В эту мрачную ночь данное обстоятельство стало единственным проблеском надежды.
Какстону и Зуше определенно не мешало бы побриться, а Северина выглядела так, словно не спала несколько дней подряд. Даже Меллицина, разумная и непоколебимая Меллицина, не могла скрыть горя после ужасной катастрофы Чтеца Акаши. Все они собрались вокруг кровати Далии в медицинском крыле Магмагорода и бестолково суетились, пока сервиторы брали у нее кровь и проверяли жизненные показатели.
Помещение пропахло антисептическим мылом и притирочным порошком, которым адепт Зета предпочитала покрывать свою бронзовую броню.
— Ты нас сильно напугала, молодая леди, — произнес Зуше, когда вошел в комнату и увидел, что Далия очнулась.
Выражение искреннего сочувствия на грубоватом лице механика тронуло Далию.
— Извини, — ответила она. — Я не хотела.
— Она не хотела! — с вымученной усмешкой повторил он, и от Далии не укрылись ни темные круги под глазами парня, ни припухшие от слез веки. — Она врывается в зал, заполненный бушующей психической энергией, а потом говорит, что не хотела нас пугать.
— Нет, в самом деле, — заверила его Далия, сознавая, как глупо звучат ее слова. — Я просто не могла оставить там Иону.
Все опустили головы и помолчали в память о погибшем.
Особенно тяжело переживала смерть Ионы Северина, и Далия, протянув руку, сжала ее пальцы. За последние несколько недель суровость, присущая Северине в первые дни их знакомства, полностью исчезла с ее лица, и при виде печали в глазах подруги у Далии сжималось сердце.
В зале не нашли никаких останков Ионы Мила, ни одного атома его тела, свидетельствующего о том, что он там был. Более того, после чудовищного вихря, вызванного энергией Астрономикона, не выжил ни один из псайкеров, прикованных в нишах, остались лишь их высохшие трупы, свернувшиеся в позе эмбрионов.
В общей сложности смерть унесла жизни двух тысяч тридцати семи человек, и эта жертва висела на шеях членов рабочей группы адамантиевой цепью вины. Они еще не знали об ужасающих жертвах той ночи и о том, насколько мала была эта потеря в масштабах всего Марса.
Затем Далии рассказали, что она все семь дней провела в коме, находясь под наблюдением Какстона, нескольких биомониторов и пикткамеры, соединенной с ближайшей медицинской станцией.
Далия узнала, что Какстон отказался покидать ее палату, несмотря на неоднократные заверения друзей, что они будут дежурить у ее постели по очереди. После того как она очнулась, прошло уже пять часов, но большую часть этого времени она отвечала на вопросы адепта Зеты, а друзей пропустили к ней совсем недавно.
— Что сказала тебе адепт Зета по поводу нашей неудачи? — спросила ее Северина, когда они обнялись и вместе поплакали. — Наверное, она разочарована тем, что машина плохо работала.
— Плохо работала? — Зуше негодующе прищурился. — Произошла перегрузка, но машина работала так, как должна была работать, хотя и совсем недолго.
— А о чем тебя спрашивала адепт Зета? — поинтересовалась Меллицина, возвращаясь к главной теме.
Далия видела их вопрошающие взгляды и понимала, что друзей интересует все, что происходило в зале, где стоял Чтец Акаши.
— Она хотела знать, что происходило в зале и что сказал мне Иона Мил.
— А он что-нибудь тебе сказал? — спросил Какстон.
Она сжала руку Какстона и перевела взгляд на пикткамеру, установленную в углу комнаты.
— Он просто умер, — ответила Далия. — И ничего не успел сказать.
Медики объявили, что Далия может приступать к работе уже на следующее утро, и следующие шесть ротаций все они провели в личной кузнице адепта Зеты, переделывая Чтеца Акаши, заменяя сгоревшие детали и заново настраивая уцелевшие узлы.
Зета и Далия сделали определенные выводы и строго им следовали. Далии надлежало спрашивать разъяснения по поводу всех данных, предоставленных адептом Зетой, но она была так увлечена самой идеей, что и не подумала сомневаться в полученных значениях.
Такого больше не должно было повториться. Тщательные двойные проверки и тестирования каждого узла стали для них обязательными, а работу каждого сервитора проверял живой мыслящий адепт.
Сеть серебристых проводников в мраморном полу выгорела дотла, и после катастрофы все плиты были заменены на новые, с более мощными вставками. Каждая часть устройства была повторно изучена заново, и были приняты все меры, чтобы улучшить показатели во избежание новой неудачи.
В зале вместе с Далией и ее друзьями работали десятки адептов и сервиторов, но того ощущения чуда, которое воодушевляло их в прошлый раз, уже не было. Тишину нарушал только грохот перфораторов, при помощи которых сервиторы поднимали и заменяли плиты пола.
Ниши в стенах зала опустели, но, несмотря на то что работать под невидящими взглядами прикованных псайкеров было неловко, их отсутствие действовало на друзей еще более удручающе. Опустевшие альковы напоминали им о смертях при запуске машины, над которой они трудились, и даже простые рабочие на сборке не поднимали взглядов.
Зета редко разговаривала с Далией: адепту приходилось много времени посвящать ликвидации последствий неудавшегося эксперимента. Вместо себя она оставляла помощника, адепта по имени Полк, и под его и Ро-Мю 31 руководством работа шла, как и прежде.
Как-то раз Далия спросила Ро-Мю 31 о причинах частых отлучек адепта Зеты, но протектор лишь уклончиво ответил, что у нее много других, не менее важных дел.
Далия знала, что адепт Зета придавала работе над Чтецом Акаши самое большое значение, а следовательно, возникли осложнения, которые не могла игнорировать даже такая высокопоставленная особа. В тех редких случаях, когда Зета обменивалась с Далией парой слов, девушка просто подтверждала, что Иона Мил ничего ей не сказал.
Зета всякий раз задумчиво кивала, но Далия видела ее недоверие в ноосферической ауре, так же как и завуалированный страх, свидетельствующий о событиях более ужасных, чем неудавшееся испытание.
Она и сама не совсем понимала, почему не хочет поделиться с адептом словами эмпата, но интуиция, которая помогла ей создать Чтеца Акаши, убеждала девушку, что рассказывать адепту о том немногом, что она узнала, было бы опасно.
В конце концов, разве не было изречение «Знание — это сила, его надо тщательно охранять» одним из постулатов Механикум?
Далия твердо решила очень тщательно охранять это знание и могла доверить его лишь нескольким людям.
Но адепт Зета в их число не входила.
Работа по реконструкции Чтеца Акаши близилась к завершению, измененные пороговые показатели и емкость рецепторов теперь позволяли принять гораздо больший поток энергии, чем при первом запуске.
До полного противостояния Марса и Терры оставалось еще несколько месяцев, но несколько следующих дней излучение Астрономикона позволяло получить приемлемый поток психической энергии.
В нишах уже появились новые псайкеры, но трон эмпата на высоком пьедестале все еще оставался пустым, и Далия не могла не радоваться этому обстоятельству.
Она дождалась небольшого перерыва в работе и подошла к верстаку, где Зуше и Какстон трудились над устройством шлема. К запястью Зуше был подключен лазерный резак, и луч, пробивавший закаленную сталь, издавал пронзительный визг, не уступавший сирене воздушной тревоги.
Звук, казалось, вгрызался в ее мозг, и Далия невольно поморщилась.
Какстон, завидев ее, улыбнулся и помахал рукой. Она ответила тем же, и Зуше тоже оторвался от работы и поспешил выключить резак.
— Далия, — приветствовал ее Зуше, отключая механодендрит от верстака и сбрасывая защитную перчатку. — Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, Зуше, — ответила она и оглянулась на пьедестал, где виднелась бронзовая фигура адепта Зеты, склонившейся над работой Меллицины и Северины. — Ты не мог бы снова включить свой резак?
— Включить? — Зуше оглянулся на Какстона. — Зачем?
