Он лежал так несколько секунд, прежде чем смог прикоснуться к Силе, пустив ее на поддержание себя и хотя бы частичное излечение организма. И пусть он один из самых могущественных адептов Темной Стороны в этом времени, пусть он слишком мало знает о целительстве, поскольку всю свою жизнь отдал войне, Дарт Котиус понимал, что умирает.

— Не стоило использовать телепортацию на столь дальние расстояния, — раздался голос рядом с ним, — старый друг.

Бывший Повелитель Ужаса, не в силах отреагировать на опасность, кое-как повернулся на бок, увидев стоящего перед ним высокого худощавого старика с серебристой бородой и глазами, черными как ночь. Все видимые участки его тела покрывала сеточка черных вен. Даже не прибегая к Силе Калфаюз понимал кто перед ним находится.

Его губы сложились в улыбку, обнажив зубы, на которых все еще оставались кровавые разводы.

— Нашелся, старый мудень, — засмеялся Котиус. Булькающий звук его заполненных кровью легких превратился в кашель и очередную порцию красной жидкости, оказавшейся на плите. — Явился все-таки.

— Ты плохо выглядишь, Котиус, — произнес Вишейт.

— На себя… Кха-кха-кха… Посмотри, старая развалина, — мужчина демонстративно отказался от руки древнего Императора, собравшись с силами и призвав Темную Сторону на помощь, наконец, смог подняться. И медленными неуверенными шагами направился ко входу во Дворец.

Однако, он не пошел внутрь. Не было необходимости. Жить ему осталось не так уж и много — слишком много Силы он использовал для побега с Набу.

— Три с половиной тысячи лет назад это было куда как проще, — произнес он, обессиленно рухнув на скамью рядом с парадным входом во Дворец. В очередной раз откашлявшись, он откинулся на спинку, подставив изможденное лицо теплым лучам местного светила.

— Тогда и мы были моложе, — заметил Вишейт, присев рядом. Посмотрев на Калфаюза, он словно оценил его, смерив взглядом с головы до ног. — Тебе недолго осталось, старый друг. Одно легкое уже отмерло, второе в процессе. Почки отказывают. Метастазы по всему телу…

— Скажи мне то, чего я не знаю, — все также хрипло рассмеялся Котиус. — Пришел позлорадствовать?

— Нет, — покачал головой Вишейт. — В такие минуты… Нельзя оставаться одному.

— Кто ты и что сделал с той бесчеловечной мразью, что намеревалась поглотить всю галактику? — разразился смехом, переходящим в хриплый кашель, спросил бывший Повелитель Ужаса.

— Я все тот же, Котиус, — помолчав, ответил Вишейт. — Ничего не изменилось. Все умирает. Ты, я, эта галактика…

— Только не твой мальчишка, — улыбнулся владелец Орикона, закашлявшись.

— Да, — ответил Вишейт. — Он смог удивить… Смерть и воскрешение. Он даже тебя провел, лучшего из провидцев.

— Плевать на меня, — улыбка не сходила с губ Котиуса. — Он переиграл тебя. Умер, вскрыл гнойники своей Империи и с благоговейной справедливостью… Кха-кха-кха, тьфу, — на плиты под ногами Калфаюза упал сгусток крови, — вырезает всех, кто осмелился пойти против него. Никого не напоминает, Вишейт?

— Когда он закончит, в его Вечной Империи больше не останется инакомыслия, — многозначительно произнес Император ситов. — Каждый пойдет за ним. Отдаст за него жизнь. Они все с радостью умрут с его именем на устах. Мальчишка может и не осознает, но двигается к краю, за которым лишь небытие. И всеобщая гибель.

— И ты с превеликой радостью впитаешь в себя эти смерти, не так ли? — спросил Котиус, посмотрев на свой шлем. Глазницы из поляризованной транспаристали все так же блестели. Хорошо… Осталось недолго, а многое еще нужно сделать.

— Я знаю тебя больше пяти тысяч лет, старый друг, — произнес Вишейт. — Мы с тобой — последние из тех, кто смогли заглянуть за границы нашего восприятия. И твоя смерть…

— Моя неудача, — поправил Котиус, вновь улыбнувшись. — Подумать только… Я был готов умереть в бою, спасая то, что мальчишка создал, дабы уничтожить тебя, положить конец твоим планам. И вот так бесславно… Из могущественного союзника я превратился в полудохлого старика, которого подводит собственное тело.

— Ты можешь еще попытаться убить меня, — напомнил Вишейт. — Здесь и сейчас.

— За пять тысяч лет я научился правильно оценивать свои силы, — покачал головой Котиус. Темная Сторона питала его медленно отказывающее тело, но ослабляла боль и ощущение скорой смерти. — Не хочу тратить свои последние мгновения на бесполезные попытки. Мальчишка уничтожит тебя сам. Он уже доказал, что умеет думать своей головой. Как бы ты не хотел его превратить в чудовищное подобие себя — он… Нечто другое. Лучше или хуже — не знаю, будущее уже не столь однозначно, как прежде. Даже не знаю, к чему это все придет…

— Нужно вовремя уметь признавать свои ошибки, — заметил Вишейт.

— Кто бы говорил, — хмыкнул Повелитель Ужаса. — Уж тебя-то они ничему не научили.

— Напротив, — возразил Вишейт. — Многому. Всему. Эксперимент по приручению этой галактики… Окончательно провалился. Все живое следует поглотить и начать заново.

— При том, что мальчишка старается? — удивился Калфаюз.

— Я пытался его научить, — признался Вишейт. — Океан соблазнов и дармовой силы. Легкость покорения миров через подчинение их правительства. Противостояние грубой силе, как результат глупого промедления. Он должен был понять: угрозы следует уничтожать сразу же, как только о них узнаешь. Вместо этого, Рик пытается сохранить то, что у него уже есть, вместо того, чтобы бросить все силы на подчинение оставшегося. Один решительный удар — и вся мощь, все разумные галактики, вся ее сила — были бы у него в руках. Но он не жаждет большего. Он словно осторожная банта — вытаптывает себе участок пустыни, и пока не освоит его — не двигается дальше. С таким подходом завоевание галактики, если он однажды прозреет и поймет, что это необходимо, затянется на годы. Я… У меня нет столько времени ждать. Не теперь, когда в отчаянных попытках образумить его, я привязал свой Призрак Силы к этому дряхлому телу. А ведь как красиво было задумано… Привести в эту вселенную, дать могущество, едва ли не за ручку провести от самого низа до вершин власти в галактике. Слушай он меня, и у него под ногами была бы вся галактика. Со мной в качестве советника он мог уничтожить юужань-вонгов одним лишь щелчком пальцев. Поделившись с ним своими секретами, мог бы спокойно уйти на покой… Но нет. Все они — каждый из потомков из его Вселенной, упрямы, строптивы и глупы. Я устал реализовывать для Доугана все новые и новые уроки. Даже моему терпению приходит конец. Пора ставить точку в этих попытках, уничтожить галактику и двигаться дальше.

— Ты уже не так силен, чтобы провернуть подобный фокус в одиночку, — напомнил Котиус. — Даже в лучшие годы тебе требовалось подходящее оборудование: Зилдрог на Нафеме, Явинский воскрешающий артефакт для применения на Зиосте. Сейчас же, у тебя ничего нет. А твое тело не выдержит впитывания в себя большей Силы, чем есть на данный момент.

— Я и не собираюсь использовать это тело как резервуар Силы для своего эндшпиля, — покачал головой Вишейт. — Оборудование Ордена Ужасного Взгляда, как и прежде — превосходно работает, впитывая боль и страдания, смерти со всей галактики, усиливая меня.

— Значит, у тебя есть еще одна подстраховка, — горько усмехнулся повелитель Ужаса.

— Не совсем так, — вздохнул Вишейт. — Зилдрог лишь открыл мне способ поглощения живой энергии. Явинский артефакт, при помощи которого я высосал Зиост и был возрожден Реваном — это как раз и есть подстраховка. Точнее — была. А вот Орден Ужасного Взгляда… Это как раз то, при помощи чего я намеревался уничтожить жизнь в галактике во время Первой Галактической Войны… Если бы я знал, что ни один из Повелителей Ужаса не предал меня… Да, сейчас бы галактика сияла уже иначе.

— Сомневаюсь в этом, — Калфаюз замолчал, почувствовав, как внутри лопнула кишка. — Хатт… Надо было потренироваться перед тем, как телепортироваться с Набу сюда.

— Да, — признал правоту собеседника Вишейт. — Сила подвела тебя. Твое тело старо и в процессе дезинтеграции и обратной реконструкции клеток, произошел сбой. Твое тело умирает. Но я могу помочь тебе…