С одной стороны — это опасный путь. Мальчик может возгордиться своими способностями, индивидуальной подготовкой. И в какой-то момент его самомнение может его ослепить, посчитав себя достаточно способным для того, чтобы доминировать над остальными учениками. Этот процесс справедлив для разумных. И лишь немногие способны подавить в себе позывы подчинять тех, кто слабее себя.

Потому-то Ас’трент согласился тренировать паренька. Он прекрасно понимал, что если откажет, тот будет искать подходы к другим наставникам. И не исключено, что те, не смотря на свою квалификацию, не смогут пустить паренька по верной дороге. Вовсе не потому, что они слабее или глупее сита.

Причина донельзя проста: они не были ситами. Они знают, как уравновесить Темную Сторону. Но не знают, как пустить ее во благо.

— Ты помнишь, что завтра ты помогаешь Калифе и О-Меру с медитациями? — поинтересовался он у паренька. Тот безропотно кивнул. Ас’трент прислушался к Силе, готовый уловить гнев, разочарование, злобу или любые другие эмоции от Ганториса. Но тот был спокоен.

Это хорошо.

Таковым было условие, с которым Ас’трент согласился его тренировать. Ганторис хотел прогресса — он его получит. Мастер храма начнет с ним индивидуальные тренировки, но лишь при условии того, что сам Ганторис станет помогать своим товарищам. Безвозмездно, фактически — бескорыстно. И самое главное — правильно.

То что парень не раздражается этому условию хорошо — значит его самомнение под контролем. И так должно оставаться. Если в разуме Ганториса закрепится эта мысль — ради получения большего необходимо прилагать дополнительные усилия, ничто не дается просто так, особенно большое могущество — из него выйдет толк. Сила в нем велика, а значит у него большое будущее.

И задача Ас’трента огранить этот алмаз. Не сточив в процессе.

— Стрин, — сит кивнул головой в сторону тренировочной площадки, приглашая на поединок. — Твоя очередь.

— Да, мастер, — молодой мужчина легко поднялся на ноги. — Начнем?

Чистокровный сит тяжело вздохнул.

Снова он оказался втянут в войну. Но на этот раз он готовил к участию в ней детей.

— Дрянное место, — перекинув зубочистку в другой край рта, произнес Кэд Бейн, оглядев наполненные трупами и разрушенной боевой техникой равнины, окружающие Крепость Ужаса. — Ни одного выжившего.

— Ворчливое замечание. Какая грязная работа, — раздался голос НК-47. — Никакой эстетики. Их всех просто разорвали на куски.

— Или растоптали, — дурос указал на массивный след нижней конечности неведомого животного, в центре которого, вдавленный на добрых полметра в почву, лежал труп клона 14-го штурмового корпуса, броня которого, словно фольга, оказалась размята по всему контуру следа. — Что бы тут ни произошло, это явное дерьмо. Нужно поскорее обыскать трупы, изъять голозаписи шлемов, проверить хранилище в Крепости, — он кивнул головой в сторону мрачной цитадели, резиденции Дарта Котиуса, — и убираться.

— Насмешка. Трусишь, синенький? — фоторецепторы дроида-убийцы вспыхнули насмешливым огоньком.

— Я не самоубийца, — покачал головой тот. — Что бы не разделалось с бойцами и техникой 14-го корпуса на земле, этого уже здесь нет.

— Логический вывод. Иначе б нас уже давно прикончили, — согласился НК-47.

— А у меня есть желание чуть подольше пожить, — согласился Бейн. — Вопрос только в том, почему хатты, уничтожив боевую группу на орбите, не решились высадиться сюда?

— Возражение. Не думаю, что со штурмовиками разделались хатты, — дроид-убийца наклонился, с противным хрустом оторвал что-то в пожухлой траве Орикона. — Вопрос. Узнаешь?

— Ты старый ржавый и мерзкий кусок дюрастали, — заявил Кэд Бейн, глядя в мертвые глаза оторванной головы викуэя, которую НК-47 удерживал за длинные волосы на затылке. — Тебе нравится отрывать головы умершим?

— Обиженное утверждение. Он не возражал.

— Выбрось эту хрень, — поморщился дурос, с трудом удержавшись от того, чтобы не выблевать содержимое желудка. — У него сейчас глаз вывалится.

Дроид, повернув голову мертвеца лицом к себе, какое-то время изучал ее, после чего мощным ударом ноги отправил в полет на добрую сотню метров. Посмотрев на конечность, запачканную брызгами разлагающейся ткани, он с негромким ворчанием принялся вытирать ее о траву.

Дурос, не обращая внимания на стенания компаньона, неспеша, держа в руках по бластерному пистолету, принялся взбираться по ступеням главного входа в Крепость Ужаса. Поднявшись на один пролет, Кэд оглянулся, еще раз осмотревшись.

В пожухлой траве Орикона, броня штурмовиков Вечной Империи, раскрашенная в камуфляжные цвета, особо не выделялась. Но вместе с тем, теперь можно было различить темные фигуры мертвых наемников. Десятки, нет, сотни трупов. Возможно даже тысячи. Воспользовавшись монокуляром, он огляделся, старательно игнорируя стоящий в воздухе запах разложения органики.

Нет, хатты все же высадились на планете. Но их постигла та же участь, что и клонов Вечной Империи. В оптический прибор хорошо было видно, что тела разорваны на части, раздавлены, обезглавлены так, словно их рвали огромные дикие звери. Вот только незадача. Звери убивают ради еды или защиты своей территории.

Ни один из трупов не обглодан, не сожран. Значит это или вряд ли, что именно дикие звери, или же — совсем не звери.

— Кто-то приручил нечто неубиваемое и очень могучее, — пробормотал он, отнимая монокуляр от глаза. — И это что-то убило личный состав всего корпуса, разрушило технику и посадочные средства, дождалось прихода наемников хаттов и сотворило с ними тоже самое. Занятно…

Но это не отвечало на вопрос — почему хатты не провели бомбардировку поверхности? Или зачем убрались с орбиты, оставив на ней обломки своих и имперских кораблей?

Позволив дроиду копаться в трупах, изымая чипы с записями голокамер, дурос, уже не веря в то, что хозяин этих мест жив или как минимум — находится здесь, смело зашагал в сторону входных дверей. Котиус, если и был здесь, то убрался подальше — потому как иначе б предпринял меры, чтобы атаковать идущую на посадку «Фурию» компаньонов.

Он поднялся на площадку перед массивным арочным сводом входа, забаррикадированного толстой дверной плитой. Придется повозиться с тем, чтобы пробраться внутрь.

Неожиданно, его внимание привлекло тело в дорогих, покрытых желтоватой пылью одеждах, лежащее на боку рядом со входом. Подойдя ближе, он понял, по какой причине можно не опасаться гнева Дарта Котиуса.

Бывший Повелитель Ужаса мертв.

Судя по отсутствию ран от бластера, холодного оружия или светового меча — он умер сам. Причем, сероватые следы на спине дорогостоящей мантии и затылке — умер он в положении сидя. Вероятно, после этого тело упало вниз.

Случилось это довольно давно — открытые участки тела холодные наощупь. Бейн, с роду не любивший возиться с телами, подвергшимися трупному окоченению, переборол брезгливость, обшарив мертвого члена Темного Совета.

Световой меч, несколько чипов с данными. Парочка чипов на предъявителя с кругленькой суммой, идентификационные карты. Больше ничего.

Рассовав все найденное по карманам, Бейн повернулся, чтобы приняться за взлом дверного механизма, когда глаза краем зацепили нечто, блеснувшее в лучах скудного светила Орикона. Сощурившись, он пригнулся, вытащив на свет металлический шлем, некогда поблескивающий начищенными частями, а сейчас, покрытый пылью, утративший свою первозданную красоту. На верхней части имелись два декоративных украшения в виде замысловатых «рогов».