— Мы прихватили с собой пленного, — пробурчал Бриннгар.
Космический Волк не стал пускаться в дальнейшие объяснения. Протиснувшись мимо троих Ультрамаринов, он направился к выходу. За ним последовал Руджвельд со своей добычей.
— Найдите мне камеру, — услышал Цест приказ Космического Волка. — Я хочу вытрясти из него все, что ему известно.
Цест, стараясь подавить свой гнев, на мгновение опустил взгляд.
— Мой лорд? — вопросительно окликнул его Сафракс, заметив, что командир расстроен.
— Сын Русса, — спокойно произнес Цест, зная, что Волк его услышит.
Ответом ему были лишь удаляющиеся шаги Астартес.
— Сын Русса! — позвал он громче.
Бриннгар остановился в двух шагах от двери.
— Я хотел бы получить твой рапорт, брат, — спокойно сказал Цест. — И хотел бы получить его сейчас.
Космический Волк медленно развернулся, заставив идущих следом Астартес отойти в сторону. Гнев и враждебность читались на его лице так же отчетливо, как символы Легиона на доспехах.
— Атака провалилась, — прорычал он. — «Яростная бездна» ушла неповрежденной. Вот тебе мой рапорт.
— Что с Антигом и Скраалом?
Бриннгар тяжело дышал, едва сдерживая бурлящую ярость, но при упоминании о двух капитанах, особенно об Антиге, его лицо на мгновение смягчилось.
— В живых остались только мы, — негромко сказал он и шагнул к межпалубному трапу, ведущему вглубь корабля, где находилась гауптвахта.
Цест замер, давая себе возможность осознать это известие. Антиг был его боевым братом уже почти двадцать лет. Вместе они прошли через множество сражений. Вместе несли свет Императора в самые темные уголки Галактики.
— Какие будут приказания, капитан? — спросил, как всегда практичный, Сафракс.
Цест быстро спрятал свое горе. Переживания ничем не помогут.
— Отправляйся к адмиралу Каминской. Передай, что мы немедленно продолжаем преследование «Яростной бездны» — и на предельной скорости.
— К твоим услугам, мой лорд.
Сафракс четко отдал честь и направился на капитанский мостик.
План Цеста закончился катастрофическим провалом. Недопустимо было потерять более шестидесяти процентов личного состава. Остался лишь наряд почетного караула Ультрамаринов, несущий дежурство на корабле, да Кровавые Когти Бриннгара. Вызывающее поведение бойца Волчьей Гвардии переросло в открытую враждебность. Что-то должно было произойти. Цест это чуял даже без звериных инстинктов, присущих сынам Русса. Оставалось только гадать, когда разразится ужасная буря.
Они вступили в войну со своими братьями-легионерами. Один Жиллиман ведает, как глубоко проникло предательство, сколько еще Легионов восстали против Императора. В этой ситуации все лояльные Легионы должны сплотиться, а не затевать междоусобные конфликты из-за незначительных разногласий. На чьей стороне будет Бриннгар и его Легион, когда грянет последний бой? Жиллиман и его Ультрамарины непоколебимы в своей верности Императору, а можно ли сказать то же самое о сынах Русса?
Цест постарался отвлечься от этих мрачных мыслей, зная, что не должен допускать их давления на ход миссии. Но вместо этого ему сразу же вспомнился Антиг. Вероятнее всего, его уже нет в живых. Его брат, его самый близкий друг погиб в операции, обернувшейся полным провалом. Цест проклинал себя за то, что позволил Антигу занять его место. Сафракс — способный адъютант, и его преданность идеям Жиллимана непоколебима, но он никогда не станет таким другом, каким был Антиг.
Цест сжал кулаки.
Это зло не должно остаться без отмщения.
— Лаэрад, за мной! — приказал капитан Ультрамаринов и направился туда, где совсем недавно скрылся Бриннгар.
Апотекарий догнал его и зашагал следом.
— Куда мы идем, капитан?
— Я хочу знать, что произошло на Бакка Триумвероне. Я хочу знать, что известно Несущему Слово о корабле его Легиона и об их миссии на Макрейдже.
К тому времени, когда Цест добрался до тюремной камеры, Бриннгар уже был внутри, а у дверей на страже стоял Руджвельд.
Камеры гауптвахты располагались на одной из нижних палуб, где особенно сильно ощущалось тепло и дрожь работающих двигателей. Слуги в машинном отделении подбадривали себя разудалыми флотскими куплетами, и металл далеко разносил эхо их голосов. Цест и Лаэрад, шагая по полутемным переходам, все время слышали этот далекий хор.
— Отойди, Кровавый Коготь, — без всяких предисловий приказал Цест.
В первый момент казалось, что Руджвельд не намерен подчиняться Ультрамарину, но Цест был капитаном, хоть и чужого Легиона, а это звание внушало уважение. Кровавый Коготь в знак покорности отвел взгляд и освободил проход.
Цест шагнул к двери и ударил по кнопке замка. Простая металлическая створка, выпустив пару струек пара, скользнула в сторону.
Открывшуюся каюту слабо освещали включенные вполнакала люмосферы. В центре виднелась массивная фигура, еще две, поменьше, стояли по обеим сторонам. Двое слуг Легиона помогали Бриннгару освободиться от доспехов. Они избегали прямых взглядов и работали молча. Боец Волчьей Гвардии остался обнаженным до пояса, лишь в простых серых солдатских брюках. Весь торс воина покрывали старые боевые шрамы и более свежие рубцы, рисующие картину множества боев и боли.
Не прикрытые броней мощные мышцы и длинная грива спутанных волос напомнили Цесту воинов-варваров древней Терры, виденных им на старинных фресках в каком-то хранилище антиквариата.
Волк раздраженно обернулся, чтобы посмотреть на помеху, и на мгновение стал виден силуэт еще одного Астартес, прикованного к металлической раме, но фигура Бриннгара тотчас заслонила его.
— Цест, что тебе здесь нужно? Разве не видишь, что я занят?
Бриннгар так сжал кулаки, что суставы побелели.
Покидая док вслед за Космическим Волком и его братьями, Цест был намерен вмешаться, поскольку сама идея пыток легионера Астартес казалась ему недопустимой. Теперь же, стоя на пороге камеры, он сознавал, насколько отчаянным было их положение и что стремление к победе требует компромиссов.
Он решил не загадывать, как далеко может зайти компромисс и к чему это приведет. Будь что будет. Они участвуют в войне, и Несущие Слово стали врагами, как и любые другие противники. Они не колебались, уничтожая «Убывающую луну», и не задумывались о последствиях, развязывая бойню на Бакка Триумвероне — 14.
— Я хочу поговорить с тобой, Бриннгар, — сказал капитан Ультрамаринов. — Сразу, как только ты здесь закончишь. Я хочу во всех подробностях знать, что произошло на Бакке.
— Ладно, парень.
Космический Волк кивнул, и в его лице мелькнула тень прежней дружбы.
Цест снова мельком увидел неподвижное тело, и Бриннгар вернулся к своей «работе».
— Не выходи за пределы необходимости, — предостерег его Ультрамарин. — И поторопись. Я оставлю здесь Лаэрада… На случай, если тебе понадобится помощь.
Стоявший рядом с Цестом апотекарий смущенно поежился. То ли его не привлекала перспектива принять участие в пытках, то ли он чувствовал себя неуверенно, оставаясь с глазу на глаз с Космическим Волком, капитан не стал гадать.
Он уже собрался выйти, как вдруг Бриннгар обернулся через плечо.
— Я его расколю, — сказал он, хищно блеснув единственным глазом.
— Мы оставались позади Бакка Триумверона — четырнадцать, чтобы укрыться от торпед «Яростной бездны». В данный момент корабль направляется к точке варп-прыжка.
Каминска, как всегда, была на капитанском мостике. Там же присутствовал Сафракс, тоже, как всегда, прямой и сосредоточенный. Там и застал их Цест, после того как оставил Лаэрада с Бриннгаром в камере гауптвахты. Из коротких донесений, полученных адмиралом от пилота десантного катера, он узнал некоторые подробности о действиях на Бакке. Два других судна погибли во время старта «Яростной бездны», захваченные огненным вихрем ее двигателей, который превратил большую часть доков в пустыню, усеянную обломками обгоревшего металла. Тактический отчет мало что добавил к этой информации, за исключением того, что операция с самого начала пошла не так, как планировалось. Кстати, один из мудрых эдиктов Жиллимана гласил: каким бы точным и продуманным ни был план, он редко выживает при первом же контакте с противником. Примарх, безусловно, говорил о необходимости гибкости в условиях военных действий. Цест мысленно пожалел, что во время подготовки не обратил внимания на его слова. Кроме того, возникало подозрение, что Несущие Слово заранее были предупреждены об их атаке, а этот факт требовал дальнейшего расследования. В первый момент Цест задумался о поисках предателя в их рядах, на борту «Гневного», но быстро отбросил эту мысль. Отчасти потому, что расследование породило бы взаимные подозрения, затрагивающие и адмирала Каминску, и капитанов Астартес.
