Гарро в наглухо застегнутых боевых доспехах был недосягаем для инфекции, а строгая система очистки на выходе из палаты изолятора не даст микробам выйти за ним следом. Конечно, возможность заразиться наверняка оставалась, но он решил рискнуть. Он должен был взглянуть парню в глаза.

Солун Дециус, освобожденный от своих силовых доспехов, лежал на специальном ложе, опутанный целой сетью проводов металлических датчиков и автоматических игл нартециума. Вокруг раны, нанесенной отравленным ножом Грульгора, образовались гнойные язвы, а сама плоть приобрела синевато-багровый оттенок и была на грани полного отмирания. Рана никак не хотела закрываться и сочилась кроваво-гнойной жидкостью, стекавшей в сосуд под кроватью. Там, где медики вводили питательные трубки и механоруки для доступа непосредственно к нервной системе, на теле Дециуса недоставало нескольких кусочков кожи. Целый лес тонких стальных игл образовывал над его торсом подобие темного панциря. С губ молодого космодесантника стекала струйка белой слюны, а через ноздри гибкие трубки механического насоса ритмично вдували воздух.

От Дециуса осталось лишь жалкое подобие воина, общий его вид напоминал труп недельной давности, и, если бы Гарро увидел его на поле боя, он без колебаний отправил бы Солуна гореть на погребальном костре. Рука Гарро на мгновение прикоснулась к эфесу Вольнолюбца, а в памяти всплыли слова Войена: «Ты должен подумать о том, чтобы даровать ему освобождение».

— Тогда мои слова, сказанные Крузу, станут ложью, — произнес он вслух. — Нам остается только бороться. Только усилия определяют нашу сущность, брат.

— Брат…

Голос был настолько тихим, что поначалу Гарро принял его за плод своего воображения. Но, опустив взгляд, заметил, что веки Дециуса дрогнули и глаза чуть-чуть приоткрылись.

— Солун! Ты слышишь меня, мальчик?

— Я… слышу тебя. — Слова едва пробивались через накопившуюся в носоглотке слизь. — Я слышу это… капитан… оно внутри… стучит в моей крови.

Меч Гарро внезапно стал вдесятеро тяжелее.

— Солун, чего ты хочешь?

Дециус моргнул, и даже это незначительное движение исказило его лицо болью.

— Ответов, господин. — Он хватанул ртом воздух. — Зачем ты нас спасал?

Гарро от неожиданности отпрянул.

— Это мой долг! — выпалил он. — Ведь вы мои боевые братья! Я не мог позволить вам погибнуть.

— Разве… это лучший путь? — прошептал раненый воин. — Бесконечная война между братьями… Мы видели их, капитан. Если таково… будущее, может, лучше…

— Ты бы предпочел объятия смерти? — Гарро покачал головой. — Брат, я знаю, что боль твоя велика, но ты не должен ей поддаваться! Мы не можем признать свое поражение! — Он положил руку на грудь Дециусу. — Только в смерти мы освобождаемся от своих обязанностей перед Императором, и только Император может даровать нам освобождение.

— Император… — Слово прошелестело далеким эхом. — Покинуты… Мы покинуты, мой господин, потеряны и забыты. Это существо, бывшее Грульгором, сказало правду… Мы остались одни.

— Я не могу этого признать! — Голос Гарро сорвался на крик. — Мы обретем спасение, брат, обязательно обретем! Ты должен верить!

Дециус закашлялся, и в отводящих трубках забулькала красно-зеленая жидкость, стекавшая в отдельный сосуд.

— У меня остались только боль и чувство утраты… — Налитые кровью глаза отыскали лицо Гарро и замерли. — Капитан, мы потерялись. Мы не знаем, где мы находимся и в каком времени. Варп поиграл с нами и выбросил в эту бездну.

— Нас найдут, — возразил Гарро, но его словам недоставало уверенности.

— Кто, господин? А вдруг… Вдруг мы провели в Эмпиреях не часы, а… тысячелетия? В предупреждении уже нет никакого смысла! — Он снова кашлянул, напрягся всем телом. — Мы можем опоздать на десять тысячелетий… Галактика сгорит и обратится в хаос…

Разговор лишил космодесантника последних сил, и он неподвижно замер на своем ложе. Сервитор, шаркая, устремился к больному, растопырив веером скальпели и шприцы, заменявшие ему пальцы.

Гарро увидел, как дрогнули и опустились веки Дециуса; сознание снова покинуло измученного воина. Окинув его долгим печальным взглядом, боевой капитан вернулся в шлюз стерилизации и начал сложную процедуру очистки доспехов, чтобы не вынести заразу наружу.

За наружными дверями изолятора Гарро увидел спешившего ему навстречу Сендека. Лицо космодесантника выражало крайнее беспокойство.

— Капитан! Я не смог с тобой связаться и решил: что-то случилось!

Гарро ткнул пальцем в толстые стены палаты:

— Защитное поле не пропускает никаких электромагнитных сигналов. Вокс-связь внутри не действует. — Он нахмурился, услышав тревогу в голосе Сендека. — Что произошло, если потребовалось мое срочное присутствие?

— Сэр, решетки датчиков «Эйзенштейна» сильно пострадали во время варп-прыжков и обстрела Тифона, так что мы получаем только отрывочные сведения…

— Выкладывай, — оборвал его Гарро. Сендек набрал в грудь воздуха:

— Появились корабли, капитан. Мы засекли множественные варповые врата менее чем в четырех световых минутах отсюда. Похоже, что суда движутся нам наперерез.

Он должен был ощутить радость. Можно было надеяться на спасение, но вместо этого дурное настроение Гарро нарисовало ему картины грозящих ужасов, предвещавших дальнейшие несчастья.

— Как много судов? Какого они класса и тоннажа?

— Датчики дают лишь приблизительные результаты, но это целая флотилия, сэр. Большая флотилия.

— Хорус? — выдохнул Гарро. — Неужели он преследует нас?

— Неизвестно. Внешний вокс-передатчик фрегата бездействует, так что мы не в состоянии определить ни одного опознавательного сигнала. — Сендек немного помедлил. — Это может быть кто угодно. Возможно, союзники, возможно, корабли, спешащие присоединиться к мятежу Хоруса, или даже ксеносы.

— А мы встречаем их слепыми и почти безоружными. — Гарро помолчал, обдумывая ситуацию. — Если у нас нет возможности взглянуть в лицо прибывшим, значит, надо заставить их открыться. Вероятно, их привлек взрыв. Любой командир, достойный своего ранга, вышлет на разведку десантный отряд. Мы примем его и будем действовать исходя из обстоятельств.

— Они настолько близко, что у нас почти не осталось времени на подготовку, — заметил Сендек.

— Согласен, — кивнул Гарро. — Слушай мои приказы. Раздай оружие всем членам команды, кто умеет им пользоваться, и собери их во внутренних помещениях. Сооруди для них хоть какую-то защиту. У всех входных шлюзов расположи космодесантников, готовых дать отпор пришельцам. Но никто не должен проявлять и тени враждебности до моего приказа.

— Оружейная палуба лучше всего подойдет для этой цели, — предложил Сендек. — Она хорошо защищена. И многие члены экипажа уже собрались там, с этой… женщиной.

Губы Гарро изогнулись в улыбке:

— Убежище в новой церкви. Звучит подходяще. — Он вынул из кобуры болтер. — Тогда поспеши. Мы должны наилучшим образом подготовиться к встрече наших спасителей… или наших убийц.

Корабли собрались вокруг фрегата, словно стая волков вокруг раненого животного, оценивая его состояние и возможную опасность. Приемные тарелки сенсоров и прослушивающие устройства — все было направлено в сторону дрейфующего космического корабля, и ученые головы попытались восстановить цепь событий, приведших судно к такому состоянию.

Нависшие над имперским фрегатом корабли повернули в его сторону дула заряженных орудий, а артиллерийские расчеты подсчитывали траектории стрельбы и готовились уничтожить незнакомца по первому же знаку командования. Даже одного залпа, и то не полной мощности, хватило бы, чтобы покончить с «Эйзенштейном». Достаточно было одного слова приказа, одного нажатия кнопки, одного спущенного курка.

Флотилия медленно перемещалась. Некоторые настаивали на немедленном уничтожении изгоя на том основании, что произведенный им взрыв, скорее всего, был хитрой уловкой. Даже такой небольшой корабль, как обычный фрегат, грамотно заминированный и направленный, мог стать летающей бомбой, способной вывести из строя боевой крейсер. Другие были склонны уступить любопытству. Как управляемое людьми судно могло забраться сюда, так далеко от окраин разведанного космического пространства? Какие причины заставили его экипаж отказаться от двигателей, дававших единственную надежду на спасение? И что за враги разукрасили его корпус вмятинами и трещинами?