– Дикая нищая страна. Москва это просто огромная деревня.

– А это? – король ткнул пальцем в подарки.

– Это один единственный город очень далеко на востоке. Вершилово.

– Что ни будь известно об этом "Вершилово"? – повернулся Людовик снова к послу.

– Говорят, что это самый красивый город в мире, – поклонился посол.

– Мы хотели послать туда человека, преподавателя университета. Это сделано? – Людовик непроизвольно взял с бюро монету и повертел в пальцах.

– Да, Ваше Величество, сейчас этот профессор на пути в Москву. Там ему нужно будет получить разрешение самого царя.

– Вот как. Подождём. А что вы скажите об их армии, они ведь сейчас воюют с Польшей.

– С Речью Посполитою. Они легко заняли десяток городов, в том числе с очень мощными крепостями. Сигизмунд запросил перемирия на два года. В это же время на севере польским войскам удалось разбить шведов, там уже Густав Адольф запросил перемирия, – посол помялся и добавил, – По слухам при взятии городов даже не использовались осадные пушки.

– Как же им удалось захватить эти города? – Людовик отвлёкся от монеты с "братом".

– Это только слухи. Ничего не известно. Нужно бы отправить человека в Речь Посполитую с заданием пораспрашивать об этой войне, Ваше Величество, – посол ещё раз поклонился.

– Господин Вилльруа, вы же Государственный Секретарь иностранных дел, пошлите туда, кого‑нибудь. Мы ведь должны знать, на что способен наш новый союзник. И давайте я подпишу оба договора.

Пётр прибыл в Вершилово седьмого марта. Москва никак не отпускала его. Только он собрался домой, как прибыл гонец от Государя. Дума выбрала, наконец, лучшего мастера по выделке кожи и сегодня ему вручат медаль. Это Александр Кожин из Можайска и если князь желает с ним говорить, то царь пошлёт Кожина к Пожарскому. Князь передал назад с гонцом, что пусть Кожина пришлют.

Александр был матёрый человечище. Ростом он был чуть выше Пожарского, зато в плечах как бы и не вдвое шире.

– Здравствуй, Александр, – приветствовал кожемяку Пётр.

– И вам доброго здоровьишка, князь батюшка, – пробасил здоровяк.

– А можешь ты Александр, расширить своё производство? – спросил его напрямую Пожарский.

– Можно и расширить.

– А что ж, не расширяешь?

– А зачем?

– Ну, больше денег получать.

– А кто робить будет?

– Наймёшь людей.

– Так они робить‑то не могут.

– Научишь.

– А я?

– А ты хозяином большой фабрики станешь.

– Нет. Не смогу. Характер у меня крут, они лениться будут, а я зашибу. Могу ведь и убить. А потом меня в кандалы. Зачем мне это?

– А если я к тебе на выучку пару человек пришлю, примешь?

– А мне это зачем?

– А я тебе за обучение заплачу. Дети у тебя маленькие есть?

– Как не быть, семеро у меня.

– Вот кроме денег маленьким детям конфет шоколадных пошлю.

– А что это?

– Слушай, Александр, а может ты ко мне, в Вершилово переберёшься, в Пурецкую волость.

– А где это?

– Рядом с Нижним Новгородом.

– А зачем мне это.

– У меня дети в школу будут ходить, получишь большой дом с двумя печами, что по белому топятся, под черепичной крышей. Мастерскую тебе на берегу Волги построю.

– А я?

– А ты будешь работать, как работал и отроков учить своему мастерству.

– А конфеты?

– Будут твоим детям конфеты.

– А в дому, правда, две печи?

– Правда.

– Дак, как же я поеду, у меня там хозяйство, чаны.

– Помогут всё до последней блохи перевезти.

– А что у вас там блох нет?

– Нет!

– А с конфетами не обманешь?

– Нет!!!

– А что это?

И так три часа почти. Всё‑таки, договорились. Приедут в Можайск люди с подводами по весне и всё хозяйство Кожина перевезут в Вершилово. Коробку конфет, Пётр дал кожемяке с собой.

На следующий день только собрался ногу в стремя вдеть, опять царёв гонец. Приехали с приглашением в Вершилово три немца и один француз без приглашения. Не поговоришь?

Пётр плюнул на всё и поспешил в Кремль. Учёные это святое, тем более что ни каких немцев он не ждал, а эти даже с приглашением.

Оказалось, что "немцы" это чехи. Главным был почти семидесятилетний Йост Бюрги, тот самый часовщик, что придумал секундную стрелку. Из разговора выяснилось, что в позапрошлом году дедушка выпустил таблицу логарифмов. Он же, понятно, является первооткрывателем секунды. И он выпустил первый механический звёздный глобус. Просто монстр какой‑то. Жаль староват. Но дедок ещё крепок, а в Вершилово его ещё и подлечат. Ох и наворотим вместе с ним.

Следующим был и правда немец из Баварии Кристоф Шейнер – астроном и математик. Тот самый иезуит, которому иезуиты не давали опубликовать работы по пятнам на Солнце. Именно этот товарищ додумался в телескоп вставлять третью линзу и тем самым устранил перевёрнутое изображение.

Третьим был снова чех, тот самый молодой и подающий надежды Йоханнес Маркус (Ян Марек) Марци.

Этот пока знаменитыми открытиями не отметился. Ничего в Вершилово есть, кому с ним позаниматься. Ещё такого наоткрывает.

А вот французом был знаменитый Вернье, он оказывается, в дороге был ограблен и поэтому не имеет на руках приглашения в Вершилово. Ограбили директора монетного двора во Франции, и что самое удивительное забрали только несколько монет и приглашение князя Пожарского. Пётр себе на память зарубку сделал и в записную книжку это занёс. Кому могло понадобиться его приглашение во Франции? С собой у бургундца была его книга о применении артиллерии во время войны. Вот как, почитаем.

Вечером Пётр пригласил учёных в дом отца, где они выпили понемногу его "виски" и столичной, а усугубили "медовой с перцем". За разговором Пётр вдруг вспомнил, что на днях в Англию отправляется его "охотник за головами", купец, что пообещал привезти театр "Глобус" в полном составе.

– А не знаете ли вы, господа, английских учёных, которых стоит пригласить в Вершилово? – Пётр старался свой "хохдойче" снизить до современного.

– Есть мой соперник Генри Бригс, он тоже составил таблицы логарифмов, но они восьмизначные, у меня же десятизначные.

– И где он живёт?

– Он профессор в Оксфорде.

Пётр записал.

– Есть ещё?

– Есть Уи́льям О́тред, по слухам он создал логарифмическую линейку, – опять Йост Бюрге.

Логарифмическая линейка и арифмометр, грустно вздохнул Пётр, а у нас до ста один из тысячи считать умеет.

– А этот, сэр, где живёт?

– Он священник англиканского толка, где‑то под Лондоном у него приход. Но он окончил Кембридж.

Больше никого достойного господа собутыльники припомнить не смогли. Правильно, Ньютон ещё, наверное, и не родился.

Пришлось и на следующий день поездку отложить и вылавливать английского купца Алана Клайдома и добавлять в список "голов" ещё и этих двоих. За учёных Пётр пообещал по сто рублей с головы.

И напоследок оказался ещё и посол шведского короля Густава Адольфа.

Посла заслушивали на боярской Думе, но патриарх послал Петру монаха с приглашением почтенное собрание посетить. Пожарский, понятно в Думе никогда не был и с удовольствием откликнулся. Хоть посмотреть на этих ревнителей старины.

Длиннющий зал и лавки вдоль стен. Надо им послать диваны. Посол начал и закончил в обвинении русских в предательстве и сговоре с поляками. Бояре, выслушав толмача, насупились и уставились на Государя.

– Дозволь мне перемолвиться с послом, Великий Государь? – пискнул Пётр из своего самого дальнего угла. Даже сесть не предложили. Не по чину.

– Ну, перемолвись, Пётр Дмитриевич, – вместо царя разрешил Филарет.

Все думцы уставились на Пожарского. Большинство видело его впервые, зато словосочетание "Пурецкая волость" знал каждый.