– Смотрите мужики, – по второму разу начал объяснение княжич, – Косой можно накосить гораздо быстрее. Я потом осенью приеду, покажу приспособу, если её приделать, то коса при кошении будет пшеницу или рожь прямо сама в снопы укладывать.

– Дак, сейчас покажи, князь-батюшка. Ты ведь уплывёшь, а нам озимь убирать, – навострил уши Коровин.

– Вы без меня, почему сами не научились камыш косить? – строго глянул на мужиков княжич.

– Непривычно оно, косовище твоё.

– Правильно. Я вам покажу, у вас не получится, и вы косы повыбрасываете и меня будете ругать поносными словами, а я там, на Урал камне икать буду. Оно мне надо? – улыбнулся княжич.

– Твоя, правда, князь-батюшка, только ты возвращайся не бросай нас, – высказался за всех староста.

– Куда же я без вас.

Всё, пора собираться. Волга вот-вот вскроется. Плыть-то чёрте куда, да ещё назад возвращаться. Трогаться решили с последними льдинами. На Клязьму за лодьями отправили сто сорок гребцов и два десятка кормщиков и парусных дел мастеров. Три лодьи должны были пригнать сюда к Верщилову, а на остальных четырёх вместе с Семёном Силиным, гончаром с Гжелки, отправятся на ту самую Гжелку за белой глиной (каолином) и черно-синей рудой (кобальтом), что рядом залегает, для краски. С остальными красками потом поразбираемся, в крайнем случае, ржавчину найдём.

Три лодьи, должны при первой возможности спуститься по Клязьме и прибыть сюда в Вершилово. Здесь на них грузятся сорок стрельцов с сотником, два рудознатца и подьячий. Ну, и он, их светлость княжич Пётр Пожарский. Все управляющие остаются на своих местах и продолжают ковать светлое будущее.

Сейчас перед ним в одном из классов школы сидело больше десятка его главных мастеров и управляющих. Проводилось последнее совещание перед отбытием на Урал.

– Начнём с тебя, Дуняша. Масло ореховое продолжай выпускать, но учти, что скоро станет тепло и масло может прогоркнуть, много заранее не делай и держите его в холоде, а купцов предупреждай, что до Москвы его точно не довезут, испортится. Как только рыбаки начнут сетями рыбу ловить, начинай делать эксперименты с солёной рыбой, горшков с сомами тебе понаделали, так что разливать есть куда. Только и тут про лето не забывайте. Нельзя, чтобы до покупателя продукт пришёл испорченный. Это подорвёт доверие к нашей надписи "Пурецкая волость", а этого допустить никак нельзя, лучше вообще масла тогда не продавать. Третье масло с добавлением сушеных и растёртых лепестков одуванчика и пережаренных и тоже помолотых корней лопуха делай вместе с травницами. У них же поспрошай ещё рецептов, может, что дельное присоветуют. Например, добавлять лепестки васильков или синюхи, чтобы масло и синим, стало и лекарственным. Подумайте, одним словом. С икрой помешать попробуйте солёной. Всё Дуняша, можешь быть свободна.

– Кого ещё можно быстро отпустить? Фома Андронов. Видел, что ты первую картину с медведем доделал. Молодец, продолжай. За эту картину завтра староста Коровин Игнат выдаст тебе премию в три рубля. Продолжай, хорошо у тебя получается. Теперь смотри, как закончишь все четыре картины, выставите их между храмом и кельями монашек. Только сделайте козырёк, чтобы дождь на них не лил. И покройте их на несколько раз маслом льняным. От земли, чтобы брызги от дождя не доставали, картины устанавливайте на высоте в полсажени. Когда с картинами полностью закончите, я хочу, чтобы ты, Фома, вырезал двух больших медведей стоящих на задних лапах со вскинутыми лапами и рычащими. Высотой те медведи должны быть в полторы сажени. Этих мишек нужно также очень хорошо пропитать маслом и поставить на постаменты высотой в полсажени по обеим сторонам дороги идущей из Вершилова в Нижний Новгород. Когда с этим покончишь, начинай, Фома, вырезать такого же размера двух страхолюдин, что называются динозавр. Если к моему приезду закончите, то установите их на дороге в Балахну. Если и к этому моменту мы ещё не вернёмся, то начинай делать картины, размером полсажени на полсажени. На них вырезай детей с дикими животными. Ну, например девочку кормящую белку или мальчика гладящего косулёнка. Придумаешь сам. Всё мастер Андронов, если вопросов нет, то свободен.

Фома, озадаченный таким количеством поручений попытался, что-то спросить, но передумал. Он, молча, поклонился всем в пояс и вышел. Да, загрузил Пётр мужичка.

– Так, теперь давайте с валенками разберёмся. Татьяна, смотри, скоро лето, и тёплая обувь покупаться не будет. Но ты производство не сворачивай, делай в тех, же количествах, что и сейчас. И попробуй ещё вот что. Повыбирай шерсть побелее и попробуй её ещё на солнце отбелить. Если получится, то наделай белых валенок. Попробуйте сварить шерсть с луковой шелухой, может получаться рыжие валенки. Поговорите с травницами, может быть, они какие ещё красители подскажут. Попробуйте сажей, как следует обвалять, а потом простирнуть, может чёрные получатся. С иконописцами посоветуйся, они какую-нибудь краску предложат. Всё, Татьяна, можешь идти.

– Не сумлевайся, князь батюшка, понаделаем к зиме разных цветных валенков, – бобылка поклонилась и вышла.

– Так, с кем ещё можно быстро разделаться? Давайте с сыроделами. Фёдор Сирота, для тебя у меня такой наказ. Нужно будет купить льняной ткани и пропитать её чистым хорошим воском, потом ткань размять, лишний воск, удалив и вот в эту ткань сыры обязательно перед продажей и укладкой в коробочку заворачивать очень тщательно, а то если погода будет сырая, то сыр плесневеть начнёт. Ещё попробуйте расплавить воск и прямо в него сыр окуните и сразу достаньте. Если получится, то такие сыры до моего приезда храните в подполе холодном. Сыр, он если долго лежит, то только вкуснее становится. Ну и тоже с разными травками попробуйте и с грибами. С тобой тоже пока всё.

И этот поклонившись, вышел. Народу ещё прилично осталось. Княжич осмотрел специалистов.

– Силантий Бобыль, кроликов продолжай разводить, я команду плотникам дам, они ещё тебе клеток понаделают. Договорись с купцами в Нижнем, чтобы они тебе из Владимира привезли несколько семей. Нужно чтобы с родственниками кроли не вязались. Пока не забивай подросших, а снова на племя пускай. Забивать начнём зимой, как они мех поменяют. Ты всех пацанов навостри в окрестности, пусть они тебе по неудобьям траву запасают. Плати им копеечки, какие, ну, только чтобы та трава золотой не вышла или договорись, что за сколько-то травы зимой треух кроличий сошьёте с родичем. Всё, наверное, если вопросов нет, то иди.

Проводили и Силантия.

– Савёл Буров. Летом, понимаю, золы будет поменьше, но ты продолжай заготавливать. С углежогами переговори. С тобой тоже пока всё.

И этот раскланявшись, вышел.

– Кто следующий? Анисим Фомин. Продолжай кости скупать и пережигать в золу. И вот ещё что, – вспомнил Пожарский, – ты и птичьи кости начни собирать, только пережигай их отдельно и золу складывай отдельно. И не перепутай, ради бога. И с тобой закончили. Есть ли вопросы?

Дуняшин свёкор мотнул головой, раскланялся и вышел. Народу поубавилось, но ещё хватало. Ну, теперь основные мастера начались.

– Василий Полуяров, твоя очередь, докладывай.

Главный генетик и селекционер государства Московского встал и прокашлялся.

– С чего начать Пётр Дмитриевич?

– Начни с перебираемого семенного зерна.

– Всего у крестьян в пахоте 3500 четей землицы, примерно половину засажена озимыми. Осталось под яровые 1600 четей землицы. Получатся, что нужно семенного зерна разного в сумме 800 кадей. Сейчас монашки и пацанва перебрали уже почти 1500 кадей и отобрали 570 кадей посевного зерна. До посевной ещё время есть. Успеем все 800 кадей заготовить.

– Хорошо, – похвалил агронома княжич, – Зерно это выдавать крестьянам под запись непосредственно перед посевом, а то съедят ещё часть и проверять, чтобы именно его и сажали.

– Сделаем, Пётр Дмитриевич. Теперь по лошадям…

– Подожди, Василий, а то забуду. Поговори в Нижнем с купцами, скажи, что если кто с Курляндии или от немцев зерно привезёт, то купим за две цены, – перебил агронома княжич.