– Нанель! – Уилл дёрнулся, но его левая рука была примотана такими же цепями.

«Сумеречный шаг!»

Ничего не произошло.

«Сквозь стену!» И снова провал. Цепь блокировала использование навыков. Разбойник находился буквально в паре метров от девушки, рот которой был плотно обмотан тряпкой. В её глазах удивление уже давно сменилось страхом, видимо, она тоже попыталась выбраться, но ничего не вышло.

– Мн‑м‑м?! – Жар от кипящего состава под ногами уже начинал обжигать её ступни, и это лишь накаляло и без того ужасную обстановку.

Разум Ворона находился на пределе. Столь резкая смена действий застала врасплох, и ворох мыслей лишь усугублял ситуацию, мешая сосредоточиться. Как узнать, настоящая ли перед ним Нанель? Не иллюзия ли? Это всего лишь испытание, или её смерть будет окончательной? Как её спасти? Мысли крутились, пока он не увидел мерцающую иконку сообщения.

Выбирайте. Пожертвовать рукой и спасти королеву или же дать ей умереть, но остаться с рукой.

Потерянную руку нельзя будет восстановить обычными способами.

Пожертвовать? Да/Нет

– Ты издеваешься?! – Сердце билось о грудную клетку, и Уилл начал испытывать серьёзное психологическое давление. Герой умудрилась найти слабое место и прекрасно этим воспользовалась.

Уилл ещё раз пробежал глазами сообщение. Понимая, что время слишком ценно, он всё же не раз использовал текст сообщений, для того чтобы найти выход из ситуации.

И подобная формулировка означала, что способ восстановить руку есть, а значит, жертва не так уж высока. Уилл уже готов был подтвердить решение, когда, сжав зубы, замер. Способ восстановления, наверняка, будет непросто найти, а битва с Безумием уже вот‑вот должна произойти. Сможет ли он противостоять ему с одной‑то рукой? Неужели система предусмотрела это и специально создала такое испытание?

Парень будто физически ощущал, как утекает время, и предпринял последнюю попытку очертить реальность происходящего. Бусы Калиоты. Одна из них теперь всё время была у Нанель, и он мысленно воззвал к ней, попросив перестать шевелиться. Та, кто была напротив, словно не слышала, продолжая играть отведенную роль, и Уилл почувствовал, как легко стало на душе. Нанель не реагировала, а значит процентов девяносто девять, что она ненастоящая.

– Хорошая попытка, Зал′Сскара, но ты не всё предусмотрела. – Как только в его разуме воцарился покой, висящая напротив копия застыла и медленно развеялась.

– Ты прав. В отличие от Ахеннии или Ариадны, я не очень хорошо могла манипулировать подобными заклинаниями. Я уважала силу, дух и решимость сделать то, на что другие были не способны. Там нет места таким трюкам. В любом случае это было только начало, посланник. Скажем так, проверка. Со временем ты поймёшь, что чем больше силы, тем больше желающих тебя уничтожить… – После её слов взгляд Ворона вновь размылся, и вот он уже стоит на краю пропасти.

«А они прям любят такие места…» – пришла и тут же исчезла мысль.

Он был одет в какие‑то лохмотья. Доступ к инвентарю и навыкам отключен. К его рукам вновь были примотаны цепи, впивающиеся в кожу, которые в свою очередь перекинули через балку нависающей над пропастью крестообразной конструкции.

На концах висели клетки с незнакомыми людьми, глаза которых были связаны, а руки сковывали кандалы. Получалось, что он удерживал их от падения в пропасть.

Снизу доносился рёв нескольких глоток, может, двух монстров, а может, двухсот. Уилл не мог увидеть.

– Что ж, с твоей женой у меня ничего не вышло. Но теперь всё проще. Это те, кого мне когда‑то пришлось судить. Точнее, их образы. Ты можешь спасти их, можешь сбросить обоих, а можешь вытащить кого‑то одного.

– А двоих?

– Не выйдет. Кем‑то придется жертвовать.

– И всё? – Уилл не мог поверить в такое простое испытание. По сравнению с тем, что он пережил во время прошлых прохождений скрижалей, это казалось каким‑то незначительным. Но дальнейшее заставило его быстро передумать на этот счёт.

– Один их них является императором, а другой – обычным крестьянином. Смотри.

Яркая вспышка – и вот он вновь переживает недавний опыт нахождения в чужой шкуре. Какой‑то дворец, пытки слуг, войны, восстания народа и подавления. Множество казней, но тем не менее империя процветает и разрастается.

Вспышка.

Простой дом, он один. Стоп, он чувствует что‑то в руках. Ворон не видит. Кажется, слышно приглушенные голоса. Разбойник пребывал в чьих‑то воспоминаниях, поэтому не мог управлять телом, но этого и не потребовалось. Мужчина открыл дверь, находившуюся перед ним, и зажег свет. Его действия заставили голоса смолкнуть.

Незнакомец, в теле которого Уилл переживал ситуацию, начал спускаться, и взору парня открылись десятки обращенных к нему детских глаз. А затем его рука опускает ещё одного ребенка к остальным, и, медленно разворачиваясь, хозяин тела поднимается наверх.

«Что за?..»

Рабы? Пленники? Он их пытает или насилует? А может, он их спасает? Непонимание, гнев и безысходность сплелись в единый узел, и как только свет в подвал потух, Уилла вышвырнуло обратно на край пропасти.

– Что… Что это было?

– Тебе нужно решить, кто достоин жизни, а кто нет.

– Но это бессмысленно! Я не знаю всей правды. Это всё равно, что выбирать фрукт. Я не могу знать, гнилой он внутри или нет. – Ворон злобно дернул цепями, крича в ответ невидимому собеседнику.

– Ты видел, что они делали. У тебя одна минута, чтобы сделать выбор, посланник.

– Минута?! И что будет, когда она закончится?

– Увидишь…

– Чтоб тебя! Здесь вообще есть правильный ответ?

– Вопрос не в том, что правильно, а в том, что необходимо. Без них мир может стать лучше, а может – хуже. Ты не узнаешь, пока не выберешь.

– Это бред! Как я могу судить незнакомых людей?

– Тебе не помешало это, когда ты казнил тех, кто был невиновен. – Лицо героя соизволило показаться, и её проникновенный голос обрушился на разум разбойника. – Именно твои слова и поступки занесли меч над головой той женщины, чью гибель оплакивал муж. И не она одна стала жертвой твоих убеждений…

– Я… – Ворон проглотил готовые сорваться с языка слова и уставился в землю. – Жизнь моих жителей была важнее жизни врагов. Был шанс избавиться от шпионов, и я им воспользовался.

– Я знаю, но ты поторопился. – Она продолжала говорить, и Уилл понимал, что её слова несут определенный смысл. К сожалению, он пока не видел его. Зал′Сскара же продолжала погружать иглы сомнений в сознание испытуемого: – Ты осудил их, как считал нужным, и спокойно продолжил жить дальше. Это логично. Я могу понять. И сейчас ты видел жизнь этих двоих. Разве этого не достаточно?

– Я видел лишь то, что показала мне ты. Это твоя точка зрения. Не моя. А‑а‑а‑аргх!

‑200!

Болезненный удар в спину заставил Ворона закричать от неожиданности.

– Какого?!

– Это стимул, о котором я говорила ранее. Минута вышла. Теперь каждые пять секунд промедления грозят оборвать твою жизнь. Если ты умрешь, так и не сделав выбор, мы нескоро встретимся вновь. – Лик собеседницы растворился, но голос продолжал громыхать вокруг: – Мне не нужны слабаки, претендующие на мою силу! Жизнь ставит на колени всех, и лишь тот, кто поднялся, достоин уважения. Ты готов драться – я видела это на прошлом испытании. Но готов ли жертвовать собой, другими, временем ради достижения мира, даже зная, что единственным, кто пострадает в итоге – будешь ты?

Она не зря говорила, что любит силу и решимость. Скинуть их обоих? Или одного? Он наблюдал за их действиями через глаза жертв, поэтому понятия не имел, кто есть кто. Кто император, а кто крестьянин? А может, не скидывать никого и умереть?

Та, кто играла роль наблюдателя, сказала, что правильного ответа нет. Ворон должен решить, какое из действий необходимо. Но как это сделать?