Так вот откуда то немыслимое богатство, что тратит направо и налево маркиз, подумал тогда ван Бодль.

Дописав письма, доктор пошёл в школу. Он учил детей второго класса латыни и голландскому. Зачем эти языки крестьянским детям Антуан уже не спрашивал, детей готовили так, что все университеты Европа позакрывались бы от зависти. Математику вёл Симон Стивен, астрономию Симон Майр, геометрию и оптику Иоганн Кеплер, рисунок и живопись сам Рубенс, географию маркиз Пожарский. На уроки географии собирались и все преподаватели. Даже десятой части того, что по книгам атлантов рассказывал маркиз о планете Земля, не знал ни один путешественник в Европе. Учёные смеялись вместе с детьми над тем, как Колумб поплыл искать Индию, а открыл Америку, они вместе с детьми поражались животным не открытой ещё Австралии, которые переносят детёнышей в сумках. Неужели это правда? Даже Кеплер выразил сомнение о шестом континенте Антарктида, где над землёй вырос ледник высотой в четыре новомодных километра. А загадочный Китай, где принцессам ломали и бинтовали ступни, чтобы она была очень маленькой и принцесса не могла сама ходить, ведь принцесс должны носить на руках слуги. А сколько ещё чудес поведал маркиз.

Эх, как жаль, что книги атлантов сгорели. Ван Бодль сейчас заканчивал свою книгу. Книга была про лечебные травы. Сначала ван Бодль отнёсся скептически к этому предложению. В Европе издано десятки подобных книг. Может, лучше взять одну из них и перевести на русский язык. Теперь, когда его книга почти закончена, Антуан чувствовал разницу между теми книгами и "этой". Как составлены все травники. Описывалось лекарственное растение, чаще всего даже не по алфавиту, а в произвольном порядке и говорилось, какую болезнь нужно отваром или настоем этого растения лечить. Книга же, которую предложил написать ван Бодлю Пожарский, была иная. Сначала в алфавитном порядке описывались болезни, а потом указывались травы и сборы из нескольких трав, которыми эти болезни нужно лечить. Конечно же, это было в сотню раз правильнее, чем делали до этого. Только никто кроме этого юноши до этого не додумался.

Когда книга ван Бодля "Народная медицина" будет издана на латыни и попадёт в Европу, он сразу станет самым известным доктором мира. Да и есть ли там доктора в том мире? Антуан вспоминал, каким тёмным невеждой был всего год назад. Он гордился, что учился у самого Амбруаза Паре. С прискорбием доктор понимал, что ни ему, ни его учителю лечить людей в Вершилово никто не доверит. А то ведь ещё кровь начнут пускать. Один экземпляр на русском ван Бодль обязательно пошлёт этому зазнайке Бильсу, придворному лекарю русского царя. Нужно, чтобы этого монарха, который благоволит к маркизу Пожарскому, лечили правильно.

Мелкопоместный русский дворянин Пётр Павлович Рубенс сидел на стадионе и "болел" громче всех. Сегодня было целых два соревнования. Сначала был футбол. Их голландско‑немецкая команда "Рыси" разгромила "Медведей" со счётом 3:1. Честно сказать, это произошло впервые. "Рыси" уже регулярно выигрывали у "Росомах" из Нижнего Новгорода, но всегда проигрывали "Зубрам" и "Медведям". И вот сегодня свершилось. Иноземцы, занявшие западную часть трибун, долго после финального свистка кидали вверх шляпы и свистели на все лады. Рубенс не отставал от прочих, ведь среди игроков было три его ученика.

Второе запланированное на сегодня соревнование было новинкой и называлось "эстафета". Всего было четыре детские команды. Детям было от восьми до десяти лет. И соревновались они на лыжах. В команде было две девочки и два мальчика, каждый пробегал по кругу на стадионе. В первой команде были дети стрельцов. Во второй дети мастеров. Третья команда состояла из детей иноземцев. В четвертой были крестьянские дети. В команде иноземцев одной из девочек была дочь Рубенса Клара Серена.

Первыми побежали девочки, и Клара Серена пришла второй. Правда, в результате их команда оказалась на третьем месте, первой пришла команда из детей крестьян, вторыми были стрелецкие дети. Последними оказались дети мастеров. А дальше началось вообще необычное, взяв с собою Рубенса, стрелецкого сотника Малинина и архитектора Тимофея Шарутина, княжич построил детские команды и каждому из участников команд вручил медали. За первое место дети получили настоящие золотые медали. Медали были на ленточке и размером не уступали флорину. На аверсе была цифра один, а на реверсе фигурка лыжника. Явно работа Лукаша Донича. Вторая команда получила серебряные медали и на аверсе была цифра "2". Команда, в которой была дочь Рубенса, была награждена бронзовыми медалями с цифрой "3". И дети мастеров получили медали из меди с цифрой "4".

Сколько потом у Рубенсов было разговоров про эти соревнования и награждение.

‑ На следующий год я буду ещё больше тренироваться и получу золотую медаль, ‑ заявила, уже собираясь спать, Клара Серена.

‑ Вот как это получается у маркиза Пожарского? ‑ в тысячный раз задал себе и Изабелле вопрос художник, ‑ Да, по слухам у римлян были стадионы и гладиаторские бои и на них ходили люди, чтобы наблюдать за поединками. Только там убивали людей, а здесь ни каких смертей, а всем интересно. И у детей и у взрослых всё время появляются стимул выступить в следующий раз ещё лучше. Разве возможны такие соревнования в нашем Антверпене? Конечно, нет. Как ему это удаётся?

Рубенсы ждали пополнения семейства. Жена была уже на пятом месяце. При этом она удивительно похорошела. Целебные отвары, правильное питание, что контролировали знахарки и прогулки по зимнему лесу вернули его Изабелле десяток лет. Она снова была улыбчивая весёлая девчонка. Художник это видел и хорошо понимал, что это очередное чудо непонятного маркиза.

Неделю назад Питер написал письмо ван Дейку. В нём Рубенс подробно описывал жизнь в Вершилово и просил своего лучшего ученика продать свой дом и дом Рубенса в Антверпене и вместе с оставшимися учениками ехать в Московию. Рубенс описывал дорогу до Москвы и советовал Антонису взять пару десятков рейтар в Риге для сопровождения до Вершилова.

Рубенс подробно написал ученику, какие картины и статуи взять с собою, а когда сам перечитал, даже улыбнулся. Забрать нужно было практически всё. Ещё Рубенс советовал все деньги вырученные от продажи дома и обстановки потратить на закупку красок. Нет, местные художники (иконописцы) научились из растений получать неплохие краски, но были и такие цвета, что из растений получать не удавалось. На самом деле, деньги в Вершилово практически не нужны, а вот краски вполне пригодятся. Зачем везти золото, если золото само приедет в Вершилово. Да ещё и умолять будет, что бы его поменяли на расписанную Рубенсом вазу из фарфора.

Питер улыбнулся. Его Антверпен захирел после того, как Амстердам устроил тому морскую блокаду. Вершилову не устроить блокаду, за вещами, производимыми здесь, приезжали со всех концов Европы и ждали своей очереди получить диковинку. А сейчас ещё мастера освоили производство изделий из цветного и прозрачного стекла. Скоро купцов станет ещё больше.

Кроме ван Дейка Рубенс написал письма по просьбе Пожарского и целому ряду итальянских живописцев. Это были Алесандро Воротари, Гульельмо Каччи и его дочь Орсола, Гвидо Рени, Белизарио Коренцио и Барбара Лонги. Маркиз был удивлён две женщины.

‑ Они хорошие художники, ‑ заступился за итальянок Рубенс, ‑ Мадонна с младенцем Христом Барбары Лонги просто шедевр.

‑ Да я не против, пусть будут женщины, только решатся ли они приехать в Вершилово.

Ещё маркиз предложил пригласить из Италии хорошего архитектора, чтобы построить в Вершилово храм для разрастающейся немецко‑голландско‑чешской диаспоры.

‑ Хороший архитектор Карло Модерна он, правда, уже не молод, ‑ задумался Рубенс.

‑ Вот и замечательно, подлечим, подберём молоденькую жену, и пусть создаёт шедевры, ‑ засмеялся Пётр.