— Если ты продолжишь, — сказал я ей, — то уничтожишь себя, Лили, тех, кого привела с собой, а также множество невинных людей.

— Заканчивай уже, Лилия, — окликнула её Мэйв. — Я же говорила, что они будут лгать. Смертные всегда лгут, вот почему мы должны держаться вместе. Нам нельзя разделяться. Прикончи его, и давай завершим то, что начали.

— Лили, прошу тебя, — не сдавался я. — Не верь мне на слово. Можешь мне вообще не верить. Но удостоверься. Уясни всё для себя сама. И ты узнаешь. Тебе не нужно этого делать.

Огонь Лета резко исчез.

Лилия стояла надо мной, её волосы растрепались, её обнажённое тело было до боли прекрасно. Она заговорила тихим, страшно оцепенелым голосом:

— Лучше скажи мне вот что. Ты действительно считаешь, что я всего этого хотела? Хотела всей этой боли, смерти, страха и войн? Думаешь, я хотела эту Мантию, всю эту ответственность? — Из её глаз хлынули слезы, хоть выражение её лица и не изменилось. — Я не хотела обладать миром. Я не жаждала огромных богатств, славы или власти. Я хотела обрести мужа. Детей. Любовь. Дом, который бы мы построили вместе. А теперь это никогда не сбудется.

Слезы капали на землю, и по мере того, как жар и ярость возвращались в её голос, вокруг неё снова начал собираться огонь:

— Всё из-за тебя. Это ты убил Аврору. Ты втянул меня во всё это. Ты поднял руку на моего защитника, моего друга, а теперь, когда ты побеждён, ты смеешь говорить мне, что я должна делать, а чего не должна?

— Лилия, пожалуйста, — ответил я. — У тебя есть выбор.

Мэйв снова рассмеялась на фоне, смехом прямиком из психиатрической лечебницы Аркхам, который эхом разнесся по голой, выжженной земле.

— А теперь, — продолжила Лилия с горечью в горящем гневом голосе, — теперь ты даёшь мне выбор.

Мини-звезда снова ожила у нее на ладони:

— Так что я сделала свой выбор, сукин ты сын. Зимний Рыцарь, сгори и умри.

Я понял всё, что она сказала. Или, по крайней мере, большую часть сказанного. Лилия прожила большую часть жизни как загнанная жертва, из-за своей ослепительной красоты. Ллойд Слейт был последним, кто с ней плохо обращался, но едва ли он был первым. Всю свою жизнь она провела взаперти, и у нее не было никакого выбора, но она явно не хотела становиться частью Феерии. Как подменыш, она в любой момент могла стать полноправной фэйре — но она этого не сделала. А когда я убил Аврору, я отобрал у неё даже выбор оставаться человеком.

Я не хотел этого делать, когда убивал Аврору, но моё нежелание никак не повлияло на исход. Я убил не только Аврору той ночью. Во многих смыслах, я фактически убил и Лилию тоже. Я бросил её в мир, где она была потеряна и напугана. Скорбящая и пылающая яростью Титания, несомненно, не стала для неё готовым поддержать наставником, в котором Лилия так нуждалась. И даже будучи новоиспечённой бессмертной, она, должно быть, была ужасно зла, расстроена и испугана. И одинока.

Лёгкая добыча для Мэйв. Лёгкая добыча для Немезиды. Я не уверен, что мог бы что-то изменить, даже если бы знал о необходимости перемен, но я всё равно чувствовал, что это целиком моя вина. Возможно, так оно и было. Именно мой выбор изменил всё.

Может, то, что именно Лилия убьёт меня в отместку, было справедливо.

Взор её огненных глаз впился в меня, когда она запустила свою звёздочку прямо мне в сердце.

Мелькнул серебряный отблеск, и маленькая звезда отскочила от зеркально-ясной поверхности длинного меча Хвата.

Она пролетела дюжину ярдов и ударила в землю с яркой вспышкой и рёвом раскалённого воздуха, вызвав небольшой столб белого пламени, который, предположительно, должен был возникнуть на месте моих головы и шеи.

Хват приподнялся на одном локте, держа меч в левой руке. Он выглядел ужасно, но сделал один ловкий перекат и встал на ноги, как если бы ничего не весил.

И он встал между Лилией и мной.

— Лилия! — воскликнул Хват. — Что с тобой?

Пылающие глаза всмотрелись на него:

— Ты… В порядке?

— Как я и говорил, — сказал я. Мой голос, возможно, немного пищал. А сердце учащёно билось.

— Гарри, заткнись, — ответил Хват. — Лилия, посмотри на него. Он не представляет ни для кого угрозы.

Предполагаю, я выглядел не очень, но всё же…

— Эй, — сказал я.

Хват крутанулся и ударил меня ногой в грудь. Не сильно, но в моём состоянии многого и не нужно было. Я грохнулся наземь.

— Сэр Рыцарь… — сказала Лилия, — я… Ой, Хват, печёт!

— Прекрати это, — тихо, но настойчиво сказал Хват. — Давай уйдём отсюда куда-нибудь, где ты сможешь всё обдумать и взять себя в руки.

— Я должна была… Он хотел причинить тебе боль.

Голос Хвата стал жёстче.

— Земля выгорела дотла, Лили, — сказал он. — А у меня вся броня в инее. У него ожоги повсюду на руках и плечах, а я очнулся, лёжа на единственно уцелевшей траве на вершине холма.

Он поднял свой меч. Послёдние шесть дюймов лезвия или около того просто исчезли, а на их месте красовался расплавленный комок. Должно быть, эта часть осталась за пределами моего щита.

— Было достаточно горячо, чтобы сделать такое. Забудь о том, что кто-либо говорил. Кто спас меня, Лили?

Она смотрела на Хвата, а яростный огонь продолжал плясать вокруг неё, вздымая её волосы и пылая в её глазах. Затем она со стоном закрыла глаза, и огонь погас. Лилия резко отвернула голову от меня.

— Это слишком, — услышал я её шёпот. — Я сейчас рассыплюсь.

— Моя Леди? — спросил Хват.

Лилия издала рычащий звук, и обратила на меня взгляд своих глаз, в которых всё ещё плясали угольки.

— Стойте где стоите, сэр Рыцарь, — проговорила она, выплюнув последнее слово. — Если вы двинетесь с места или примените оружие или силу против нас, я не пощажу вас второй раз.

Затем она отвернулась и устремилась назад к пирамидообразному построению сидхе, наседающих на фигуру Предела Демона. Её шаги оставляли ясные отпечатки на копоти и пепле, покрывающих землю, и маленькие огоньки вспыхивали там, куда она ступала, погасая, когда она делала следующий шаг. Она не промолвила ни слова, просто подняла руку, и вновь нечто похожее на невидимую песчаную бурю обрушилось на духа острова.

Я смотрел, слишком опустошённый, чтобы пошевелиться. Да, я заметил, у меня есть ожоги на руках. Но я их не чувствовал. Они не выглядели как что-то эпическое, просто они были там.

— Хват, — сказал я, — спасибо.

Он взглянул на меня, его лицо оставалось сдержанным, но он слегка кивнул.

— Кажется, теперь я у вас в долгу, Зимний, — его глаза заблестели, всего на секунду. — Прямо не верится.

Я тихо усмехнулся:

— Нет. Нет, конечно, а то вдруг что-то развалится.

— Например, моё запястье, — проворчал он. — Да и челюсть моя знавала лучшие времена. Хороший удар.

— Я смухлевал, — признался я.

— В нашем деле нет такого понятия, — ответил он. — Я должен был знать, что ты дразнишь меня, говоря такие вещи. В большей части битв, в которых я участвовал, было не до насмешек и оскорблений.

— Бери выше. Всегда есть время на пару-тройку оскорблений.

Он улыбнулся, хотя это причинило ему небольшую боль. Он пошевелил пальцами, проверяя их:

— Ты закончил?

Я медленно выдохнул, промолчав.

— Как много из того, что ты ей наговорил, было правдой?

— А что ты слышал? — поинтересовался я.

— Почти всё, после того, как ты выдернул из меня нож.

— Гвоздь, — поправил я, продемонстрировав его. На нем всё ещё была кровь Хвата.

Он болезненно поморщился:

— Гарри, если тебя не затруднит…

— Ни в коем случае, — заверил я, вытерев кровь с гвоздя о землю.

— Спасибо, — поблагодарил Хват. Он прищурился, посмотрев на стену, а затем на меня. — Так как, чёрт возьми, ты сюда попал?

— Коммерческая тайна, — заявил я. — А как вы, ребята, сюда попали? Я знаю, что у вас не было лодки.

— Прилетели, — ответил Хват. — Сменив форму. Я спрыгнул с дельтаплана над озером и на парашюте спустился на остров.