— Ну да, как же, — усмехнулся я. — «У Бога нет семьи». Так ты говорил, когда Чужеземец, Арканн, Вейлин и Сенья развоплощали твой дух?

— Да, — согласился Вишейт. — Никто не может стоять перед тобой и твоей целью.

— Как никто не стоит сейчас перед твоей? — уточнил я. — Шару и их Великий Барьер уничтожены. Дорога вонгам в галактику открыта. Через сколько времени они прибудут сюда? Дни? Месяцы? Годы?

— Скоро, — пообещал Вишейт. — Ты весьма продвинулся в вопросе уничтожения моего флота и моих верных айлонцев. Резня на Айлоне… бессмысленная трата сил и ресурсов. Ты оторвал от фронта лучшие части и бросил их в бойню, в то время как мог самолично разрушить их мир и двигаться дальше.

— Не сомневаюсь, что ты бы так и сделал. Жители Централии тому подтверждение.

— Они не важны, — отмахнулся Вишейт. — Важен лишь урок, который ты все не хочешь выучить. Сколько планет, систем, секторов, звездных скоплений, мне необходимо уничтожить, чтобы ты понял, наконец?

— Ба, так ты, оказывается, меня учишь? — ну или пудришь мне мозги. — Простите, виноват — туповат. Так в чем урок-то? Показать как помножить на ноль тех, кто тебе не ровня?

— Продемонстрировать тебе в чем настоящая власть! — рявкнул Вишейт. — Ты возишься со своими солдатиками, компаниями, рабынями… Но упускаешь саму суть! Эта галактика — лоскутное одеяло, которое никогда не будет подчиняться слабому лидеру. Но тот, кто продемонстрирует разумным, что готов идти на крайние меры, если того требуют обстоятельства, сможет удержать свое государство от распада.

— Ты несешь какую-то дичь, — поморщился я. — Ты не мой учитель. Твои наставления аморальны. Прикончить миллиарды, чтобы триллионы жили в послушании? Спасибо, держать всех в страхе — не мой метод. Я принял решение. Есть не только два пути — демократия или тоталитаризм. Всегда можно найти третий вариант. Постоянное насилие — не выход. Жесткий ответ должен быть только там, где это требуется. Чем сильнее и без разбору сожмешь кулак — тем больше пролезет сквозь пальцы.

— Повторяй это почаще, — расхохотался Вишейт. — И сможешь убедить в этом себя. Но не остальных.

— В чем суть? — нетерпеливо поинтересовался я. — Зачем нужны были все эти цирки с конями? Мое появление здесь? Вскармливание меня как своего наследника? Мифы о благополучии для галактики? У тебя есть чудо флот. Есть миллионы айлонцев. Ты мог бы и сам захватить галактику, без моего участия. Но ты притащил сюда меня. А как только я сорвался с резьбы, ты выкатил свои супердредноуты и принялся устраивать бойню. Так галактику не завоевать — она органически не переваривает тиранов. Рано или поздно, даже если ты утвердишь свою власть над ней, найдется фермер с Татуина, что взорвет твои ништяки.

— Ты так наивен, что решил, что именно это — возня с тобой — и есть основной план? — усмехнулся Вишейт. — Нет, Егор, и близко нет. Моя цель совершенно иная.

— Ну да, захватить галактику, выжечь в ней все живое, напитавшись их болью и страданиями, а затем — создать нечто новое? План дерьмо.

— Отчего же? — усмехнулся Вишейт. — Глобальный кризис рождает правильных разумных. Помогает очищать зерна от плевел. И если для получения нужного результата необходимо залить галактику кровью — я готов. А ты?

— Никогда, — покачал головой я. — Да и подручных ты себе выбираешь… Вот этот твой новый парень, — я указал на Крайта, — дерьмовая попытка получить подручного. Может только мелко пакостить. А чуть серьезная заварушка — тут же побежал плакаться папочке, как девчонка. Чмошник, а не ученик. Назвав его Дартом Крайтом, ты не получишь того Крайта, что известен своей безжалостностью и амбициями. Для этого ему полтора века надо грызть кактус в известных нам обоим событиях…

— Ты так и не научился видеть дальше своего носа, — фыркнул Вишейт. — Ни Крайт, ни айлонцы, ни жизнь в этой галактике для меня ничего не значат. Власть — вот истинная цель. И самоцель. Иное не должно занимать разум правителя. Подручные приходят и уходят, а цель — всегда одна.

— Ну, если твоя цель и дальше преподносить мне кровавые уроки, вынуждая стать своей копией, то ты просчитался, — мотнул головой я. — Я дошел до края, но не перешагнул черту. Ничто не заставит меня следовать твоим учениям.

— В самом деле? — на лице Крайта появилась издевательская улыбка. Он вынул из кармашка на поясе комлинк с голопроектором, быстро набрал комбинацию. Затем, бросил устройство на пермакрит передо мной. — Так ли твои слова соответствуют действительности?

Над устройством появилась голограмма.

— Оли, — охнул я, наблюдая изображение девушки, скованной по рукам и ногам.

— Как видишь, твоя ученица тоже не блещет мозгами, — прокомментировал Вишейт. — Но, благодаря ее тупости, я услышал отклик Монолита Мортиса и нашел его. Как бы его не прятал Отец, ты — хватило всего лишь одной глупой девицы, что использовала Силу в ядре Мортиса, чтобы весь твой план по сокрытию этого совершенного корабля — провалился.

— Отпусти девушку, — голограмма не в силах передать детали, но по изможденному лицу Старстоун, я понял, что у нее выдался отнюдь не славный денек. Хатт, ну почему!? Я даже связаться с ней не могу — Монолит блокирует любые проникновения Силы внутрь себя. Наружу — пожалуйста, но не наоборот.

— И с чего бы мне это делать? — удивился Вишейт. — Ты подвел меня. Я предлагал тебе власть над галактикой. Я предлагал тебе могущество и всю Силу. Но ты выбрал свой путь. Я докажу тебе, что любое противостояние мне — ошибочно.

С этими словами Крайт без сил рухнул на пермакрит.

Вишейт покинул его.

Сила взвыла предчувствием непоправимого….

— Вишейт! — я бросился к устройству, заметив, что изображение изменилось. Теперь рядом с моей ученицей стоял граф Дуку. — Не смей! Оставь ее в покое! Это только наши разборки!

— Я уничтожу все, что тебе дорого, Егор, — произнес Дуку. — Я доведу тебя до края безумия, лишив всего, чего ты смог добиться с моей помощью. И тогда, на грани отчаяния, ты узришь истину. И я добьюсь своего.

Дуку встал за спиной девушки. Его рука легла на ее шейку, лишенную сколько-нибудь значимых изъянов — как и все ее тело в принципе.

Я с ужасом наблюдал, как поднимается рука Вишейта, удерживающая Кинжал Мортиса…

Древний клинок пробил спину девушки, заставив ее выгнуться в беззвучном крике.

— Не-е-ет! — закричал я, чувствуя, как Сила вокруг меня пришла в движение в едином крике боли.

Рухнув на колени, я наблюдал, как острые грани лезвия Клинка вышли из груди девушки. Вишейт разрубил ее сердце.

Осмысленность в глазах девушки исчезла. Она поникла, рухнув ничком.

— Все что произошло — на твоей совести, — прогрохотал Вишейт в теле Дуку. — И это лишь начало.

Он позволил мне разглядеть лежащее у его ног бездыханное тело, прежде чем связь прервалась.

— Великая Сила! — сквозь вату до меня донесся крик Крайта. — Ты… ты был прав! Это не Дуку! Это… чудовище! Как же я ошибался!

Внутри меня что-то умерло. Словно в одночасье заледенели все органы, а кровь обратилась в прах.

— Я… я служил ему! — сокрушался Хетт, оказавшись рядом. Он схватил меня за плечи, встряхнул. — Ты должен меня простить! Мы… мы должны объединиться! Вместе мы прикончим его!

— Я тебе ничего не должен, — даже собственный голос показался мне мертвым.

Одним ударом я перебил трахею Крайта. Задыхающийся падший джедай осоловело смотрел на то, как моя правая рука легла на его голову, безжалостно вытягивая из нее все знания, которыми он обладал.

Не так много, как мне бы того хотелось. Он не знал о плане Вишейта ровным счетом ничего.

Сжав в кулак правую руку, я разорвал тело А’Шарадд Хетта изнутри.

Кровь и куски мяса разлетелись повсюду в радиусе нескольких метров.

Поднявшись на ноги, посмотрел на ошарашенных штурмовиков. Перевел взгляд на ничего не понимающих айлонцев, столпившихся на безопасном пяточке посадочной площадки, вне опасности от догорающего лесного пожара. Я чувствовал в них озадаченность — они впервые в жизни открыто услышали, что их считают не доблестными воинами, а пушечным мясом, разменной монетой. Казалось бы, их можно было бы и пожалеть, но…