Одним словом — противник отчаянно намеревался прорваться к Долине, где разбили исследовательский лагерь Императорские гвардейцы, охраняющие женщину, курирующую все, происходящее на планете.

Где-то в центральной части лагеря рявкнули батареи МСТА. Надежно прикрытые зенитками, они вели огонь по наступающему противнику, перемалывая его в кровавую кашу из мяса, костей и почвы. Но всего этого было чертовски недостаточно чтобы остановить врага. Или хотя бы уменьшить его нескончаемый поток.

Похоже, сепы решили взять базу любой ценой. Как и предыдущие шесть, разбросанные на расстоянии сотни километров от этой, составляющие внешний периметр обороны главного объекта. Там айлонцы не оставили ничего живого, заливая базы морем турболазерного огня, заваливая трупами и техникой.

В резне на Руусане погибли бойцы двадцати четырех штурмовых корпусов — в полном составе. Лишь маршалу Смоуку и Имперскому рыцарю Евгуму удалось, измотав противника длительной обороной, отойти, сохранив половину корпуса. Соединившись с 1-м штурмовым, под командованием Тако, обороняющим главную базу. Остальные корпуса противник просто задавил массой дроидов и айлонских нова-гвардейцев, идущих к своей цели, несмотря ни на какие потери.

И теперь, похоже, решили повторить с главной базой ту же тактику, что испробовали на периферийных — накатывать смешанными волнами, подкрепляя бронетехникой наступление пехоты. Хорошо еще, что Императорские гвардейцы сумели прорваться к ним в тыл пару дней назад и уничтожить артиллерию — иначе бы сейчас было совсем худо. Жаль только, что ни один из гвардейцев не вернулся назад.

Они бы могли хорошенько помочь в отражении этого штурма. Сражаясь с айлонцами в излюбленном последними ближнем бою, гвардейцы ничуть не уступали противнику в мастерстве, а порой и превосходили их, кроша айлонцев сотнями. Вот только гвардейцев на планете было от силы полсотни разумных (да и те теперь в могиле), а айлонцев оставалось видимо-невидимо.

Подходили к концу боеприпасы к ракетным ЗСУ. Хорошо еще, что авиация противника уже закончилась, по большей своей части. Заканчивалось продовольствие и медикаменты.

Полевые госпитали уже переполнены. Хирурги — что дроиды, что органики, уже не справляются. Парни держатся буквально на честном слове. Но иных вариантов просто нет — или так, или никак.

Отступление даже не рассматривается.

Тако одним из первых оказался возле подбитых машин. Но это только среди имперцев.

Из-за корпуса танка показался айлонец, беззастенчиво целящийся в грудь маршала из бластерной винтовки.

Командир укрылся за краем мертвой боевой машины, позволив айлонцу стрелять по раскалившейся броне гиганта. Тем временем, Тако, юркнув под корпус машины, просунул ствол «Вершителя» сквозь катки, выстрелил в ногу противника, заставив того рухнуть ничком на землю. Вторым выстрелом проделал дыру прямиком в той части шлема, что прикрывала темечко. Больше противник не шевелился.

Маршал тут же бросился назад, отметив, что подоспевшие бойцы накрыли наступающего противника шквальным огнем, быстро разделавшись с остававшимися врагами из отряда прорыва.

Спустя мгновение, второй отряд, пытавшийся было прорваться через лазейку с другой стороны, достиг своей цели, положив группу айлонцев, понеся при этом значительные потери в собственных рядах.

Появилась небольшая передышка. Но будет она явно недолгой — в каком-то километре от их позиций уже двигались новые подразделения противника. Усиленные бронетехникой.

— Бойцов с повторителями под броню, — распорядился он, заметив ротного. — Обеспечить огневые точки. Подтяните сюда «Преторианцы» — раз не можем использовать их по назначению, пусть организуют здесь пробку из подбитой техники. Это не позволит айлонцам продавить их уничтоженные танки.

Сейчас бы очень помогли собственные, но они были потеряны все до единого за время прошедших боев. Хотя, постой!

— Штаб, — Тако активировал соответствующую частоту. — Мне позарез нужны «Судные дни»!

— Принято. Высылаем, — ответил дежурный боец.

Взглянув на наседающего противника, Тако усмехнулся.

Да, этим ублюдкам повезло пробить ворота. Но десятиметровые стены базы им пробить не удалось.

Значит, обороняющимся корпусам получится продержаться еще немного.

Когда подойдут к концу боеприпасы, останется только взять свои «Паззлы» за стволы, да использовать в качестве дубин.

Относительную тишину предстоящего сражения нарушили многочисленные, практически оглушающие звуки, характерные для летательных аппаратов, снижающихся на огромной скорости.

— Сэр, смотрите! — стоящий поблизости солдат указал в небо.

Тако вскинул голову, отфильтровав солнечный свет, увидел десятки средних размеров кораблей, рвущихся к поверхности, невзирая на огненное зарево, окружающее их корпуса. Но, судя по очертаниям, пилотам этих кораблей не приходилось беспокоиться о том, что их разорвет на куски сопротивление плотной атмосферы Руусана.

«Часовые» оборудованы дефлекторными полями.

Их пилоты и не такие штуки вытворяют.

— Вот это — по-нашему! — злорадно рассмеялся маршал. — Обожаю охотиться на индюшек! Выше нос, парни! Прибыла кавалерия!

Глядя на заходящий на посадку корабль, Влади’мир чувствовал некоторую тревогу и нервозность.

Вот только не мог понять ее причины.

Может быть, дело в том, что он считал, что на встречу прилетит безобидный транспортник, а не переделанный для сражений фрахтовик?

Кореллианский звездолет был переделан со вкусом. Две счетверенные пушки — сверху и снизу корпуса — фактически контролировали все пространство вокруг корабля. Да, от массированного налета не спасет, но ряд переделок — особенно, двигатели — намекал на то, что пилот позаботился о том, чтобы его посудину не поймал ни один истребитель. Хотя… Влади’мир видел в действии перехватчики Вечной Империи. Вряд ли от них может удрать хоть что-то.

Бывший контрабандист почувствовал себя неуютно.

Кто бы не являлся хозяином этой посудины, парень любит скорость, не терпит, когда мешают его работе, и готов с оружием отстаивать неприступность корабля.

Аж воспоминания нахлынули. В свое время мужчина был таким же. Как и все контрабандисты, у которых хватает мозгов, чтобы не пасовать перед каждым первым патрулем.

— Навевает старые воспоминания? — промурлыкала стоящая рядом Аль‘она. Бывший контрабандист со вздохом посмотрел на супругу. Как же она прекрасна — как в день их первого знакомства. Такая же статная, с очаровательной улыбкой. За все те годы, что они прожили душа в душу, ничто не изменило ее.

Ни годы безденежья, ни время, когда он, чтобы сводить концы с концами, работал контрабандистом, возя спайс для хаттов по всей галактике, ни рождение дочери, появившейся на свет в тот самый момент, когда Влади’мир уходил на своем фрахтовике от лоханок Корпуса Юстиции на Бестине с трюмом полным спайса. Ни даже когда у них появились большие деньги, благодаря удачным инвестициям.

Аль’она оставалась все той же простой женщиной с Топравы, что всегда поддержит мужа, без скандалов и истерик выслушает проблему и в меру сил подскажет совет.

На Кореллии, откуда он сам родом, есть поговорка: «Притягиваются только противоположности». Словно намек на то, что два похожих друг на друга человека никогда не могут быть счастливы.

Да вот только их брак — прямое тому опровержение. Оба ответственные, слегка замкнутые, веселые. Про таких говорят «душа компании». Да вот только не любили они «компаний», предпочитая наслаждаться обществом друг друга. Но если того требовали обстоятельства — за словом в карман не лезли, разговор поддержать умели. Даже если не особо соображали в теме. Кстати, в этом их главное отличие — если Влади’мир сперва предпочитал обдумать, а потом ответить, Аль’она умела заболтать любого и за словом в карман не лезла.

— Есть немного, — согласился Влади’мир. — Этот корабль явно принадлежит контрабандистам. Сомневаюсь, что среди них нашелся хотя бы один порядочный человек…