Да эту лекцию Никола и в самом деле запомнил на всю жизнь. И на самом деле хотелось быстрее попасть на второй урок, чтобы задать вопрос о том, почему же Колумб смог вернуться назад, если ветра всегда в той части мира дуют с востока на запад. Он что шёл против ветра?

Пётр сидел вечером в своём кабинете и потягивал маленькими глотками горячий кофе. Кофе был сладкий. Вчера он выбрал время и посетил Патрика Янсена. Тот уже три дня назад позвал его к себе похвастаться полученным сахаром, но беготня начиналась у Пожарского с шести утра и заканчивалась, когда стемнеет. Но вчера после обеда он выкроил час и зашёл к аптекарю.

Сахаров было три. Один совсем тёмный, грязно‑коричневый и когда князь размешал его в воде, то вкус варёной свёклы всё же ощущался.

– Этот просто отфильтрован и испарён, – пояснил голландец.

Второй был желтоватого цвета и когда Пётр его в воде размешал и попробовал, то ничего кроме сладости не ощутил.

– Этот, я после того, как отфильтровал раствор, испарял его на медленном огне и когда кристаллы стали образовываться, то процесс прекратил, натянул несколько ниток и остужал медленно, сахар на нитках и выкристаллизовался, – объяснил Патрик.

Третий был почти белый.

– Этот получился таким после того как я сначала влил в раствор щёлочь, а потом нейтрализовал уксусом, осадок удалил, а уже потом стал испарять воду.

Пётр попробовал и этот сахар на вкус. Привкуса постороннего не ощущалось.

– Ну, что ж, господин Янсен, можешь теперь строить заводик и начинать выпускать сахар по второй и третьей технологии, деньги на оборудование и на начало, чтобы развернуться, я тебе, сколько потребуешь, дам.

– Благодарю, Пётр Дмитриевич, но пусть этим занимается, кто ни будь другой. Я не любитель шумных обществ и не привык командовать людьми. Всё что потребуется, я человеку, которого вы пришлёте, расскажу и объясню, а сам лучше буду заниматься другими опытами, – аптекарь и правда на директора завода не походил. Такой тихий домашний рассеянный профессор.

– Ладно, не хотите, как хотите, – развёл руками Пётр, – Заплачу вам премию в двести рублей за это изобретение. Есть ли какие ещё пожелание?

– А нет ли у вас, Пётр Дмитриевич, ещё на примете какого ни будь вещества, которое нужно выделить и исследовать? – замялся аптекарь.

Вот ведь люди! Это не двадцать первый век. Всем работу подавай, сами просят. А ведь есть! Пётр давно хотел сделать зефир. Его невестка Катерина часто делала его из яблок, что они собирали на даче. Но! Нужен желатин. Где же его взять? Желирует кислое смородиновое варенье и желирует холодец. Пётр рассказал Патрику всё, что знал о желатине и зефире. Понятно, что сейчас яблок весной не достать, это не тот самый двадцать первый век, из Турции не завезут. Но для начала надо получить желатин и чтобы он не имел привкуса мяса, а то зефир с мясным вкусом спросом пользоваться вряд ли будет. Покидая Янсена, Пожарский видел, как уже потирает руки в предвкушении новых исследований аптекарь. Да, по примеру Рэ и этот медицину скоро забросит. Нужно завозить из Европы аптекарей. Глаубер явно тоже уже для аптекарского дела человек потерянный. Так скоро ни одного не останется. Зато одним химиком больше. Причём, химиком органиком!

Зефир в шоколаде. Эта вещь составит конкуренцию просто шоколадным конфетам мёстле.

В кабинет постучали, и дежуривший стрелец доложил, что прибыл гонец из Нижнего Новгорода от воеводы. Ну, вот даже кофе толком не допил.

Оказалось, что совсем и не зря оторвали от мыслей разных. В Нижний Новгород приехал патриарх Филарет и с ним несколько митрополитов. Пётр велел собрать срочно в храме всех руководителей города. Нет. Вершилово к приезду высоких гостей готовить не требовалось. Траву красить в зелёный цвет и белить стволы тополей и паребрики, нужды не было. Улицы и так всегда чистые, а трава ещё не выросла. Убирать с улиц пьяниц, и выселять неблагонадёжных за 101 километр тоже нужды не было. В Вершилово даже в голову никому не придёт пьяным по улицам шататься. Это однозначно приведёт к потере уха, а кому же своего собственного уха не жалко.

Но патриархи не каждый день в гости приезжают, и не хотелось бы, из‑за какой ни будь ерунды, оставить о городе у Филарета неблагоприятное впечатление. Пётр подозревал, что Его Святейшество пожаловал в Вершилово из‑за его просьбы повлиять на митрополита нижегородского Никодима.

Единственное, что Пожарский после короткого обмена мнениями с городскими управляющими, решил проконтролировать лично, так это подарки патриарху. Петер Шваб только неделю назад закончил печатать Ветхий Завет. Книгу опять издали на двух языках – обычном русском и русском из двадцать первого века. В самом Вершилово обычным русским уже и не пользовался никто, новый алфавит и правила написания слов и предложений были гораздо удобнее, а человек всегда будет стремиться к удобству и простоте.

Для патриарха Филарета Пётр распорядился сделать подарочное издание в суперобложке. Попросили Рубенса в цветных карандашах к утру нарисовать на листе толстой бумаги сюжет из Ветхого Завета по его усмотрению. Питер Пауль, узнав, что книга будет подарена главе русской православной церкви, быстро откланялся и пошёл творить.

Андрейка Лукин сказал, что у него сейчас в проекте статуэтки Богоматери с младенцем Иисусом на руках, но нужно ещё раскрасить и отжиг произвести.

– Ну, у тебя как раз время до обеда есть, успевай, мастер – выгнал и его с совещания Пётр.

Главным подарком Пётр Дмитриевич решил сделать карету. Она была уже готова и даже опробована. Карета отличалась от обычной, как самолёт от летучей мыши. Она была на рессорах и на обода была наварена резина. Кроме того колёса крутились на подшипниках. И самое главное, передок был прикреплён к основной части кареты тоже на оси и подшипниках. Поворот при этом получался очень плавным, и сама езда из‑за резиновых шин и рессор получалась без тряски и шума. Карета прошла десяток километров и встала сейчас на техосмотр. Нужно было убедиться в надёжности крепления резины к ободу.

Планировалось это изделие в подарок царю, но, значит, придётся делать ещё одну. Резины из одуванчиков на ещё один комплект колёс должно хватить. Пожарский, столкнувшись с тем, сколько нужно одуванчиков для производства одного колеса, стал сомневаться в правдивости того, что в его детстве, при Сталине, в СССР резину и правда, делали из одуванчиков. Может, только хотели. Правда, там, кажется, был другой одуванчик, который специально завезли из Узбекистана, Пётр точно не помнил, как он назывался, что‑то там, через чёрточку писалось типа: "Кос‑когоз". Нужно попросить Омара привезти семена их одуванчиков.

Больше всех волновался отец Матвей. Он за эти годы несколько раз пытался встретиться с митрополитом, но его до Никодима просто не допускали. Вины за собой настоятель вершиловского храма ни какой не чувствовал, но сама непонятность ситуации напрягала. Вот, может, завтра всё и выяснится.

Патриарх Филарет проснулся в келье, в которую отправился ночевать, не приняв приглашения митрополита Никодима переночевать у него в палатах. Вместо этого Филарет остался в новом, только осенью достроенном и освящённом храме Рождества Пресвятой Богородицы. Храм был не велик. Интересен он показался патриарху тем, что построили его купцы нижегородские вскладчину на свои деньги у выезда из Нижнего в сторону Вершилова, уже как бы и не за городом.

Настоятель храма отец Феоктист действия купцов объяснил так:

– Купцы оне с торговли живут, а вся торговля сейчас с Вершилова идёт, вот как завершит купец удачную сделку, так и по дороге из Пурецкой волости мимо храма и не проедет, обязательно молитву благодарственную закажет, а то и заклад хороший оставит. Выгодно вишь с князем Пожарским торговать. И ценят, что он иноземных купцов сюда не допускает.