Командир 1-го штурмового корпуса Вечной Империи Закуул маршал Тако цеплялся за грузовые крепежи в отсеке «Лямбды», рвущейся сквозь затянутую надоевшим смогом коричневого цвета атмосферу Квеша и убеждал себя, что на этот раз они — по крайней мере, он — добираются до цели не прыжком с реактивным ранцем.

Планета, некогда подчиненная Дарту Котиусу, покорена. На поверхности оставлен гарнизон пехотинцев, и, передав пехотному командиру «дела» и данные по планете, маршал возвращался на борт флагмана. Корпус возвращен на десантные корабли и готов к переброске на базу для выполнения следующего задания.

И в ходе этого рутинного процесса он получил вызов от командира ударной группы.

— Форменное безумие, — вздохнул он, дослушав сообщение капитана Монти. — Они в самом деле предъявили такой ультиматум?

— Сам смеялся пять минут, — поделился командир имперского звездного разрушителя. — Но хатты на полном серьезе требуют, чтобы моя боевая группа сдалась их шестерке устаревших «Гозанти». Очевидно, окрылены успехом уничтожения нашего отряда на Ориконе. Застали врасплох и перебили превосходящими силами. Штурмовой корпус на планете, как я понял, тоже перебит. И очевидно решили, что я забоюсь полудюжины древних корыт!?

— Вы же говорили, что с ними еще один «Бунтарь», — припомнил Тако, сжав кулаки. Пустос… Один из братьев, что были созданы «имперцами» еще до того, как к ним присоединились те, кто служил прежде Старой Респубилке. Слишком давно не погибали корпуса в полном составе. И подобное нельзя спускать с рук. Миры хаттов должны гореть ярче чем звезды. Желательно — в радиоактивном огне.

— А у меня «Упокоитель» в носовом отсеке, — хмыкнул Монти. — Просто они об этом еще не знают. Как и о том, что ваши парни вернулись на корабли.

— И какие ваши действия, капитан? — поинтересовался Тако. Ясное дело, что следует принять бой и поставить наглецов на место. Но как именно?

— Самые разумные, какие есть в этой ситуации, — улыбнулся капитан. — Выполню их требования.

— Что? — опешил маршал. — Я не ослышался?

— Ничуть, — продолжал улыбаться капитан. — Как уже было сказано: они не знают, что на кораблях штурмовики. А на моем флагмане — «небовики».

Моргнув, Тако, поняв идею командующего соединением, посмотрел на то как его шаттл влетает в главный ангар имперского звездного разрушителя.

— Ну, что же, — он хрустнул костяшками пальцев. — Давайте пригласим их в гости. Брать на абордаж абордажные партии ни я, ни мои парни еще не пробовали.

— Добавим этот пункт к своему резюме, — с мрачной решимостью произнес Монти. — И отомстим за павших ребят.

— Первым делом, — согласился Тако.

На мостике «Предвестника» звучали отрывистые рапорты начальников отдельных служб:

— Седьмая батарея прекратила огонь!

— Ремонтную бригаду туда!

— Разгерметизация палубы…

В синем цвете боевого освещения висела тактическая голограмма, демонстрирующая дислокацию вражеского флота, который, словно стая гончих, окружающих загнанного в угол кабана, «скалилась», утюжа тринадцать с половиной километров длины гигантского разрушителя.

— Резервные мощности энергии на укрепление дефлекторов! — рявкнула Ар’алани.

— Мэм, мы запустили все…

— Перенаправь энергию с двигателей на щиты! — уточнила чисс.

— Разумно ли? — поинтересовался я.

— Спроси у меня, когда закончим! — огрызнулась женщина. — Две эскадрильи «глазастиков» на правый борт — займитесь уже, наконец, этими гребанными торпедами! Они нам броню вскрывают!

— Будет сделано, капитан!

— Рулевой! — девушка крутанулась в кресле, выхватив взглядом нужного ей офицера. — Поверните корабль вправо на девяносто градусов. смена курса на выход из системы.

— Слушаюсь, командир! — бойко ответил мужчина средних лет.

Смысл маневра понятен. Правый борт фактически избит — дефлектора проломлены, корпускуляры разрушены — даже проекторы маскировки выжжены. Хотя они нам сильно помогли, скрыв корабль от обнаружения в первой фазе боя и позволив порвать в клочья добрый десяток вражеских кораблей прежде, чем они нас все же обнаружили.

Утрата артиллерии и ударных ракет — не всех, но значительного количества — на правом борту позволила противнику сосредоточить огонь в том направлении. И дожимать нас по принципу «где тонко, там и рвется». И пусть из первоначального количества кораблей противника осталось всего от силы семьдесят процентов, их огромные протонные торпеды… Это, конечно, что-то. Очень больно «кусаются». И ботаны это поняли, перебросив на свой левый фланг несколько собственных звездных разрушителей, облегчив натиск на нашем левом борту.

Поэтому Ар’алани и «повернула» корабль, подставляя правому флангу ботанов нижнюю полусферу корабля, а левому — верхнюю полусферу, давая возможность ремонтным бригадам восстановить герметичность повреждений и напитать поврежденные щиты правого борта.

Малые корабли исполинского звездолета вились вокруг «Предвестника» словно разозленные насекомые. Истребители и бомбардировщики раз за разом атаковали корабли противника, схлестывались в бою с истребителями ботанов, озаряя черноту космоса миниатюрными протуберанцами гибели пилотов и их кораблей. На тактической голограмме виднелись чудеса пилотирования эскадрильи «бобров», что под прикрытием «крестокрылов» разделились, подобравшись к сфере поражения зенитной артиллерии ботанского крейсера. Они зашли с разных углов, высадив свой смертоносный груз — протонные торпеды, которые прошили корабль с носа до кормы. Дефлектор корабля вспыхнул от перегрузки и исчез.

— Огонь по цели «Четырнадцать»! — приказала Ар’алани. — Четыре батареи!

Кортана, выделив необходимые огневые точки, обрушила ураганный зеленый турболазерный огонь по корпусу крейсера. Угловатый, похожий на неправильный кусок пермакрита, он с носа до кормы покрылся копотью от попаданий. В нескольких местах бронированная обшивка испарилась, отчего в вакууме появились вихри выдавливаемой в пустоту атмосферы, тела ботанов и куски деформированного металла.

Бомбардировщики, вернувшись на боевой курс, всадили солидарный протонный «привет» в кормовую часть корабля, обратив его в беззвучную вспышку термоядерного света.

Мое внимание сместилось на группу ботанских звездных разрушителей, которые отделились от общей группы и стремительным форсажем бросились огибать широкий корпус «Предвестника» по широкой дуге, восстанавливая щиты и перезаряжая орудия и торпедные аппараты. Явно готовились преподнести нам какую-то пакость.

Корабль противника двигался чуть выше и левее двух других кораблей, а потому ГЕМИНИ определила его как флагман всего соединения кораблей.

— Нелогичный поступок, — заметил я.

— Который из? — поинтересовалась Ар’алани.

— Вражеский командир видел, с какой легкостью мы разделались со станцией и эскадрой, — пояснил я. — Так почему он не отступил, не перегруппировался или не затребовал поддержки с других баз?

— Ар’край не предусматривает отхода, — пояснила Ар’алани. — У них даже бредовый девиз есть на этот случай.

— И как же он звучит? — поинтересовался я, удивленный тем, что девушка вообще знает о ботанах так много. Обычно подобным — доскональным изучением тонкостей противника — занимался Траун. Ар’алани же… Кстати говоря, а какой у нее стиль командования и противодействия противнику? Ведь так или иначе, но в прошлом девушка не могла себя проявить, оставаясь в плену моих решений. Однако, нет смысла спрашивать у нее об этом сейчас — ведь для того и не вмешиваюсь в ее приказы, чтобы посмотреть, как именно она справится с покорением Ботанского сектора.

— «Отступление? Никогда!», — процитировала чисс девиз ботанского ар’край. — Довольно глупо, учитывая, что «отступление» по сути своей оперативный, тактический или стратегический прием… Две крейсера заходят к нам с днища! Заблокировать главный ангар! Не хватало еще, чтобы они нам распотрошили внутренности…

— Есть, мэм! — отозвался старпом. — ГЕМИНИ! Бронестворки на основном ангаре…