Но это отвлечение от негатива, которому нет предела.

Штатная протонная торпеда или ударная ракета, устанавливаемая на истребителях, имеет как раз таки диаметр в десять стандартных сантиметров. Следовательно, ни один снаряд туда не пролезет, чтобы добраться до реактора и разнести паскуду изнутри. И пальнуть прицельно из лазерных пушек — тоже не выйдет, заряд рассеется.

Подвиг Люка Скайуокера уже не повторить.

Нужен другой вариант — и поскорее.

Потому как совершив полный оборот, «Звезда Смерти» замерла, устремив свое монструозное орудие в сторону остатков мандалорского флота, и без того страдающего под натиском звездных разрушителей противника.

— Не нравится мне, что вращение прекратилось, — поделилась своими подозрениями Ар’алани. — Похоже…

Главный калибр «Звезды Смерти» не позволил ей договорить.

Ослепительная белоснежно-синяя вспышка энергии сорвалась с вогнутого «кратера» рукотворного планетоида, устремившись в сторону мандалорского флота.

Мгновение — и один из «Келдабе», маневрирующий, чтобы выбраться из-под огня вражеского звездного разрушителя, обратился в прах. А следом за ним, еще несколько — как кораблей, так и бесполезных обезображенных остовов корабля.

— Расточительно, — скрипнула зубами Ар’алани, взглянув на хронометр. — Им необходимо пятнадцать минут на зарядку суперлазера, а они стреляют по корабликам.

— Не думаю, что целью был одинокий линкор мандалорцев, — угрюмо произнес я, глазами проследив траекторию выстрела от станции до цели. — Похоже, он случайно оказался на линии огня. Если б его не было — «Звезда Смерти» поразила бы Мандалор.

— Вот банта пууду! — выругалась чисс, в бессильной злобе стукнув по подлокотнику. — Рик, — она посмотрела на меня. — Нужно срочно что-то делать, пока они не сообразили в чем их промашка и не исправили недочеты!

— Не поверишь, — я посмотрел на тактический экран, где мандалорские корабли, сообразив, что находятся на линии огня, принялись разбредаться в стороны, чтобы избежать участи скорейшей аннигиляции. — У меня есть идея. Но, я точно знаю, что она мало кому понравится.

Контр-адмирал Дрейган Аллоус с сардонической улыбкой на лице смотрел на то, как разваливается на его глазах звездный разрушитель.

Сколько протонных торпед и ударных ракет он поглотил? Более трех десятков. И не каких-нибудь поделок, которые могут доставить до звездного разрушителя истребители или бомбардировщики.

Тридцать семь корабельных протонных торпед и ударных ракет.

При том, что заявленная прочность — не более двадцати.

«Рассекатель II» практически вдвое превысил свою проектную сопротивляемость корабельным боеприпасам, созданных для того, чтобы уничтожать капитальные звездолеты.

Его флагман более не маневрировал — двигательный кластер сейчас представлял собой не более чем оплавленный кусок металла, изрыгающий беспорядочные ионные вспышки. Лишь небольшой процент двигателей мог выдать хоть какую-то мощность — на это и сделан расчет последнего отчаянного плана победы над четырьмя покалеченными, но все еще боеспособными вражескими звездолетами.

Корабельные орудия молчали — он приказал остановить их питание энергией две минуты назад, чтобы и без того пострадавший реактор не пошел в разнос. Дефлекторов более не сыскать по всему корпусу.

Тому, что от него осталось… А осталось немного.

И — словно в доказательство — палуба под ногами вздрогнула. Похоже, рванул склад боеприпасов для малых летательных аппаратов. Точно.

Дрейган сглотнул сгусток кровавой слюны.

Горькая. А возможно ему это кажется из-за привкуса сажи и гари на зубах.

Он смотрел как правая часть «вилки» его звездного разрушителя распадается на части, не в силах сдержать рвущуюся наружу мощь внутренних взрывов.

— Теперь хотя бы симметрично, — с горечью в голосе произнес офицер.

— Контр-адмирал, — на пустующем мостике появилась голограмма ГЕМИНИ. — Выжившие члены экипажа покинули корабль. Рекомендую проследовать к спасательной капсуле.

— Эвакуационная команда готова перехватить твое ядро при эвакуации? — спросил Дрейган.

— Никаких препятствий к отторжению ядра управляющего дроида не имеется, — лаконично ответила ГЕМИНИ.

— Тогда хорошо, — Дрейган провел рукой по лицу, размазывая сажу и копоть. Наплевать. — Активировать протокол «Последний удар» как только выйдем на точку сброса.

— Рекомендую покинуть корабль к этому моменту, — посоветовала дроид. — Цели миссии достигнуты: штурмовые подразделения при поддержке тяжелой техники и дроидов высадились на планете. Потеря одного звездного разрушителя некритична в таких условиях…

— А потеря своего корабля — это больнее, чем вынуть собственное сердце из груди, пока находишься в сознании, — Дрейган еще раз размазал рукой сажу по лицу.

— Все, — решительно произнес он. — Пора уходить.

Спустя пять минут флагман боевой группы, столкнувшейся на орбите планеты-крепости Первой Галактической Империи с целой эскадрой звездных разрушителей типа «Виктория», покинул последний живой член экипажа.

Сидя в спасательной капсуле, контр-адмирал наблюдал за тем, как «Рассекатель II», объятый пламенем, с дымным следом от чудом работающего двигателя, устремился на пределе своих возможностей к противнику.

Они открыли огонь, и Дрейган видел, как турболазеры синего цвета безжалостно распороли остатки корпуса «Рассекателя II». Вспухла надстройка, пораженная прицельной очередью, разбросав в космосе части корабля, превращая его окончательно в руины. Выстрелы рвали корабль на части.

А сердце Дрейгана рвалось на куски вместе с ним.

Смотреть командиру корабля на то, как этот самый звездолет гибнет — почти также как родителю хоронить своего ребенка.

Наручный компьютер издал короткий сигнал: но Дрейган и без того видел, как остатки его корабля приблизились к своим противникам. В нижней части корпуса, там, где искусственную звезду скрывали толстенные куски дюрасталевой обшивки, это самое солнце выпустило наружу первые протуберанцы.

Прежде чем обугленный труп «Рассекателя» разорвали на куски силы пущенного вразнос генератора солнечной ионизации или вражеские орудия, из недра корабля выскользнул бронированный матовый шар, который на бешенной скорости направился в сторону избитого до состояния металлолома, но все еще способного подавать признаки жизни «Мародера» — последнего корабля Вечной Империи Закуул, пережившего это побоище.

А затем контр-адмирал со слезами скорби на глазах наблюдал за тем, как искусственная звезда, убившая его корабль, поглотила остатки вражеского флота.

Сражение за Церею выиграли по очкам.

— Мы спалим двигатели быстрее, чем все завершится, — произнесла Ар’алани, наблюдая за тем, как форсируя и в лучших традициях технофашистов — насилуя и без того многострадальные маршевые двигатели «Бисмарка», экипаж звездного суперразрушителя самоотверженно старался не обращать внимание на то, с каким животным стоном, напоминает о себе силовой набор корабля.

Потому как удерживать с помощью проекторов притягивающих лучей сферу диаметром в сто шестьдесят километров, привязав ее намертво к своей скромной пятидесятикилометровой тушке, продолжая вести по ней огонь из всех видов оружия, и при этом, развивать максимально возможную скорость, дабы против воли, вращать эту громадину, мало того, что дается с превеликим трудом.

Так еще и выглядит это… Смешно и страшно.

Потому как мы точно знаем, что через десять, ну может быть, двадцать минут такой интенсивной работы, за пределами всех возможных значений, перекрывая заявленную мощность вдвое, двигатели однозначно пойдут вразнос.