет, чтобы она снова его кусала. Он гадает, видит ли она его.
Разумеется, она его видит. Он распростерся на открытом месте, прямо у нее на пути.
Но у нее нет глаз, стало быть…
Гейдж делает глубокий вдох. Он осознает, что из-за отравы его сознание расплывается. Он знает, что она заставляет его думать о глупых, нелогичных и дурацких вещах. Он знает, что трансчеловеческий метаболизм борется с ней, но не уверен, сумеет ли тот одержать верх в этом сражении.
А если и сумеет, то Гейдж не уверен, что сумеет вовремя.
Тварь прямо рядом с ним.
Он тянется к болтеру.
Оружия давно нет. Он осознает, что на рабочей руке также не хватает нескольких пальцев.
Силовой меч лежит на палубе возле вытянутой левой ноги. Он сгибается и тянется к нему. Вытягивается. Напрягается. Во имя старых богов Терры, у него едва хватает сил, чтобы двигаться!
Гейдж издает непроизвольное разочарованное рычание.
Тварь слышит его. Она поворачивает к нему клыкастую пасть. Слегка наклоняет голову на кошачий манер и резко атакует.
Гейдж кричит от ярости и ужаса. Он выбрасывает правую руку, пытаясь схватиться за горло и удержать сушество на расстоянии вытянутой руки, пока оно не навалилось на него всей массой. Если это произойдет, он покойник.
Рука не достигает горла. Ему удается вогнать ее твари в пасть по предплечье.
Тварь кусает.
Треск раскалывающейся брони, хруст разрубаемых костей предплечья. Она отгрызает ему руку выше запястья. Обильно брызжет кровь. Боль пронизывает руку, словно раскаленная проволока. Гейдж издает вой. Егго сердцебиение ускоряется.
Дикая боль настолько подстегивает метаболическую реакцию, что очищает одурманенный разум от ядовитой дымки. Он наносит удар левым кулаком и с хрустом попадает твари в череп сбоку, выбивая два коренных зуба и струю розовой слюны.
Удар отбрасывает тварь назад и вбок. Ее пасть занята его рукой. Гейдж перекатывается, чтобы схватить меч, но тварь стоит на его колене, и он не в состоянии извернуться на нужную длину.
Она невероятно широко распахивает пасть и рвется к его лицу. Он видит, как откушенная рука проваливается в пищевод.
Синий удар отшвыривает тварь в сторону. Все ближайшие поверхности, включая лицо Гейджа, внезапно покрывает черный ихор. Тварь повержена, глубоко рассечена. Над Гейджем стоит Ультрадесантник. Это сержант. Его доспех потрепан. Шлем окрашен в красный цвет, указывая, что его призвали к дисциплинарному взысканию. В одной руке он держит электромагнитный дуэльный меч, а в другой кехлетайский фрикционный топор.
— Возвращайся в ад, — говорит он твари. Та визжит и мяукает, черная фигура кружится и меняет форму, словно реальность пытается исцелиться.
Сержант вгоняет в нее топор. Кехлетаи, пока их не уничтожили в ходе ожесточенного приведения Краала к согласию, делали клинки не толще бумаги, которые рассекали на молекулярном уровне. Нанолезвийный топор огромен, крупнее фенрисийской боевой секиры. Он проходит через тварь, разбрызгивая во все стороны прогнившую кровь.
Для ровного счета сержант пронзает ее мечом. Она мертва, теперь это не более, чем пятно.
Сержант оборачивается.
— Подтягивайтесь! — кричит он. Из коридора поспешно появляется боевой отряд. В нем Ультрадесантников, однако он также состоит из солдат Армии и служащих Флота, среди которых как минимум один кочегар-абхуман. Они вооружены самым разношерстным и экзотическим оружием, какое Гейджу только доводилось видеть за пределами личного арсенала Жиллимана…
Они все из личного арсенала примарха.
— Шевелитесь! Занять секцию! — кричит сержант. — Брат Керсо, осмотри следующий коридор. Огнеметы на переднюю линию! Апотекарий Яэр, к Магистру ордена! Сейчас же!
Он склоняется над Гейджем, положив оружие на палубу в пределах быстрой досягаемости. Вблизи Гейджу видны царапины, украшающие доспех сержанта.
— У вас есть апотекарий? — спрашивает Гейдж тенью своего прежнего баритона.
— Уже идет, сэр.
— Твое имя?
— Тиель, сэр. Эонид Тиель. 135-я рота.
— Призванный к дисциплинарному взысканию?
— Сегодняшний день начинался где-то в другом месте, сэр.
— Так и есть, Тиель. Отлично сказано. Кто назначил тебя старшим?
— Я сам себя назначил, сэр. Я ожидал собеседования на сороковой палубе, когда все покатилось к черту. Системы подчинения не было. Я решил, что необходимо ее создать.
— Хорошая работа.
— Что произошло, сэр? — спрашивает Тиель. Он слегка отступает назад, позволяя апотекарию начать обрабатывать раны Гейджа.
— На нас что-то напало. Разнесло весь главный мостик. Некоторых выбросило наружу. Большего сказать не могу.
— Кого мы потеряли? — спрашивает Тиель.
Он лезет не в свое дело, думает Гейдж. Он…
Нет. Он уравновешен. Прагматичен. Бесстрашен. Он задает вопросы, поскольку ему нужно знать ответы.
— Наверняка капитана корабля, — говорит Гейдж. — Большинство старших офицеров мостика. Магистра ордена Вареда. Магистра ордена Банзора. Магистра твоего ордена, Антоли.
— Ужасные потери. Что с примархом?
— Я не видел его гибели, однако опасаюсь худшего, — отвечает Гейдж.
Тиель какое-то мгновение молчит.
— Каковы ваши распоряжения, сэр? — спрашивает он.
— Какой у тебя был оперативный план, сержант?
— С точки зрения практики: я пытался собрать и скоординировать силы для боя на борту и начать отбивать корабль, сэр. Эти демоны повсюду.
— Демоны, Тиель? Не думаю, что в наше время верят в демонов.
