Но титан все еще держался с отчаянием раненого волка.

— Перезарядка бластгана, — нараспев доложил модерат. — Расчет траектории стрельбы.

— Отставить! — закричал Кавалерио. — Все это пригодится для «Разбойника»! Мы подойдем ближе и прикончим «Гончую» тяжелыми снарядами.

— Приготовиться! — крикнул модерат, и Кавалерио ощутил обжигающую боль ударов по силовым щитам.

От сокрушительного залпа ракет из подвесной установки вражеского «Разбойника» его машина покачнулась. Силовые щиты «Владыки войны» были сорваны разрывами снарядов, и до Кавалерио донеслись отчаянные молитвы магоса, пытавшегося их восстановить.

Подбитая «Гончая» не отступала и все так же маячила хищным силуэтом на фоне развалин. Кавалерио не мог не восхищаться смелостью ее пилота: он был обречен, но все же продолжал бой. Оставшееся орудие вело стрельбу по его и так ослабленной силовой защите.

— Пробой щита в нижней четверти! — послышалось предупреждение магоса. — Машине грозит полный обвал защиты!

— Принцепс, «Разбойник» приближается!

Кавалерио проигнорировал оба предостережения и снова открыл огонь из мегаболтера. От яростного шквала снарядов и разлетавшихся осколков бетона «Гончая» рухнула на колени. Из треснувшего корпуса вырывались языки пламени, а вокруг рушились остатки стен. Кавалерио продолжал обстреливать вражескую машину, пока она не превратилась в груду раскаленных искореженных обломков.

Внезапная боль вызвала у него стон. Нога Кавалерио как будто погрузилась в жидкий огонь. Он сосредоточился на анализе общей ситуации и увидел угрожающе близкую громаду «Разбойника», яростно прорывавшегося через руины очистительного завода. Вражеский титан был объят жаждой убийства, его сирены издавали триумфальный рев, а дуло бластгана еще дымилось после выстрела. Кавалерио в одно мгновение оценил обстановку.

Противник ударил по незащищенному боку и застал его врасплох.

От силовых щитов почти ничего не осталось, а металл под ними оплавился и погнулся.

На него снова с воем обрушился ракетный залп, заставив Кавалерио содрогнуться от психостигматической боли. Мультисвязь взорвалась предупреждениями об опасности и перечислениями полученных повреждений. Разрыв снаряда превратил кабину в верхней части фюзеляжа в огненный шар, испепелив штурмана и модерата. От ударов мощных ракет по торсу «Владыки войны» содрогнулась рубка.

<3ащита рухнула!> послышалось бесполезное предупреждение магоса.

— Ракеты! — закричал Кавалерио, чувствуя, что уже слишком поздно. — Полный залп! Отключить аварийные сигналы!

Пространство между двумя машинами пронзили лучи лазеров и огненные следы ракет. Оба титана пустили в ход все, что оставалось в их арсеналах, и стреляли друг по другу в упор. Кавалерио, лишившись защиты, закричал от непереносимой боли, и на мгновение ему показалось, что непрерывные удары вражеских ракет бьют прямо по его телу.

Ослепительная вспышка залила ярким светом все вокруг; теперь уже обе машины были лишены силовой защиты и сошлись сталью на сталь.

Кавалерио, невзирая на боль, хищно оскалился.

— Теперь ты от меня не уйдешь! — взревел он.

С последним вздохом он разрядил бластган в противника, а затем мир взорвался огненным смерчем.

Агата видела последние мгновения битвы, разворачивающейся на гололитическом проекционном столе, и восхищалась мастерством Повелителя Бурь, несмотря на то что его машина все-таки была уничтожена. Сражение между голографическими изображениями машин среди искусственных развалин представляло собой захватывающее зрелище, но напряженность собравшихся вокруг воинов оказалась заразительной.

— Он ведь действует намного лучше, правда? — спросила она.

Принцепс Шарак посмотрел на нее. Мягкий взгляд воина никак не соответствовал его славе безжалостного убийцы. Шарак взглянул через стол, где стояли два его товарища — Влад Сузак и Ян Мордант. Сузак держался напряженно и прямо, словно на параде, а Мордант нетерпеливо наклонился вперед, опираясь локтями на край стола.

— Да, он работает лучше, — ответил Шарак.

— Но недостаточно хорошо, — добавил Сузак, стройный истребитель машин.

— Для того чтобы приспособиться, требуется время, — заметила Агата, оглядываясь на обнаженное тело, погруженное в укрепленный сталью резервуар с амниотической жидкостью и соединенное с гололитическим проектором несколькими изолированными кабелями. — Переход от жесткого подключения через разъемы к полному погружению дается нелегко.

— Согласен, — кивнул Шарак. — Но дело не в этом. Повелитель Бурь не в том состоянии, чтобы командовать Легио. Пока еще нет.

Агата показала рукой на проекционный стол:

— Он в одиночку вступил в бой и уничтожил три машины противника. Разве это ничего не стоит?

— Это свидетельствует о его смелости, — сказал Мордант, глядя на Шарака. — Может, мы проявляем излишнюю осторожность?

— Это говорит о бесшабашности, — резко ответил Шарак.

— Кел, это всего лишь имитация, — заметил Мордант. — Это совсем не то, что работа с реальной мультисвязью. Всем известно, как ты рискуешь в имитированных боях, но никогда не подставляешь свою голову в реальности.

— Я и сам об этом знаю, Ян, но, если бы это был настоящий бой, Повелитель Бурь сейчас был бы мертв, и его машина тоже. А это все-таки «Владыка войны».

— Но три машины, Кел… — настаивал Мордант. — Подумай.

Шарак вздохнул:

— Я все понимаю, Ян, правда. Но ты лишь недавно пересел с «Гончей» на «Разбойника».

— А какое это имеет значение?

— Это означает, что ты и сам еще не до конца избавился от своей безрассудности, — сказал Сузак. — Если командуешь большой машиной, ты должен думать не только о личном героизме. Ты обязан помнить об этом, а принцепс Кавалерио тем более.

Агата заметила, как покраснела от гнева шея Морданта, но он сдержался и лишь молча кивнул. Костяшки его пальцев, вцепившихся в край стола, побелели от напряжения.

— Принцепсу Кавалерио следовало дождаться машин своей боевой группы и только тогда ударить по врагу, — произнес Шарак, стараясь говорить как можно мягче. — Наша задача — не проявлять тщетный героизм, Ян, а уничтожать противников, сохраняя при этом и экипаж, и машину.

— Значит, решение остается в силе? — спросил Мордант.

Шарак кивнул:

— Решение принято. До тех пор пока я не сочту, что принцепс Кавалерио готов вернуться к активной деятельности, силами Легио Темпестус на Марсе буду руководить я.

Мордант и Сузак без возражений отдали честь новому старшему принцепсу.

Агата увидела, что свернувшееся в клубок тело Кавалерио дернулось в густой жидкости. Мог ли он слышать, что говорят о нем его воины?

Она надеялась, что нет.

Утрата машины уже причинила ему мучительную боль.

А как мучительно будет ему узнать, что он лишился еще и командования Легио?

При виде Ро-Мю 31 сердце Далии сжала леденящая рука страха.

Ее мироощущение словно ограничилось замкнутым пузырем реальности, где время остановилось. Окружающие люди, бормотание вокса, потрескивание электричества — все погрузилось в стазис, тогда как ее личное восприятие двигалось толчками, как работающее с перебоями сердце.

Она почувствовала панику своих друзей и постаралась выровнять дыхание.

Ро-Мю 31 неподвижно стоял перед ней в своем ярко-красном одеянии, и от его тела распространялся запах тухлого мяса, который, кажется, всегда сопутствовал протекторам. Из-под его капюшона поблескивали серебристые имплантаты.

— Ох, — выдавила Далия. — Здравствуйте.

В качестве объяснений или начала разговора эти слова явно не годились.

Внезапно ее уши наполнились шумом транзитной станции, и Далия могла расслышать только обрывки разговоров и шарканье тысяч ног.

— Ро-Мю Тридцать один, — произнесла она, отчаянно стараясь придумать что-нибудь не столь жалкое, но не могла.

Она вдруг поняла, что смотрит себе под ноги, словно провинившаяся школьница.