Полмиллиона разумных на борту двадцатикилометрового гиганта.

У которого в ближайшее время будет крайне интересное и занимательное боевое крещение. По всем канонам Первой Мировой Войны.

— Император, — над поверхностью рабочего стола появилась голограмма гранд-адмирала Трауна. Ах, да, я же сделал вызов ему, хотел пообщаться.

— Мит’трау’нуруодо, — вымученно улыбнулся я. — Вы получили координаты, которые я вам направил?

— Получил, — кивнул тот. — Это отдаленная область Неизведанных Регионов. Наши разведчики прежде там не были. Чиссам и нагаям эта область неизвестна. Судя по архивам, доставшимся нам от сси-руук, вагаари, тофов — они там тоже не бывали.

— А если и бывали — то могли не сделать записей, — предположил я.

— Если вообще оттуда вернулись, — предложил иной вариант Траун.

— Вы уже начали подготовку к вторжению? — спросил я.

— Мои войска в полной боевой готовности, — отозвался он. — Я направил сообщение в Доминацию — они выделят нам шесть боевых групп.

— Как бы не было маловато для этих целей всего, что у нас есть в том районе, — посетовал я.

— Возможен и такой вариант развития событий, — согласился чисс. — Это… Очень рисковая операция. Я… Не могу гарантировать успеха, Император.

— К несчастью, понимаю это как никто другой, — вздохнул я. — Но у нас просто нет другого выбора. Под вашим началом звездный суперразрушитель, почти тысяча «Рассекателей», «Пределов», «Мародеров», «Дредноутов» и хатт знает еще чего. Даже ракатанские линкоры. Более миллиона человек — штурмовики и пехота. Я отправил вам все, что есть, пожертвовав рядом ключевых областей. Взять больше — усугубить положение остальных гранд-адмиралов.

— Я не прошу большего, мой повелитель, — заметил Траун. — Наличествующих сил достаточно, чтобы уничтожить все живое в Неизведанных Регионах. Если противник здесь — я найду его и разрешу нашу проблему радикально. С минимальным количеством жертв.

— Империя и я надеемся на вас, гранд-адмирал, — звучит пафосно, но… Так оно и есть на самом деле. Я не могу представить себе никого, кто мог бы справиться с тем, что там приготовил для нас Вишейт. Если Траун потерпит поражение… Нам остается только протянуть подольше. Или валить нахрен из галактики. Что несколько невозможно — из-за гиперпространственной аномалии, окружающей галактику, и делающей невозможными любые гиперпрыжки.

В памяти шевельнулось нечто знакомое. Но ухватить мысль так и не удалось. Ладно, сейчас это не важно. Вспомню позже.

— Я осознаю всю возложенную на меня ответственность, Император, — тихо произнес Траун. — Как появится свежая информация — незамедлительно проинформирую вас.

— Надеюсь на хорошие вести, гранд-адмирал, — с надежной произнес я. — Конец связи.

Синяя голографическая фигурка растаяла, оставляя меня наедине с собственными мыслями.

Прав ли Дарт Котиус в том, что Вишейт просчитал всех нас настолько, что какой бы мы вред ему не причинили — он все равно останется в выигрыше? Нет, вряд ли. По крайней мере, мне очень хочется верить в то, что этот мужик как и прежде в глобальных планах не замечает критически важных мелочей. Которые и приведут к его поражению.

Если же нет…

— Император, — меня отвлек от размышлений сработавший голопроектор, высветивший фигурку адмирала Ар’алани. — Проверки, погрузки и размещение личного состава завершены. Курс до указанной вами системы рассчитан навигационной вахтой и проложен. Ваш флагман готов, мы можем отправляться.

Да уж, лепота.

— Рад это слышать, адмирал, — произнес я. — Отправляемся. Пора нашим «друзьям» на супердредноутах прочувствовать на своей шкуре всю прелесть залпов вашего нового корабля и тотального экстерминатуса.

— Мы сотрем их в порошок, повелитель, — заверила меня женщина-чисс, сделав вид, что поняла смысл последнего изреченного мной слова.

— Нет, адмирал, — возразил я. — В нечто гораздо меньшее.

— Маршал ЛешКа! — услышав знакомый голос со стороны входа, командир 63-го штурмового корпуса понял, что окончательно потерял аппетит.

Недовольно промокнув салфеткой губы, он бросил использованный клок бумаги в тарелку с недоеденным бифштексом, намереваясь подняться из-за стола и встретить клубок ярости и женских истерик на ногах, прежде чем источник голоса до него доберется.

Негоже общаться с дамой, набивая свой рот бифштексом из нерфа.

А то, не приведи случай, подумает ненароком, что имеет дело с деревенщиной. Ишь, какая дерганная — наверняка, попробует добиться от него своего.

Да вот только хатт тебе во все лицо. В смазке и сливках.

— Госпожа Тирелл, — ровным голосом, стараясь ни капли не выдать своего желания хорошенько отвесить ей под задницу пинка, от которого репортерша сломалась бы в трех местах и укомплектовалась в транспортный кубический контейнер, с длиной стороны равняющейся половине стандартного метра. Маршал терпеть не мог истеричек, мнящих о себе, что им вокруг все должны только потому что у них есть протекция свыше, ноги от ушей и буфера четвертого размера.

Репортерша выглядела недовольной. Очень сильно недовольной. Казалось бы, связано ли это как-то с тем, что у нее на голове сидел намертво заклинивший шлем? Нет, конечно, совпадение.

— Вам еще хватает смелости со мной разговаривать в таком тоне? — это даже забавно — фигуристая розовокожая, в относительно стильной одежде… И со шлемом на голове. Который, стараниями механиков корпуса, имел сломанную застежку подбродочного ремня, блокирующуюся в замкнутом положении — одна из последних доработок умельцев корпуса, которая позволяла не заботиться об угрозе потерять шлем, если вдруг произойдет нештатная ситуация.

— Могу фальцетом, — пожал плечами маршал. — Но родной тенор мне как-то ближе…

— Вы же командир корпуса! — с укоризной простонала Элин.

— А вы зелтронка, — парировал ЛешКа.

— А причем тут мое происхождение? — взвизгнула репортерша.

— А причем здесь моя должность? — эхом повторил клон.

— Но вы мне сказали, чтобы я надела этот шлем! — из-под указанной части экипировки послышалось шипение. Или это чайник в офицерской столовой закипел? Нет, точно не чайник. Значит, сейчас пойдет зелтронский кипяточек.

— Конечно, — кивнул клон. — Вы же готовите репортаж о подразделениях Имперской армии.

— Да… В пропагандистских целях, — зелтронка в шлеме штурмовика. Обоссаться можно. Даже синие волосы — и те идут.

— Вы же хотели узнать о быте штурмового корпуса? — напомнил ЛешКа.

— Да, конечно, чтобы показать народу, что вы ничем от них не отличаетесь… Что вы такие же люди, как и часть граждан Закуула… Да снимите с меня этот шлем!

— Вас никто не просил его надевать.

— Вы сказали надеть.

— Вы захотели узнать, что испытывает штурмовик в бою. Я лишь предложил вам надеть шлем. Я не заставлял. Кто виноват в том, что застежка шлема бракованная и снять его невозможно?

— Так разрежьте эту тесемку! — взмолилась она.

— Тесемка — это то что, на чем держатся ваши уши, госпожа журналист, — заметил ЛешКа. — А эта часть шлема называется подбородочным ремнем.

— Я ни у кого из бойцов такого не видела!

— Приму эту информацию к телу, — пообещал ЛешКа.

— Может быть, вы имели ввиду «к делу»? — женщина перестала пытаться сорвать с себя шлем и понуро рухнула на стул.

— Может быть, — маршал с улыбкой посмотрел на присутствующих в столовой клонов. Те вежливо сохраняли нейтралитет, но то и дело укромными знаками давали понять, что ЛешКа действует правильно.

За два дня, которые остатки 63-го корпуса находились на Кристофсисе, зализывая раны после бойни на Икточе, журналистка, ниспосланная кем-то из начальства для сбора информации о быте и службе клонов, затрахала морально каждого солдата. Постоянные расспросы, бесконечные интервью… И без того вымотанных бойцов это злило, раздражало, что нагнетало обстановку. Особенно, когда тебя просят поведать о том, как ты переживаешь гибель половины своих боевых товарищей, безжалостно вырезанных айлонскими нова-гвардейцами.