— Понятно, — сказал Коракс.
В генетической манипуляции он разбирался достаточно хорошо, чтобы осознать проблему, с которой они столкнулись, но даже обширных познаний примарха было недостаточно, чтобы отыскать решение. Какое-то время он вглядывался в экран, запоминая разнообразные вращающиеся спирали клеток. Коракс рассматривал таблицы данных, но, вместо того чтобы читать их, просто запоминал, надеясь, что информация пробудит в нем воспоминания Императора.
Вспоминалось только чувство грусти.
Император старался мотивировать себя, чтобы снова повторить исследования, на которые у него ушли века. Все было разрушено… Чем именно — Коракс не знал. Тут в воспоминаниях Императора зияла пустота. Примарх сосредоточился на том, что случилось после периода неведения.
В его сердце появилась надежда. Он зря отчаивался. Вместо того чтобы создать двадцать сверхчеловеческих воинов, он мог произвести тысячи, сотни тысяч солдат нового поколения. Каждый из них будет обладать лишь толикой силы примарха, это так, но благодаря их количеству это будет уже не важно. Коракс задержался на этом мгновении, в его воображении возникли ряды воинов в доспехах, приветственно воздевших кулаки и знамена. Он создаст армию. Нет, не просто армию — легион.
С этой мыслью он вновь принялся за работу. Не было нужды создавать легион из одной-единственной зиготы. Только на Терре обитали миллиарды людей. Согласно воспоминаниям, Император отбросил гигантское количество генетической информации примарха, которую счел излишней в новых планах. Он сосредоточил усилия на улучшении того, что ему удалось открыть в ходе работы над проектом примарха, отсеяв способности и черты, которые можно было вывести лишь с момента рождения, и решив развивать те, что содержались в пригодных для имплантации генетических нитях.
Примарх ухватился за эти воспоминания и погрузился в них. Коракс отодвинул Сиккса в сторону и подтянул к себе сенсорный экран. Поначалу неуверенно, он принялся нажимать сенсоры, пробираясь через массу закодированной информации. Постепенно, когда воспоминания стали мелькать все быстрее и быстрее, движение его пальцев тоже ускорилось. Руки танцевали над экраном, Коракс погрузился в сложные схемы генов, отделяя исключенные Императором последовательности и белки, в мельчайших подробностях следуя по стопам своего создателя. Изображения и таблицы стали расплываться, пока примарх изолировал генетические фрагменты и сегменты повторяющихся клеток, некоторые отбрасывая в сторону, другие же передвигая в отдельный раздел.
Пять минут он работал с ошеломительной скоростью, увязывая подсознательные воспоминания с сознательными действиями. В какой-то момент Орландриаз встал рядом с ним, он смотрел на сплошной поток информации, неистово кивая и что-то бормоча себе под нос.
Глубоко вдохнув, Коракс остановился и выпрямился.
— Виртуозно! — восхищенно прошептал Орландриаз.
— Возможно, если бы вы уделили нам пару минут, мы смогли бы решить сразу всю проблему, — ухмыльнулся Сиккс.
— Если бы все было так просто, — произнес Коракс. Сам он ничего не сделал, а лишь воспользовался чужими воспоминаниями. Император не пытался создать то, что требовалось Кораксу, и поэтому у примарха не было знаний, которыми он мог бы воспользоваться. — У вас осталось для анализа всего семьдесят две генетические ветви.
— Постойте, пожалуйста, — сказал Орландриаз и взял Коракса за руку, когда тот отвернулся.
Примарх раздраженно посмотрел на пальцы магоса, походя заметив, что ногти техножреца словно были сделаны из тусклой бронзы. Осознав свою ошибку, Нексин убрал руку и, прося прощения, склонил голову.
— Простите, лорд Коракс, — сказал магос. — Во время перерыва мы с главным апотекарием вступили в диспут, но к согласию нам прийти не удалось. Я хотел бы услышать ваше мнение по данному поводу.
— Какой еще диспут? — спросил Коракс, одарив Сиккса пристальным взглядом, и апотекарий, в свою очередь, хмуро посмотрел на своего коллегу.
— Я считаю, что ваши планы можно вывести на качественно новый уровень, — произнес магос.
— Это даже не обсуждается, — сказал Сиккс, резко взмахнув рукой. — Подобное противоречит всем нашим принципам.
— О чем вы? — не понял Коракс.
— Мы можем упростить себе задачу, если начнем проект изначальным клеточным поколением, а не с помощью гибридизации существующего организма.
— Клонирование, — отрезал Сиккс. — Магос считает, что нам следует клонировать новых воинов, а не модифицировать генетическое семя для имплантации. Я напомнил ему, что этот процесс связан со многими сложностями, не говоря уже о проблемах в будущем.
— Твои аргументы иррациональны, — произнес Орландриаз, хмуро взглянув на главного апотекария. — Эмоциональны.
— Не следует отбрасывать все возможности, — сказал Коракс и поднял руку, чтобы успокоить Сиккса. Мимолетная мысль Императора всплыла в его сознании, философская точка зрения, к которой пришел его создатель после того, как у него отняли примархов. — Должен сказать, прямым клонированием можно воспользоваться лишь в самом крайнем случае, если не останется другого выхода. Магос, есть веская причина, почему Император не клонировал свои легионы из одной шаблонной клетки. В результате получившиеся легионеры были бы идентичными. Без случайных мутаций в человеческой генетической структуре не будет возможностей для вариативности. Сила легионеров-Астартес в том, что они похожи, но не идентичны. Такие качества, как лидерство, интеллект и склонности к разным дисциплинам, делают нас такими гибкими и позволяют выполнять множество задач.
Даже примархов не создали одинаковыми. Император понимал важность изменчивости. Кроме того, есть еще один момент. Легионеры Астартес — воины человечества, которые во многом отличаются от простых людей и превосходят их, но легионеров всегда набирают из тех, кого им предстоит вести и защищать. Пусть легионер — неочеловек, но когда-то он был человеком. Легионер Астартес не просто орудие войны, но воплощение плана Императора, совершенный символ и пример остальному человечеству, к чему следует стремиться. На завоевание Галактики Император ведет именно человечество, а не выведенный в лаборатории новый вид.
— Спасибо, лорд, — сказал Сиккс, бросив косой взгляд на Орландриаза. — Намного точнее, чем я смог бы объяснить.
— Я понял вашу позицию и ее обоснование, — произнес магос. — Я согласен с вашим мнением.
— Приступайте к работе, — сказал Коракс. — Этот прекрасный символ был осквернен Хорусом. Я хочу, чтобы он засиял вновь.
После того как вошел примарх, за которым по пятам следовал командор Бранн, атмосфера в доке изменилась. Навар Хеф почувствовал, как возросло напряжение, и вытянулся еще сильнее. Он видел примарха воочию всего лишь второй раз. Первый раз был, когда его принимали в рекруты Гвардии Ворона. Теперь Коракс пришел сюда, всего через восемь дней после прибытия на Освобождение, чтобы проверить новое поколение рекрутов. Навар, как и остальные двести девяносто девять детей, не сводил глаз с примарха, пока тот шагал по галерее в дальнем конце отсека. То, что Коракс нашел для них время, учитывая, сколько его одолевало забот, свидетельствовало об обстоятельности примарха.
Триста новициатов вытянулись по стойке смирно, группа худощавых юношей в черной одежде, с коротко подстриженными волосами и горящими глазами. Коракс кивнул собравшимся рекрутам, и Навар ощутил, как группу захлестнула волна гордости. Простой, непринужденный жест для примарха, но свидетельствовавший об оказанном им уважении — такой не смог бы повторить никто, кроме Императора.
Приказ роте рекрутов упаковать свои немногочисленные пожитки и собраться в Терминале Центрус Шпиля Воронов породил в прилегающих к великой башне блоках новициатов море слухов. Навар и многие другие придерживались мнения, что их отправят прямиком в бой. Он слышал, к сожалению из вторых рук, о потерях легиона на Исстваане-V и понимал, что Кораксу непросто будет смириться с этим. Другие поговаривали, что их эвакуируют на Терру, что Освобождение находится в опасности и что вместе с ними отбывает весь легион. Конечно, Навару подобное казалось полной бессмыслицей. Он не сомневался, что Гвардия Ворона защищала бы свой дом до последнего человека.
